Василий Чесноков - Правила игры
– Так это ты… – сказал Фрэнк, не в силах подойти. – Это… Это не справедливо.
Он сделал над собой усилие и дотронулся дрожащей рукой до ее колена. Клара никак не прореагировала, и Фрэнк понял, что она вряд ли видит или слышит. Он сел на пол прямо перед ней и глубоко задумался, а на его лбу образовались глубокие морщины.
– Я не знаю… – сказал, наконец, Фрэнк и удивился собственным словам. – Единственное, что я должен был бы сейчас чувствовать, – это ненависть. Но разве так надо? Неужели я проделал такой долгий путь только для того, чтобы просто ненавидеть тебя? Как-то даже странно думать, что все может получиться иначе…
Он глядел в полуоткрытые глаза Клары, помутненные и невидящие, надеясь увидеть хоть один проблеск разума, но там была только пустота.
– Мне трудно говорить, – продолжил он, – не понимая твои ответы. Может, ты хочешь что-то сказать? Ладно, забыли… Ты здесь совсем одна, как когда-то был и я. Но для меня теперь все изменилось, и только благодаря тебе. Немного глупо, но, по-моему, все обстоит именно так… Твоя машина… Ее починили, и я… ее купил, так что мы сможем прокатиться, когда захотим. А еще я видел призрака, представляешь?! Настоящего такого, но он больше не приходит…
Он еще долго говорил с ней, рассказывал о своей жизни, о своих друзьях с фабрики, и ему было плевать, что Клара почти полностью парализована. Это было не так важно; он мог видеть ее, коснуться, и он верил в скорое окончание игры. Придавало ли это Фрэнку сил? Да, определенно: он чувствовал себя, как никогда хорошо, боли в ноге исчезли полностью, и это не могло не обнадеживать.
Когда Фрэнк понял, что излил душу, он встал, растер затекшие ноги и повернул жалюзи на восточной стене. Небо в промежутках между темными пятнами домов слегка посветлело. До рассвета было менее трех часов, и что-то надо было делать. Он нерешительно остановился за спиной Клары, обдумывая следующий ход. Да, ему было известно, что единственно правильное решение рано или поздно придет ему в голову, но сейчас ему хотелось додуматься самому, ощутить озарение раньше, чем оно наступит. В его голове кувырком крутились разные образы: темное место со светлым кругом, что-то маленькое на фоне предрассветного неба и привкус гармонии, вроде того. Он не стал сосредотачиваться, как обычно при решении головоломок и кроссвордов, а дал волю сознанию. Оно подсказало ему, что это недалеко.
Ключ висел на уровне пояса у самой двери, и Фрэнк отомкнул замок. Вместе с ночным воздухом внутрь ворвалась мятая листва, но он не торопился закрывать дверь.
– Мы немного прокатимся, – сказал Фрэнк, наклонившись к самому уху Клары.
Он выкатил ее инвалидное кресло на крыльцо и, погасив в доме свет, осторожно спустил со ступенек. Это оказалось несложно, куда труднее была задача разместить Клару в «бьюике». Нет, сама Клара туда отлично влезала, но ее кресло было великовато. Фрэнку пришлось сложить заднее сидение и буквально затолкнуть Клару в салон, а потом ему даже удалось пристегнуть ее двумя ремнями.
– Веди себя хорошо, не шали, – предостерег он. – Я не слишком опытный водитель, и мне не хотелось бы потерять своего первого пассажира.
Он сел за руль и завел двигатель. Фары мигнули и осветили переулок, где Фрэнк прятал «бьюик» пока навещал Клару. Он недолго колесил по городу, осознав, наконец, куда ему надо. Через минуту они были на месте.
Фрэнк остановился на самом холме. Город сзади спал в темноте, а на востоке открывался изумительный вид. Светлая полоса рассвета ширилась на глазах, поглощая звезды, и Фрэнк невольно залюбовался красотой.
– Ах, да, – с горечью сказал он, глядя на легкие облачка у горизонта, – ты же не можешь видеть всего этого. Прости…
Он отцепил ремни и выкатил каталку Клары на середину дороги, прямо на разделительную полосу. Повернув ее так и сяк, он остановил свой выбор на обращение ее лица на юг, к городу. Просто ему так захотелось.
С включенными фарами он дал задний ход и мягко скатился по склону к подножию холма. Скоро рассвет, думал Фрэнк, но был уверен, что время есть. Там, внизу, он сидел в «бьюике», держа руку на рычаге переключения передач, и считал секунды. Справа что-то промелькнуло, но Фрэнк не мог оторвать взгляда от фигуры Клары на гребне, у самого неба. Он не слышал, открывалась ли дверь, но боковым зрением он увидел, что тлеющее свечение охватило переднее сидение пассажира. Фрэнк скосил глаза и обнаружил знакомого призрака сидящим рядом. Призрак, как ни странно, не улыбался, а просто смотрел на него. Фрэнк понимающе закивал:
– Да, печально, но я не вижу иного окончания…
Призрак в ответ вытянул левую руку и положил ее поверх руки Фрэнка на коробке скоростей. Вроде бы ничего не изменилось, но странная вибрация начала прорываться из глубины двигателя. Фрэнк с тревогой посмотрел на пассажира, но по взгляду понял, что так и должно быть. Сначала под ним затряслось сидение, потом заколебалось ветровое стекло, а за ним и вся машина. Нога Фрэнка дрогнула и соскочила с педали газа. Вибрация перекинулась на железный прямоугольник в нагрудном кармане розового комбинезона, и волны жгучего тепла стали расплываться по всему телу. Нога вернулась на место, но жжение не унялось. Он снова посмотрел на призрака и почувствовал вопрос, немой, но настойчивый. Что-то знакомое было в этих фигурах и движениях, но Фрэнк никак не мог уловить смысл. А боль от ожога на груди все усиливалась, норовя стать невыносимой.
– Ты хочешь… стать мной? – спросил он, стиснув зубы. «Да»
– Мы – это одно целое? «Да»
– Что мне делать? «Что должен»
Фрэнк выжал сцепление и врубил первую передачу. Набирая скорость, «бьюик» стал все быстрее и быстрее взбираться по дороге к вершине, навстречу небу. Где-то на полпути он выключил фары…
15Тэд с трудом разлепил глаза и понял, что спал лицом на столе в заведении у Мэрил. Он хотел, было крикнуть, чтобы он принесла пива, но вспомнил прошлый день. Он продолжал чувствовать щекой гладкое дерево стола и смотрел в никуда. Что-то белое лежало рядом с недопитой вчера бутылкой. Он чуть приподнял голову и ощутил тяжесть внутри, будто вместо мозгов там булькал жидкий свинец. Он взял в дрожащие руки сложенный вдвое лист бумаги и развернул его.
«Привет, Тэд. Надеюсь, ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы все понять. Я уезжаю. Куда? Понятия не имею! Наверное, такое у меня впервые в жизни. Не знаю, что на меня нашло, но я следую за Спирсом. Сегодня утром, перед самым рассветом, я видел его на холме. Не могу сказать, что он там делал, было темно и достаточно далеко, но это точно был Спирс! Он уехал на север на новой машине. Я подозреваю, где он ее достал (поищи тело старой перечницы Дорис, оно где-нибудь в автомастерской). Я взял фургон булочника и поехал за ним, но на холме я остановился и нашел кое-что интересное! Номер с машины, немного обгоревший по краям, трость и обломки какой-то металлической конструкции. Номер лежал посреди дороги, и я думаю, что это знак от Спирса. Идет какая-то игра. Я пока не знаю правил, но чувствую свое участие. Я понял это десять минут назад и решил написать тебе это письмо (не хотелось тревожить твой сон). Прости, что не оставляю тебе номерной знак – я не хочу тебя впутывать, а лейтенант все равно не позволит завести дело. Знай, что в игре замешаны и он и Литгоу – тебе не стоит их особо расспрашивать. Знаешь, вчера вечером мне стало казаться, что я схожу с ума. Не так, как это показывают в кино, а тихо и медленно. Вроде и мысли твои, но звучат они как-то иначе. Как бы то ни было, скажи Лиззи, к примеру, что я в срочной командировке. Не говори где, она может туда поехать! Просто скажи, что я обязательно позвоню. Точняк!
