Тереза Тур - Мой ректор военной академии (СИ)
— Вы не замечали, что у нас, в Империи, принято вести себя так, как полагается по статусу. Иной раз — слишком?
— Что вы имеете в виду? — аккуратно спросила я. А то я знаю, как положено вести себя в Империи.
— У меня есть статус. Я вельможа, приближенный к короне. Доверенное лицо, — он скривился. — Следовательно, я должен есть продукты определенного перечня, устраивать свою жизнь по определенным правилам, выбирать только определенных женщин и демонстрировать лишь определенные чувства и эмоции.
— Какие именно?
— Безразличие пополам с презрением, пожалуй. Еще в моде — скука. Ее, как и бледность лица, принято демонстрировать.
— А слуги? Почему у вас с ними проблемы? Я, честно говоря, думала, что если у человека определенная репутация, то ему покоряются. И боятся его разгневать…
— Меня тяжело разгневать подобными мелочами. Я, как правило, не обращаю на них внимания. Мне попросту некогда задумываться о том, что мне подали на обед или на ужин. Если я уж нашел время его проглотить. Наш разговор с вами при первой встрече… Это был какой-то непонятный мне самому душевный порыв. Надо отметить, мне совершенно не свойственный.
Он поднялся, отошел к столику, заставленному графинами и бутылками и рюмками разных мастей.
— Хотите выпить? — поинтересовался он, наливая себе что-то мутноватое в маленькую рюмочку.
— К вопросу о том, что принято, а что — нет… — я пыталась понять для себя — не выдам ли я непонимание местных обычаев и традиций…
— Ничего предосудительного — глоток чего-нибудь вкусного. У вас ведь тоже был тяжелый день?
— Не без этого, — я поднялась и пошла к нему.
— Глоток вишневой наливки? Вина не держу — не люблю я его. А слабее наливки ничего нет.
— Хорошо. Так что вы предпочитаете есть на обед? — вернулась я к теме разговора.
— Без разницы, — упрямо сказал он.
«Слышала я такое уже. Просто мясо — пока хватит».
— Есть суп, который вы не любите?
— Нет, — он страдальчески посмотрел на меня — и налил себе еще рюмку.
— Вы едите рыбу и грибы?
— Да.
— Допускаются ли приправы и зелень?
— Какую-то приправу я не люблю, — признался он.
— Какую? — сделала стойку я.
— Не помню. Но я от нее чихаю.
Я залпом, наплевав на приличия, выпила наливку. Крепко, но вкусно. Сладко.
— Тяжелый случай, — пробормотала я.
— Вы что-то сказали?
— Теперь по поводу ужина…
— Я вас обязательно познакомлю с милордом Милфордом, — широко улыбнулся мой хозяин.
Поймав мой удивленный взгляд, он добавил:
— Это начальник имперской контрразведки, мой друг. Что-то мне подсказывает, что вы друг другу понравитесь.
«Красота! Только с контрразведкой мне не хватало познакомиться…» — подумала я, и продолжила:
— Сколько перемен блюд должно быть на ужине?
— Слушайте, может еще по наливке и поговорим о чем-нибудь другом? А то я себя ощущаю как на допросе.
— Тогда мне понадобится больше времени, чтобы понять, чем вас кормить. Так сказать, опытным путем составить меню. А вам придется потерпеть.
— Договорились, — безропотно согласился вельможа со зловещей репутацией. — Только я должен предупредить, что у меня обедают по вторникам мои дипломники.
— Сколько человек?
— Шестеро, включая меня.
— Замечательно, — опечалилась я. — Сегодня какой день недели?
— Четверг.
— Время есть.
— Не переживайте. И еще одно. В моем кабинете слуги должны убираться лишь вашем присутствии. Не то, чтобы там лежало на виду что-то секретное. Просто — порядок такой.
— По поводу порядков… Могу я брать из библиотеки книги, чтобы читать их у себя?
— Можно, — пожал он плечами. — Только там практически нет развлекательной литературы.
— Я заметила. Труды по истории, военному делу. Мемуары. Исследовательские работы.
— Надо же, — улыбнулся он, — у вас такой восторг в глазах. Интересно…
— Пожалуй, мне пора, — аккуратно поставила я бокал на столик.
— Кстати говоря, вы не спросили о самом главном.
— О чем же?
— Где брать деньги на хозяйство.
ГЛАВА 8
Не знаю, как бы меня разместили, будь я гостьей милорда — до гостевых спален мы не добрались вчера, но и меня — экономку разместили роскошно. Две небольшие, но уютные комнатки. Одна — проходная — выполняла роль гостиной, другая была спальней. К ней примыкали ванная комната и гардеробная. Мда… Я со своими несколькими платьями робко заняла краешек. Подумала. И гордо водрузила на одну из полок волшебный саквояж.
Спала я плохо, каждый час просыпаясь и поглядывая на часы. Все боялась проспать и не явиться на кухню в шесть утра. Надо же было проверить, собирается ли милейшая Каталина выполнить мое распоряжение или нет.
И все равно звонок будильника стал для меня неожиданностью. Я поднялась, умылась — удобства в доме с канализацией и водопроводом несказанно радовали. Натянула сбрую — по-другому именовать местное нижнее белье у меня не получалось. Не сильно зашнуровала корсет — он был достаточно мягкий и шнуровка находилась спереди, теперь чулки. Тяжело вздохнула, надевая панталоны — с кружавчиками, по колено. Платье — ночнушку очередного светлого цвета. С рукавчиками-фонариками. Фух, аж запыхалась.
Что забыла? Ах, да. Волосы… Волосы приходилось на ночь завивать на специальные тряпочки — папильотки. Взбрызгиваем льняным отваром — и закручиваем. А что делать — должна же я выглядеть, как бееедная овечка…
Посмотрела на себя в зеркало повнимательнее — если забыть, насколько неудобна вся эта одежда, смотрелась я премило. Эдакая беззащитная, очаровательная и томная. Правильные черты лица, красивые губы. Зеленые глаза сверкают. Волосы нового янтарного оттенка радуют. Только платье подкачало. Или я в нем — не понять. Вздохнула. Ладно, хватит любоваться — все равно я дама не первой молодости — тридцать три все-таки… Так что вперед — к свершениям.
Посмотрела на часы — обнаружила, что прособиралась полчаса — значит, если мне на кухне надо появляться в шесть, минут в пятнадцать седьмого, вставать надо на двадцать минут пораньше.
— Доброе утро, Каталина, — бодро поприветствовала я повара, что скривилась при моем появлении слишком уж демонстративно. — Что вы приготовили на завтрак милорду?
— Овсянку, — гордо отвечала она.
Я пожала плечами, открыла один из шкафов, куда еще с вечера сложила все, чтобы по-быстрому напечь блинов. Осталось только достать молока из холодного — так назывался специальный шкаф, куда слуги складывали продукты, чтобы те не портились.
