Наказание для вора (СИ) - Котова Дарья

— Тогда еще раз спасибо. Но буду честен, ты один такой, даже я сам себе не верю.

— А вот это как раз брось, — нахмурился Дель. Лен, пожалуй, давно не видел его таким встревоженным. — Ты не должен, как и все остальные, попасться на их уловку.

— В смысле?

Ликан помедлил, подбирая слова.

— Подумай сам, зачем Оскар притворялся мертвым? В чем был смысл изображать труп, а наутро заявиться живым?

— А ты прав, — протянул Лен, крутя в руках мыло и позабыв про плавающую в тазу рубашку. — Зачем это представление? Чтобы я ушел побыстрее?

— Но Оскар ведь и так мог тебя выгнать из библиотеки! Помнишь, что меня заинтересовало утром в воскресенья, когда ты первый раз рассказал нам свою историю? Где был Оскар целый час? На этот вопрос тоже нет ответа.

— Отрицательный ответ — тоже ответ, — словам отца ответил Лен. — Оскара точно не было в библиотеке либо он был занят. А потом он, допустим, вернулся и обнаружил меня.

— И своего таинственного друга.

— Да, и его. Но зачем он стал изображать труп? Подошел бы и выгнал меня!

— А ты подумай, что дал ему его труп?

— Ничего. Ну, кроме того, что надо мной теперь потешается вся Академия.

— Вот именно, Лен, — горячо заговорил Дель. — Ты понял, чего они добивались? Они выставили тебя лжецом, сделали так, чтобы твоей истории никто не поверил. Ведь, если одна часть рассказа оказалась неправдой, то и другие не будут соответствовать истине. А значит…

—…что-то все же важное в библиотеке я увидел, — закончил за друга Лен. — Только вот проблема, я не знаю, что именно, — он бросил мыло в воду и в сердцах произнес: — Гнусная история.

Рядом вздохнул Дель.

* * *

На следующее утро они взяли стопку книг, чистые свитки, мешок муки и отправились к отцу Лена.

— Мы ему не помешаем в выходной? — запоздало поинтересовался Дель. Лен лишь рассмеялся.

— Его не будет дома, не переживай.

— Не буду. Кстати, откуда у нас целый мешок муки?

— Фейра отдала. Сказала, что мука плохая, тесто с нее получается комками, ну я и забрал, заодно похвастался твоими кулинарными талантами, дескать, у тебя получится с этого мешка что-нибудь нормальное приготовить. Так что один кусок с будущего пирога предназначен Фейре. Ты уж постарайся.

— Шутишь? Зачем ты так сказал?

— Проклятье, Дель, для тебя же стараюсь! Фейра адекватная дриада, она к ликанам нормально относится и от хорошего повара не откажется.

— То есть ты так ненавязчиво продвигаешь меня перед своим начальником?

— Да, как ты догадался?

Друзья рассмеялись и прошли через незапертую калитку к крыльцу.

— Про ключ я даже спрашивать не буду.

— И правильно, не стоит ставить под сомнения мои таланты, — довольно проворчал Лен, играючи вскрыв хлипкий дверной замок.

Весь день они просидели за книгами: с ликаном, который, в отличие от лиса, отличался трудолюбием и усидчивостью, дело шло намного быстрее. А к вечеру Дель еще и испек пирог, пусть простой, без начинки, но такой вкусный, что пальчики оближешь. Отец, пришедший как раз к ужину, был полностью согласен с сыном. А еще он, вопреки опасениям Лена, повел себя так же, как Дель.

— Конечно, я тебе верю, это не обсуждается, — заявил инспектор Крейл. — И дело не только в том, что ты — мой сын, но и в том, что я, вообще-то, ложь определять умею, и ты тогда не лгал. Но злюсь я знатно на тебя.

— Из-за чего? — не понял Лен, давясь куском пирога. Дель тут же пришел на помощь другу, хлопнув по спине так, что чуть не отправил лиса в полет.

— Из-за того, какой опасности ты тогда подверг себя. Я, знаешь ли, за сорок лет службы понял то, что когда начинаются с такие исчезновения трупов, воскрешения, подмены и прочая комедия, то в конце будет большая трагедия. Уж поверь старику.

— Верю, — вздохнул Лен. — А что сказал Оскар? Где он был ночью?

— Сказал, что закрыл библиотеку в полночь, забрать ковер, да, — видя вопрос в глазах сына, подтвердил Крейл, — да, он забрал ковер, чтобы отстирать пролитые чернила. Когда мои ребята добрались до этой тряпки, ее уже прополоскали в таком количестве настоев и прочей дряни, что определить наличие крови на ней было невозможно. И, кстати, на мое замечание, что дверь в библиотеку не была закрыта — ты ведь спокойно вышел, — Оскар ответил, что, видимо, забыл.

— Оскар и забыл? — недоверчиво хмыкнул Лен. — Да он помнит про всю Академию, кто какую книгу когда брал и почему не отдал. Нет, Дель прав, гнусная история.

— А что с тем убийством сестер Смирения? — спросил Дель.

— Ищем, но пока ничего нового.

За окном послышались удары капель о крышу. Постепенно ливень набирал обороты, а Лен думал о том, кто мог из ликанов мог поднять руку на сестер Смирения? Их маленький орден был основан давно и занимался, в основном, благотворительностью. Добрые сестры работали в единственной больнице в Квартале Бедняков, помогали хворым и немощным в ночлежках, расположенных по всему району. Это были милые и разбитые жизнью женщины, посвятившие себя служению нуждающимся. В принципе, название их ордена, Смирение, как нельзя более точно описывало их. В Рестании, среди средних и низших слоев общества, они пользовались уважением. Для не признающих никакие законы преступников убийство или причинение вреда сестрам Смирения было табу. И тут вдруг три трупа этих самых сестер. Лично у Лена было две версии. Первая — это безумцы. Но уж очень они аккуратно сработали. Вторая версия — залетные убийцы. Это был наиболее вероятный вариант. Рестанию не зря называли Центром Мира: через нее проходило большинство торговых путей. Поток людей и нелюдей, проездом бывающих в Рестании, был огромен и среди них всегда находились те, для кого закон не писан. Печально, потому что отец вряд ли сможет найти убийц, они наверняка уже давно покинули город.

* * *

Мила лениво раскинулась на большой кровати, застеленной мягким пуховым одеялом, и смотрела на дождь за окном. Ей всегда нравилась промозглая осенняя погода, была в ней своя романтика. Романтика… Вот у Милы романтика все никак не наступала. Первая злость на рыжего наглеца прошла, девушка раздумывала над тем, что невнимание и явное неприятие оборотня к ее персоне больно бьет по самолюбию. Слишком сильно. Вот проклятье! Мила раздраженно ударила по подушке: как же он ее бесит. Наглый идиот! И что в нем могло ей понравиться? Мила вновь вздохнула и честно ответила: много чего. Ей никогда не нравились смазливые красавчики, и она точно знала, что не будет встречаться с эльфом. Причем, дело было не только во внешности, но и в манере поведения. Большинство сородичей были мягкими, тонко чувствующими натурами, глубоко преклоняющимися перед ее воинственностью и решительностью. А ей это было не нужно! Хватило в Рассветном Лесу! Хотелось борьбы, получать отпор, войну характеров, чтобы, как у мам с папой: он вставал на колени, при этом максимально сопротивляясь и выводя ее из себя одним своим присутствием. И судя по реакции самой Милы, Лен (а его имя было первое, что она узнала) подходил идеально. Осталось только до него донести эту простую истину: леди Феланэ выбрала его и ему нужно лишь смириться. Вот только что-то подсказывало эльфийке, что просто так парень не сдастся. О да.

«Никогда бы не подумала, что я, леди Амелия Феланэ, красивейшая из дочерей Рассветного Леса и одна из лучших молодых воинов, имеющая толпы поклонников, буду бегать за каким-то рыжим лисом, — Мила мысленно рассмеялась. — Но ничего, Ален Крейл, ты даже не знаешь, что тебя ждет. Я влюблю тебя в себя, хочешь ты этого или нет»

Глава 5. Как довести до бешенства

Постепенно жизнь вошла в привычное русло: Академия, работа, чердак и вновь Академия. Герим привычно разносил его работы и ответы на занятиях, Сатиэль разве что ядом не плевался, Реб практически довел Мэла до истерики, рассказывая про самые известные и кровавые убийства, произошедшие в Рестании за последние полвека (не будем показывать пальцем на того, кто снабдил дракона этой информацией), а эльфийка наконец-то отвязалась от Лена. Перестала приходить в кафе, перестала бросать взгляды. Сидела себе и покусывала кончик пера, внимательно слушая профессора Коса, рассказывающего про трупное окоченение. Лицо Мэла постепенно приобретало салатовый оттенок, Дель прилежно записывал, Реб рисовал трупики, а эльфийка продолжала внимательно слушать. Острый кончик светло-коричневого пера то и дело пропадал между двумя розовыми губками, иногда жемчужно-белые зубы слегка прикусывали его, пока не появился маленький юркий язычок, который лизнул перышко.