Янтарина Танжеринова - Драконий день (СИ)
Незаметно вздохнув, Айриэ поклялась себе, что если понадобится, она для дочки Грейнира сделает то же, что для Фиора. Где сто, там и двести. Плевать.
Девчонка, лет двенадцати-тринадцати, оказалась некрасивой, смуглой, длиннолицей и длинноносой, но зато в ней горел такой тёплый, ровный, светлый внутренний огонь, что драконна о своём решении ничуть не пожалела. У этой девочки были большущие живые глаза и ещё более огромное желание выжить вопреки всему. В ней был талант творца и возможность делать мир вокруг себя чище и светлее. Наверное, она заслуживала жизни как никто другой, и Айриэ была рада, что сможет помочь. К счастью, даже на её неопытный в целительстве взгляд этой девочке не требовалось такого радикального средства, как «сердце дракона». Но если бы понадобилось, Айриэ заплатила не раздумывая.
У дочери Грейнира было редкое заболевание крови, и человеческие маги-целители подобное не лечили. Могли замедлить течение болезни, но не уничтожить совсем. Зато эльфы способны с лёгкостью исцелить подобное, о чём Айриэ и сообщила измученным родителям девочки.
— Мэора, но ведь эльфы не лечат людей, — заметил чиновник осторожно, и голос его заметно подрагивал от опасения поверить, что их семье достался увесистый кусочек чуда.
— По просьбе Ордена эльфы помогут вашей дочери, брай, не переживайте, даже если вы откажетесь мне посодействовать. Здоровье девочки от вашего решения не зависит, — сообщила Айриэ, усмехнувшись. Не хватало бы ей ещё шантажировать несчастного отца, не по-драконьи это.
Чиновник побледнел от волнения и твёрдо сказал, что не может поступить столь неблагодарно. Разумеется, он поможет.
— Лучше совершить служебное преступление ради невинно осуждённого, чем чувствовать себя неблагодарной тварью, мэора! — заявил он.
Что ж, это было приятно, тем более что следовало действовать быстро, состояние Фирниора не позволяло медлить. А то Айриэ уже начала подумывать о лихом, совершенно наглом налёте на тюрьму. Роль освободителей сыграли бы гномы под личинами разбойников-людей, м-да… Драконна усмирила расшалившееся воображение и принялась объяснять Грейниру, что от него требовалось.
Этой же ночью Фирниора тайно перевезли на Гномий Двор. Разбойники — не разбойники, но помогали Айриэ гномы под личинами тюремных охранников-людей. Грейнир помог проникнуть за ограду, а настоящих охранников драконна усыпила заклинанием.
Каторжники же видели, как охранники в сопровождении Грейнира выносят зашитый в мешок труп заключённого. То, что труп пока был вполне себе живым, а охранники — фальшивыми, никто знать не мог. По документам Фирниора Ниараса записали как умершего, и никого эта смерть не удивила. А на городском кладбище захоронили тело другого заключённого, умершего как раз нынешним вечером. Если драконна правильно поняла, это был один из обидчиков той девчонки, Байзы Белобрыски. Если бы он не умер сам, Айриэ ему в этом помогла, смерть насильник заслужил. Остальные четверо, к слову, тяжело заболели и тоже могли умереть в любой момент. Впрочем, выживут они или нет, Айриэ уже нисколько не волновало. А того умершего каторжника внесли в документы как выкупленного гномами, так что Фирниор формально отправился к гномам под его именем.
Вытащить Фиора из тюрьмы оказалось простым делом, как и отблагодарить Грейнира за помощь. Его жена и больная дочь отправятся в столицу через день, вместе с гномами, вёзшими товары в Юнгир. Сам Грейнир собирался поехать туда чуть позже, когда получит отставку и уладит все прочие дела. Он больше не намеревался оставаться на прежнем месте, тем более что умный Бромор быстро предложил Грейниру переехать в Фиарштад и работать на клан Фиар-хорр-Зандаг. Честному человеку, как сказал гном, всегда найдётся достойное место. Айриэ снабдила Грейнира рекомендательными письмами и вдобавок послала магического «письмоносца» в Орден, чтобы семейство чиновника встретили и обеспечили всем необходимым. И, разумеется, нашли бы кого-то из живущих в Юнгире эльфов, чтобы тот помог девочке.
— А твой приятель? — поинтересовался Бромор. — С ним что будешь делать?
Айриэ сумрачно посмотрела на друга и неохотно призналась:
— Глупость я буду делать, Бро. Иначе никак.
— Ну, тебе, конечно, виднее. Раз надо — делай свою глупость, — не стал протестовать гном. — Только уж, будь добра, объясни поточнее, что ты имеешь в виду.
— Бромор, я сейчас уеду до вечера. Мне нужно, скажем так, провести один обряд… что-то вроде того. Позже объясню. Мне требуется быть подальше от чужих глаз.
— А здесь тебе чем плохо? — удивился гном. — Только скажи, уединение обеспечим, никто тебя не потревожит.
— Да нет, Бро, мне для этого нужно побыть на природе, вдали от гномов, людей и прочих разумных, — вздохнула драконна. — Лучше в лесу, так проще с миром… хм, пообщаться.
— Чудные вы существа — драконы, — только и сказал друг.
— Бро, ты найди ту девчонку из лазарета и заставь её с Фирниором сидеть. Пусть присматривает, поит, кормит и всё прочее.
Бромор нахмурился.
— Не самая лучшая сиделка из тех, кого я видел. Ну да ладно, пусть работает, только и за ней самой присматривать станут. Вообще жалко мне её, хотя воров, сама знаешь, недолюбливаю. Ладно, постараемся сделать из неё что-то приличное, ещё не так поздно за воспитание браться, — хмыкнул Бромор. — Ей сильно досталось, хотя наш целитель уже Байзу подлечил. Ты знала, что её насиловали? В один вечер сразу трое, на следующий — двое других, а на каторге они собирались продолжать свои милые развлечения. Люди, тьфу!..
Гном яростно ругнулся и стремительно умчался по своим делам. Драконна последовала его примеру, покинув Гномий Двор под личиной наёмницы. Она отъехала от Страйкана миль на пять, углубилась в лес и не спешивалась, пока Шоко мог продираться сквозь чащобу.
Она оставила коня для надёжности привязанным к дереву, чтобы не увязался сзади. Айриэннис отошла подальше в чащу, отмахиваясь от колючих еловых лап, норовивших хлестнуть по лицу, и отплёвываясь от липнущих к губам серебристых паутинок, щедро раскиданных по кустам. Денёк выдался тихий и солнечный, в лесу было замечательно, и в другое время драконна просто наслаждалась бы прогулкой. Сегодня же ей было не до удовольствий. Внутри всё звенело от напряжения, и Айриэ то и дело ловила себя на том, что принимается кусать губы — привычка, от которой она, казалось бы, избавилась давным-давно.
То, что она собиралась сделать, было для неё впервые. Выбрав место — солнечную прогалинку с растущей в одиночестве могучей старой осиной, Айриэ уселась прямо на блестящие, желтоватые, округлые листья с горьковато-свежим ароматом, щедро рассыпанные вокруг. Она прислонилась спиной к твёрдому, шершавому, морщинистому стволу и глубоко вздохнула, настраиваясь на то, что предстояло сделать.
