Всё ещё человек (СИ) - Хохлов Владислав
Майкл направился в другое помещение напротив главного входа в здание. Оно, по предположению мужчины, должно было быть личным рабочим кабинетом смотрителя церкви. Минуя Марию, Майкл хотел пройти недалеко от неё, чтобы показать ей, что он всё ещё рядом. Девушка не подала виду, но он всё же надеялся на то, что его частые походы взад-вперёд, и, даже занятия своими делами, убедит её в безопасности и успокоит.
Оказавшись внутри кабинета, Майкл смог полностью осмотреться: помещение было чуть больше кладовой, стены были украшены иконами и различными картинами. Эти же стены были обклеены приятными обоями светло-голубого цвета. При взгляде на них, казалось, что смотришь на чистое, безоблачное небо. С белоснежного потолка свисала люстра с плафонами в виде цветов. В помещении также было достаточно мебели. В нем находился длинный стол, на котором стояла посуда, потрёпанная Библия и канцелярская стойка, заполненная доверху патронами для дробовика. Стоящие у стен шкафы хранили в себе книги на различную религиозную тематику. Иногда прослеживались исторические сборники от IX и до XVIII веков. Сильнее всего выделялись три мягких стула из красной ткани с позолоченными ручками. В углу стояло метровое зеркало, мельком бросив в которое взгляд, Майкл заметил на лице и руках красные шрамы от порезов и ожогов. Он сразу отвернулся, поскольку эта картина сильно напугала его, напомнив о тех ужасах, что ему удалось пережить…
Интерьер комнаты выглядел чистым и целым. Это намекало на то, что старый священник не до конца утратил свой рассудок, и, где-то в глубине души продолжал уважать обычаи и веру. Сильнее всего на эту мысль подталкивало огромное различие между большим залом и кабинетом. Однако, весь пол комнаты был усеян банками и коробками из ресторанов быстрого питания. Прослеживая длинную цепочку из мусора, Майкл нашел несколько пустых и не начатых коробок с изображением тех же банок, что лежали на полу. У священника был просто колоссальный запас еды.
Майкл взял две жестяные банки и направился с ними в зал. Одну он открыл и оставил у Марии, другую же, решил опустошить сам. «Она почует еду и поест» — подумал он, искоса посматривая на девушку.
Даже во время приёма пищи, Майкла не покидали самые разные мысли. Теперь, когда он хоть примерно оценил доступные объёмы еды, он может составить план на будущее. Он с Марией сможет остаться здесь жить. Место выглядит глухим, и более-менее безопасным. Еда есть, баррикады есть; единственное, что может не устроить освободившуюся после долгого заточения девушку, так это то, что ей может быть скучно. Потребуется пара дней для того, чтобы она просто пришла в себя и очнулась. «Поступил ли я правильно?» — подумал про себя Майкл. После совершения того или иного поступка, зачастую приходится мысленно возвращаться к старому перепутью, чтобы подумать: «Какого было бы иначе?». Майкл закрыл лицо руками, — он начал корить себя за то, что вместо радости и отдыха, начинает моральное самоистязание.
Чем скорее заканчивалась еда в банке, тем ближе виднелись новые обязанности Майкла. Для него уже не останется способов увиливать от ответственности. Как бы он сильно не хотел и начать их, и отсрочить.
— Теперь мы начнём новую жизнь, да, Мария? — громко спросил Майкл. Он посмотрел на девушку, надеясь, как можно скорее увидеть, что она реагирует на окружение.
— Еды у нас достаточно, чтобы прожить в этой церкви очень долго. Внутри тепло и безопасно. А если захочется, то можно будет выйти наружу и пройтись по лесу. Нам нечего бояться, когда мы будет рядом друг с другом. — Майкл продолжал говорить спокойно, пытаясь успокоить скорее себя, нежели её. Ведь его продолжали мучать самые разные мысли и страхи. Один из этих ужасов находился совсем рядом с ними, и, не он один… далеко не один. Если Майкл и знает, что старик находится в подземном тоннеле, и в скором времени сможет бежать, то другие опасности царят снаружи: они прячутся где-то за деревьями, за ставнями, за стенами, их не видно и не слышно. Быть может, они давно оцепили плотным кольцом всё здание, из-за чего нет никакой возможности выжить или сбежать. Но это всё было лишь продолжением внутренних страданий разума Майкла, который всё ещё не мог вернуться к нормальному течению жизни. Это было только с ним самим, но ощущения и мысли Марии, были той ещё загадкой.
Ему предстоит много узнать о девушке. Он словно откроет для себя огромную книгу, каждая страница которой переполнена всякого рода головоломками в виде секретов и фобий.
Через час, Майкл направился спать. Было уже поздно, за ставнями мир погрузился в темноту, из-за чего выглядел враждебно. Мужчина ушел на боковую тогда, когда от слабости начали тяжелеть веки. Он разложил несколько картонных листов на полу, и накинув сверху найденную пыльную штору, сделал себе ложе. Человек, которому довелось сбежать из заточения садиста, наконец-то заслужил отдых. Но даже в такой, казалось бы, продолжительный промежуток тишины и спокойствия, где нужно было расслабиться, Майкл не мог дать себе уйти от ответственности. Он мог легко уйти в кабинет к священнику, чтобы там спать пока силы не вернутся к нему, только кое-что держало его на коротком поводке… Мария нуждалась в поддержке и компании, в свете и тепле. Она сейчас должна получить то, чего была лишена очень давно. Оставив зажжённые лампы, мужчина лег на самом видном месте. Он невольно начал сравнивать своё отношение к бедной девушке, с опытным дрессировщиком, который пытается добираться расположения одичавшей собаки: быть на виду, демонстрировать доверие, показать заботу, говорить медленно и спокойно. Это уже начало раздражать и Майкла, но он осознавал, что другого выбора у него просто нет. Он не имеет никакого права требовать от спасённой им же девушки то, на что она временно не способна.
Майкл отправился спать, почти говоря себе под нос: «пожалуйста, пожалуйста». Он так и уснул, не дождавшись оживления со стороны Марии. Правда, и сам сон у него был неживым: что-то постоянно мешало расслабиться — то в глаза бил неприятный свет, то слышался какой-то шум издали, то собственное сердце бешено билось в груди, громкостью привлекая внимание. Майкл очнулся утром, — по крайней мере, так ему показалось, — и резко сорвался со спального места. Неизвестно, сколько времени он спал, но почуял то, что переполнен силами и жаждой действовать. Однако, первым, он увидел отсутствие Марии на привычном месте. Облегчение после оздоровительного сна сняло как ветром. Начала нарастать паника, страх, раздражение и обида. «Неужели она испугалась меня?», — пронеслась мысль в голове. Майкл был оскорблён до глубины души, — спасённая им же девушка сбежала, куда глаза глядят. Побег! как возмутительно! Майкл сам с трудом выбрался живым из камеры, не говоря о том, что оставшиеся силы потратил на то, чтобы вытащить из того же кошмара измученную девушку. Лицо мужчины скукожилось от злости и разочарования. Он бегло начал искать, куда могла сбежать Мария.
Повернувшись через плечо, он глазами встретился с беглянкой. Она, увидев страшное и необычное выражение Майкла, отпрыгнула в сторону, при этом выронив из рук неоткрытую консервную банку, и бросившись наутёк умчалась в кабинет священника. Ранее озлобленный, Майкл ещё сильнее удивился и расстроился. Гнев улетучился, вместо него рождалось сожаление и печаль. Он направился к Марии, чтобы извиниться перед ней. Ему явно удалось здоров её напугать, раз уж она, не опрокинув и крика, бросилась на утёк. Майкл даже не заметил того, что она подошла к нему сзади; беглянка передвигалась словно мышь, даже во время её настоящего побега, она почти не издавала какого-либо звука. В тот момент, было слышно только то, как с сильным грохотом на пол упала банка.
Майкл зашел в комнату, и убедился в том, что он действительно связался с очень необычным человеком: Мария, спрятавшись за широким рабочим столом, держала в руках Библию, словно защищалась ею от вошедшего человека.
— Не подходи! — раздался женский крик.
— Мария…
