Ник Перумов - Черное Копье
Фолко требовалась предельная сосредоточенность, и, чтобы достигнуть ее, он пускал в ход все накопленное за годы странствий. Память воскресила перед ним и Синий Цветок, и прекрасное эльфийское лицо, стоявшее у него перед глазами в тот памятный летний день, — и это лицо оказалось последней каплей, что разрывает упругие тенета незримой стены, возведенной на пути его мысли неведомыми, но могущественными силами. Как и в достопамятном сне, он вновь видел, как видит проносящаяся в поднебесье птица, Одинокий Остров, приютивший остатки Нолдора; видел Алквалонде, гавань Телери, Морских Эльфов на берегу залива Элдамар; видел грозные громады гор Пелори, блистающий огнями Тирион. А потом видение взвихрилось разноцветными огнями и облаченная в серый плащ фигура ступила ему навстречу.
Гэндальф Серый собственной персоной.
Не Белый, каким положено ему было бы выглядеть; на нем вновь был видавший виды дорожный плащ, который помнил столько дорог Средиземья!
— Гэндальф! — Слова застревали у хоббита в горле. — Гэндальф, ты знаешь… теперь ты знаешь все об Олмере?!
— С твоей помощью, мой добрый хоббит, да, — без тени столь обычной для прежнего Гэндальфа иронии ответил маг. — Здравствуй! Я так рад видеть тебя живым и невредимым! Я следил за вами, насколько мог, а потом Мрак усилился — и больше мы не могли разговаривать. Великое счастье, что ты прорвал эти тенета — это возможно совершить только с вашей стороны, со стороны Смертных Земель… Не вдаваясь в подробности — вы молодцы! Теперь все встало на свои места.
— Вы поможете нам? Все отказались, Гэндальф, все до одного, даже Великий Орлангур!
— Не слишком-то надейся на это, — вздохнул маг. — Великий Манве Сулимо…
— Проклятье! — со злыми слезами в голосе выкрикнул хоббит. — Сколько я еще буду слушать это! «Не слишком-то надейся…» Да тут скоро все пойдет прахом! Война уже началась! Олмера мы не убили — что делать дальше? Кто возглавит новый союз Людей и Эльфов? Воды Пробуждения сами с трудом держатся. Серединное Княжество обещало помощь — да только это Восток, а Востоку я не верю. Ты же Майа, Гэндальф, ты же из сынов Творца-Илуватара! Почему, во имя Светлой Варды Элберет, Силы Мира не склонят слух к нашим мольбам и стонам? Почему пожар войны распространяется все дальше и дальше? Говори, Гэндальф, не молчи! Я знаю — ты когда-то любил моих сородичей и нашу прекрасную, тихую, мирную страну. Но если Олмер прорвется в Эриадор… Страшно подумать, что станет с Хоббитанией! Ну же, говори, Гэндальф!
Старый маг взглянул в лицо хоббиту. Взор его был тяжел, кустистые серые брови грозно сдвинуты.
— Я молил великого Манве послать меня в Средиземье — и получил отказ. Проклятые Весы! Ты уже много знаешь о них и должен понять. С новым пришествием Тьмы люди должны справиться сами. Но знай — если падут Серые Гавани…
— Я слышал! Порвется связь между Заморьем и Средиземьем!
— Ты слышал об этом? Прекрасно! От Золотого Дракона ты, наверное, слышал, что разрыв этой связи грозит преждевременным Дагор Дагорратом. Крушение Весов высвободит туго спеленутые Илуватаром при сотворении Мира исполинские силы. Сейчас мудрейшие из Валаров погружены в тягостные раздумья. Как предотвратить катастрофу? Скованные нами цепи не выдержат удара волн Хаоса, Моргот стряхнет с себя оковы… О том, что случится тогда, лучше не думать.
— Так что же Валары медлят с помощью?
— Дело в том, отчаянный мой невысоклик, — тихо прозвучал ответ Гэндальфа, — что появление хотя бы одного воина из Благословенной Земли на берегах Средиземья необратимо разрушит Весы. Это стало известно точно. А вот падение Серых Гаваней, как бы ужасно для тебя это ни звучало… это может вызвать страшную беду — но может и не вызвать и, скорее всего, не вызовет. И потому, прости меня, хоббит… Мы не в силах ничего сделать. Силы Арды, как и эльфы, прикованы к этому Миру, действовать вне его они не могут. Совет на Эзеллохрае, Холме Судеб, длился четыре дня, и решено было только одно — молить Эру Илуватара… Потому мужайся, хоббит! Ваши мечи — последняя наша надежда. Несчастный Боромир! В какое страшное оружие Тьмы превратился его далекий потомок! Вот они, ядовитые всходы черной тяги к Кольцу!.. Нам удалось предупредить Кэрдана. Он готовится идти вам на подмогу. Арнор уже получил вести о происходящем — тоже от Корабела. Держитесь до подхода свежих сил! Войско у Олмера большое, это бесспорно, зато сам он — далеко не Саурон.
Видение поблекло, словно по зеркальной воде чистого озера побежала поднятая ветром рябь, а со дна одновременно стал подниматься взмученный ил. Фолко еще успел крикнуть:
— Прощай, Гэндальф! — и открыл глаза вновь в поздней осени Средиземья, в рядах роханского войска, изготовившегося к отражению вражеской атаки.
Ночь минула спокойно. Враг не показывался; даже рыскавших по восточному берегу конных патрулей не заметили зоркие роханские дозорные. Гнетущая тревога вчерашнего дня не прошла; воины крепче стискивали копья и косились на багряное восходящее солнце.
Рассвет только-только начал разливаться по восточному краю небосклона, тучи мало-помалу расползались в стороны, день обещал выдаться ясным.
— Благость-то какая, — вздохнул необычно рано проснувшийся сегодня Малыш. — Словно и нет никакой войны…
Фолко не ответил ему. Как зачарованный, он смотрел на противоположный берег; там из волн сизого тумана один за другим выныривали бесчисленные темные шеренги.
Армия Олмера начала прорыв.
— Ты чего… — начал было Малыш — и тоже застыл, разинув рот, глядя, как катящиеся к воде первые ряды дружно сбросили в Андуин десятки, если не сотни, плотов… А за ними появлялись новые и новые отряды — пешие и конные; грозная масса врагов скапливалась у кромки берега — и вот первые уже отпихнулись веслами…
И все это происходило в молчании — не трубили рога, не звучали команды, не слышно было боевых криков… Только на крайнем приречном холме трепетало на восточном ветру знакомое знамя с черной короной.
В рядах роханского войска грянули трубящие тревогу рога. Ударили гулкие барабаны — и по всему берегу прокатился мгновенный вал стремительного движения, обычного для любого войска — рвались из ножен мечи, накладывались стрелы, перебрасывались поудобнее щиты и копья… Топали ноги, порой раздавалось конское ржание; из палаток, на ходу одеваясь, бежали отдыхавшие в эту ночь сотни; длинный ряд земляных редутов быстро заполнялся воинами.
Десяток, в который попали хоббит и его спутники, оказался за невысоким частоколом как раз в том месте, куда нацеливались первые сотни переправляющихся. Торин, Фолко, Малыш, Атлис и эльфы стояли плечом к плечу. Вокруг них, тесно сомкнув щиты, сжались плотным строем вестэмнетские копейщики; лица людей казались омертвевшими — все вольно или невольно пытались определить, сколько же врагов оказалось против них.
