Татьяна Чернявская - Пешки (СИ)
Алеандр Валент сейчас было немного неловко за свою невнимательность, когда желание прилично переночевать затмило здравый смысл. Ведь ни исконно городская жительница, не имеющая даже бабушек в деревне, ни благородное дитя Золотого поселения, знающее больше о выживании в диких условиях, чем о кормлении кур, не могли даже предположить такое использование постройки. Девушка раздосадовано пнула ногой надтреснутый кувшин, чудом выживший при вчерашней уборке.
— Нет, ну ведь действительно западло! — продолжала вполголоса ворчать травница, осторожно затолкав остатки горшка в подпечек. — Ладно, мы с Танкой просто подмастерья и в придачу не слишком натасканные иллюзии взламывать, но Арн‑то! Как только родную кровь не признал? Хотя, в такой страшилище я бы тоже не спешила своих признавать. Ай, моя тётка и страшнее выглядит, после процедур. Ну, куда же она могла подеваться? Надеюсь, топиться не пошла. Если бы я убила человека особо извращённым способом, то непременно бы мучилась. Может, с собой кончать и слишком экстравагантно, но ей в голову и не такое взбредало. Топиться из всех её выходок было бы не самым абсурдным. Ой — ёй!!! Там же колодец!
Перепуганная ужасной, догадкой девушка сама едва не угодила в зияющую дыру, не успевая с разгона затормозить. Врезавшись коленками в старую сыпучую кладку, она чудом успела ухватиться за крюк в стене, чтобы не повторить свой не самый удачный опыт общения с открытыми колодцами. Мутная тёмная вода на миг приблизилась и тут же отступила обратно, когда Эл удалось разогнуться.
— Уф, пронесло, — травница вытерла со лба капельки пота. — Вода, конечно, моя стихия, но не до такой же степени!
Не обнаружив подругу в стройных рядах свеженьких утопленников (а шарила она по поверхности весьма дотошно), Алеандр слегка успокоилась, прикинув, что повеситься на общинных огородах ещё нужно постараться, а просто стенания над бренностью бытия физическому здоровью так основательно не вредили. Вероятно, она бы даже вернулась обратно к спящему Арну, чтобы занять уже окончательно освободившуюся кровать и восполнить недостаток сна, как с другой стороны дома послышался треск. Эл тут же живо представила, как мёртвый вурдалак, выброшенный аккурат в те кусты малинника и бузины, медленно просыпается и подкрадывается к неподозревающей жертве, горя жаждой мщения и размахивая щербатой хозяйской ложкой. А рядом полукругом стоят умруны с перекинутыми через руку саванами, словно полотенцами у подавальщиков. Значительно уверившаяся в своих силах и выдающихся талантах борца с нежитью, Эл тихонько прокралась вдоль стены и заглянула за угол. От удивления она даже забыла о своих кровожадных планах по добиванию обнаглевшего монстра.
Вурдалак действительно был. Были и пять упокоенных умрунов. Они лежали небольшой кучкой, напоминающей курган или слегка кособокую пирамиду, хотя, выбрасывая вчера тела, чародеи не слишком‑то заботились об эстетической стороне и свалили всех как придётся. Мертвяки уже начинали разлагаться на солнце, не слишком приятно обозначая их место ночёвки. Рядом на небольшой чурбачке для колки дров сидела Чаронит, что автоматически решало вопрос аккуратной укладки трупов. Девушка продолжала пребывать в состоянии странного отупляющего безразличия. Узкие покатые плечи были безвольно опущены. На них сквозь разводы грязи проступали глубокие борозды царапин и кровоподтёки. Сильно потемневшие от грязи и пота волосы неровными змеями обвивали шею и закрывали лицо. Две пряди были противного бурого цвета из‑за большой ссадины на затылке и неприятно напоминали копчёных угрей, на которых у Эл была жуткая аллергия. Зато прекрасно отвлекали от отвратительного вида повязки, стянувшей бледную шейку. Многофункциональная простынь послужила на благое дело в свой последний раз, став перевязкой для раненых, но ввиду своей многофункциональности вид имела настолько непрезентабельный, что жалкие клоки одёжи на умрунах и то внушали меньше опасений. Даже сооружённый в порыве творчества из хвостиков повязки большой кокетливый бант не спасал от общего печального впечатления. С таким украшением Танка здорово походила на породистого котёнка, выброшенного из дому привередливыми богатеями.
Впрочем, сама Яританна против банта ничего не имела. Она вообще почти не реагировала на внешние раздражители и даже не возмущалась из‑за безбожно загубленного платья. И это настораживало едва ли не больше, чем хмурый взгляд и молчаливость. Одно с удовольствием отметила Алеандр: по неизвестной причине цвет кожи подруги значительно выровнялся став равномерным, без трупных пятен и намёков на оголённые кости, хоть и отдавал на солнце болезненной голубизной. Оттенок травнице понравился, но идти просить соскоб для дальнейшего анализа и производства подобного красителя девушка всё же не решилась. Слишком для этого безжизненными выглядели вылинявшие из тёмно — зелёного до желтовато — синего глаза духовника.
Лапа вурдалака, венчающего самодельную пирамиду, свалилась набок, вывернувшись длинными когтями в сторону. Духовник неловко поднялась со своего пьедестала и пристроила её на прежнее место, нанизав, видимо, для красоты, на самый выпирающий коготь листок подорожника.
— Всё! Хватит этого современного искусства! — фыркнула Алеандр, всерьёз беспокоясь о сохранности здравого рассудка у своей новой подопечной.
Она уже собиралась, закатав рукава, пойти вершить правое дело направо и налево, чтоб хоть как‑то расшевелить Танку, как на плечо легла тяжёлая мужская рука, останавливая её.
— Некроманты, — успокаивающе проговорил Араон, — и должны быть немного странными.
— Она не некромант! Она — духовник! — горячо вступилась за подругу Эл, готовая, несмотря на все пережитые вместе приключения, основательно добавить царапин на лице уже успевшего побриться чародея. — Да, понятия эти весьма близкие и граница размыта, но она есть! Есть!
В этот момент с бледных ладоней Яританны сорвался небольшой чёрный светляк, лихо врезавшийся в пирамиду из трупов, словно раскалённый нож в масло. Свет на мгновенье потонул в разлагающейся плоти, но тут же взметнулся вверх чёрными языками совершенно нереального холодного пламени.
— Уже нет, — без особых эмоций отметил младший Мастер — Боя и оттащил обескураженную травницу подальше от демонического костра.
* * *— Иногда я тебе просто поражаюсь, — шутливо заметил чародей, прихватывая под руку пошатнувшуюся травницу.
Сквозь некоторую игривость в его голосе сквозила настороженность и даже подозрительность, не слишком свойственные младшему Важичу ранее, но здорово прогрессировавшие в последнюю неделю. Их размер ещё, конечно, не приблизился к паранойе духовника, но сделал молодого человека очень и очень осмотрительным. Во всяком случае, он очень на это надеялся ради собственного выживания и безопасности своих родных.
