Роджер Желязны - Девять принцев Амбера
Затем снова выехали на дорогу.
Впереди показался динозавр. Он посмотрел на нас, заколебался, потом свернул налево. Над головой пролетели три птеродактиля.
— Мне больно отказываться от неба Эмбера, — сказал Рэндом.
И что бы это ни значило, я утвердительно хмыкнул в ответ.
— Но я боюсь сделать все сразу, — продолжал он. — Нас может разорвать на куски.
— Согласен.
— С другой стороны, это место мне тоже не особенно нравится.
Я кивнул, и мы рванули вперед, а силиконовая равнина кончилась, уступив место каменистой.
— Что ты сейчас делаешь? — осмелился я на вопрос.
— Теперь у нас есть небо, так что я попытаюсь сделать что-нибудь с равниной.
И каменистая поверхность стала превращаться в отдельные булыжники, под ними проглядывала обнаженная черная земля. Еще через несколько минут я увидел островки зелени. Сначала их было немного, но трава была ярко-ярко зеленой, такой я еще никогда не видел на Земле, которую знал.
Скоро травы стало больше.
Через некоторое время на пути стали попадаться отдельные деревья.
Затем лес. Но что за лес!
Я никогда не видел таких деревьев, могущественных и величественных, глубокого богатого зеленого цвета с крапинками золота. Они возвышались над головой, подавляя великолепием крон. Огромные сосны, дубы, клены, и множество иных, названий которым у меня не было. В них шелестел ветерок с фантастически приятным, нежным запахом, который так и обвивал меня, когда я чуть приоткрыл окно, так что я решил опустить его до конца.
— Арденский Лес, — сказал человек, который был моим братом, и я знал, что он меня не обманывает, и я одновременно и любил его, и завидовал ему в его мудрости, знаниям, которых лишился.
— Брат, — сказал я. — Ты все делаешь правильно. Даже лучше, чем я ожидал. Спасибо тебе.
Мои слова привели его в некоторое недоумение. Как будто он до сих пор не слышал от своих родных ни одного хорошего слова.
— Я делаю все, что в моих силах, — ответил он. — И обещаю тебе, что так будет до самого конца. Посмотри только! Теперь у нас есть и небо, и лес! Пока что все идет настолько хорошо, что даже не верится! Мы прошли больше половины пути, и ничто не останавливало нас по-настоящему. Я считаю, нам здорово везет. Ты дашь мне Регентство?
— Да, — сказал я, не понимая, что это могло значить. Но я чувствовал, что хочу удовлетворить его просьбу, если это действительно в моих силах.
Он кивнул.
— Тебя можно держаться.
Он был маленьким хитрецом с маниакальной склонностью к убийствам, и, как я вспомнил, вечно против чего-нибудь восставал. Наши родители пытались наказывать его в прошлом, но я помнил, что и у них это получалось несколько… неубедительно. И я внезапно понял, что у нас были одни и те же родители, не так как в случае со мной и Эриком, мной и Флорой, мной и Каином, Блейзом и Фионой. Насчет других я не помнил, но тут был уверен твердо.
Машина шла по отличной дороге среди царственных деревьев. Казалось, им не было ни конца, ни края. Здесь так спокойно и хорошо! Изредка из придорожного кустарника выскакивал испуганный олень или удивленная лиса. Солнечный свет лучами пробивался сквозь листья, становясь похожим на редкий восточный музыкальный инструмент. Влажный ветерок нес с собой животворные запахи. Я понял, что хорошо знаю это место, и что не раз гулял в прошлом по этой дороге. Я ездил через Арденский лес верхом, гулял в нем, охотился, лежал на спине под его толстыми ветвями, закинув руки за голову и глядя на небо. Я взбирался по многим из этих великанов и смотрел на зеленый мир, расстилающийся и переливающийся внизу.
— Как мне здесь нравится, — сказал я, почти не понимая, что говорю вслух, пока Рэндом не ответил:
— Ты всегда любил этот лес.
Мне показалось, что в голосе его проскользнула нотка удивления, но я не был уверен.
Затем в отдалении раздался какой-то звук, и я понял, что это пропел охотничий рожок.
— Прибавь скорость, — внезапно сказал Рэндом. — Похоже, что это охотничий рог Джулиана.
Я повиновался.
Звук рожка раздался еще раз, уже ближе.
— Эти его проклятые гончие растерзают автомобиль на кусочки, а его птицы выклюют нам глаза! — сказал он. — Надо же было наткнуться на него, когда он так хорошо подготовлен к этой встрече. За чем бы он сейчас не охотился, он с наслаждением бросит любую дичь ради такой добычи, как два его брата.
— Живи сам и дай жить другим, вот моя философия на сегодня, — заметил я.
Рэндом ухмыльнулся.
— Что за рыцарство! Могу поспорить, что оно продлится целых пять минут!
Затем рожок послышался еще ближе и он выругался.
Стрелка спидометра остановилась на красной цифре — 75 миль, а ехать быстрее по такой дороге я боялся.
А рожок звучал все ближе и ближе — три долгих протяжных звука, и неподалеку, слева, я услышал лай гончих.
— Мы сейчас почти на настоящей Земле, хотя все еще далеко от Эмбера,
— сказал мой брат. — Бесполезно пробовать бежать через примыкающие отражения, потому что если он действительно преследует именно нас, он настигнет нас и там. Или его тень.
— Что будем делать?
— Прибавим еще газу и будем надеяться, что он все-таки гонится не за нами.
И звук рожка послышался еще, на сей раз практически рядом.
— На чем это он скачет? — спросил я. — На локомотиве?
— Насколько я могу судить, это Моргенштерн, самый могучий и быстрый конь, которого он когда-либо создавал.
Я задумался над последним словом, вспоминая, что все это могло значить. Да, верно, подсказывал мне внутренний голос. Он действительно создал Моргенштерна из Отражений, придав этому зверю силу и скорость урагана. Я вспомнил, что всегда боялся этого коня, и тут я увидел его.
Моргенштерн был почти на метр выше любого из коней, которых мне доводилось видеть. Глаза его были мертвого цвета немецкой овчарки, седая грива вилась по ветру, копыта блестели, как отполированная сталь. Он несся за машиной, как ветер, а в седле, пригнувшись, сидел Джулиан — совсем такой, как на карте — длинные черные волосы, ослепительные голубые глаза, и одет в белые сверкающие доспехи.
Джулиан улыбнулся нам и помахал рукой, а Моргенштерн вскинул вверх голову, и его великолепная грива взметнулась на ветру, как флаг. Ноги мелькали с такой скоростью, что их не было видно.
Я вспомнил, что Джулиан однажды заставил своего подручного одеть мою старую одежду и мучить лошадь. Вот почему она чуть не убила меня в день охоты, когда я спешился, чтобы освежевать оленя.
Я быстро поднял стекло, чтобы зверь не смог по запаху определить, что я в машине. Но Джулиан заметил меня, и мне казалось, что я понимаю, что это значит. Вокруг бежали его гончие, жесткие, твердотелые, с крепкими как сталь зубами. Они тоже были взяты из Отражения, потому что ни один нормальный пес не выдержал бы такой убийственной гонки. Но я был твердо уверен, что все, раньше бывшее для меня нормальным, здесь таковым не являлось.
