Нил Гейман - Американские боги
Интересно: кто из поселенцев прибыл в Северный Висконсин полтора века назад – дровосек, наверное, или картограф, – пересек Атлантику с живым Хинцельманом в мыслях?
А потом окровавленный ребенок исчез, и кровь тоже, и перед ним снова оказался старик с пухом белых волос на голове, с гоблинской улыбкой и в свитере с влажными рукавами, намоченными, когда он переваливал Тень в ванну, которая спасла ему жизнь.
– Хинцельман, – раздался от входной двери голос. Хинцельман повернулся. Тень повернулся тоже.
– Я пришел сказать тебе, – натянуто произнес Чад Муллиган, – что колымага ушла под лед. Я видел, как она потонула, и решил, что приеду дам тебе знать, на случай если ты все пропустил.
В руках у него был пистолет, но дуло смотрело в пол.
– Привет, Чад, – сказал Тень.
– Привет, приятель, – отозвался Муллиган. – Мне прислали рапорт, что ты умер в тюрьме. Сердечный приступ.
– Ну надо же. Похоже, я только и делаю, что умираю.
– Он вернулся сюда, Чад, – подал голос Хинцельман. – Он мне угрожал.
– Нет, – отрезал Чад Муллиган. – Ничего такого он не делал. Я здесь уже десять минут, Хинцельман. Я слышал все, что ты говорил. О моем старике. Об озере. – Он прошел в комнату, но пистолета не поднял. – Господи, Хинцельман. Ведь и через город не проедешь, не видя этого проклятого озера. Это же центр городка. Так что мне, черт побери, теперь делать?
– Ты должен его арестовать. Он сказал, что убьет меня. – Хинцельман превратился в испуганного старика посреди старой пыльной гостиной. – Чад, я так рад, что ты здесь.
– Нет, – снова возразил Чад Муллиган. – Ты вовсе не рад.
Хинцельман вздохнул, потом нагнулся, словно со смирением, и выдернул из огня кочергу. Кончик ее горел ярко-оранжевым.
– Положи кочергу, Хинцельман. Просто медленно опусти ее на пол и держи руки на виду. А потом медленно повернись лицом к стене.
На лице старика возникло выражение откровенного страха, и Тень пожалел бы его, но вспомнил замерзшие слезы на щеках Элисон Макговерн. Хинцельман не двинулся с места. Не положил кочерги. Не повернулся лицом к стене. Тень уже собирался встать и отобрать у Хинцельмана кочергу, когда тот внезапно швырнул ее в Муллигана.
Бросил он ее неловко – словно подавал свечу в баскетболе для вида, – а сам метнулся к двери.
Кочерга лишь задела Муллигана по левой руке. Звук выстрела в тесном стариковском кабинете показался оглушительным.
Один выстрел в голову, вот и все.
– Тебе лучше одеться. – Голос у Муллигана был тусклый и мертвый.
Тень кивнул и ушел в соседнюю комнату, где вытащил из сушилки свою одежду. Джинсы были еще сырые, но он все равно их надел. К тому времени когда он вернулся в кабинет, полностью одетый – но без пальто, которое осталось где-то в стылом иле на дне озера, и сапог, которые он не смог найти, – Муллиган уже вытащил несколько тлеющих поленьев из камина.
– Дурной день для копа, когда ему приходится совершить поджог только ради того, чтобы скрыть убийство. – Он поднял глаза на Тень. – Тебе нужны сапоги.
– Не знаю, куда он их поставил.
– А, черт с ними, – сказал Муллиган. – Извини, что так с тобой обращаюсь, – сказал он Хинцельману, беря старика за воротник и ремень, и, развернувшись, бросил тело головой в камин. Белые волосы затрещали и вспыхнули, а комнату начал заполнять запах горелого мяса.
– Это не убийство. Это была самозащита, – сказал Тень.
– Я знаю, что это было, – без обиняков ответил Муллиган.
Он уже занялся дымящимися поленьями, которые разбрасывал по комнате. Одно он запихнул под край дивана, потом, разделив старый номер «Новостей Приозерья» на отдельные листы, скомкал их и швырнул поверх полена. Покоричневев, газетная бумага вспыхнула ярким пламенем.
– Выходи на улицу, – приказал Чад Муллиган.
Выходя из дому, шеф полиции Приозерья открыл окна и поддернул собачку замка, чтобы дверь за ними захлопнулась.
Тень босиком последовал за ним к полицейской машине. Муллиган открыл перед ним дверцу со стороны пассажирского сиденья, и, забравшись внутрь, Тень вытер ноги о коврик. Потом надел носки, которые к тому времени почти высохли.
– Сапоги тебе купим в «Товарах для дома и фермы Хеннигса», – сказал Чад Муллиган.
– Сколько ты слышал из того, что было сказано?
– Достаточно, – сказал Муллиган и, помолчав, добавил: – Слишком много.
До универмага они ехали в молчании, а когда прибыли на место, шеф полиции спросил:
– Какого размера?
Тень сказал.
Из универмага Муллиган вернулся с парой толстых шерстяных носков и кожаными фермерскими сапогами.
– Больше у них ничего твоего размера не было, – пояснил он. – Разве что тебе нужны резиновые сапоги. Я решил, что не нужны.
Тень надел носки и сапоги, которые оказались впору.
– Спасибо.
– Машина у тебя есть? – спросил Муллиган.
– Стоит на съезде к озеру. У моста.
Муллиган завел мотор и вывел машину со стоянки Хеннигса.
– Что сталось с Одри? – спросил Тень.
– На следующий день после того, как тебя увезли, она сказала, что я нравлюсь ей как друг и что у нас вообще ничего не получится, ведь мы родня и все такое. Она вернулась в Игл-Пойнт. Разбила мне, дураку, сердце.
– Разумно, – пробормотал Тень. – Тут не было ничего личного. Хинцельману она была больше не нужна.
Они проехали мимо дома Хинцельмана. Из трубы поднимался плотный столб белого дыма.
– Она приехала в город только потому, что он ее сюда вызвал. Она помогла ему избавиться от меня. Я привлекал ненужное внимание.
– Я думал, я ей нравлюсь.
Они остановились возле арендованной машины Тени.
– Что ты собираешься делать теперь? – спросил Тень.
– Не знаю. – Обычно утомленное лицо Муллигана выглядело сейчас намного живее, чем в кабинете Хинцельмана. Но так же и более тревожным. – Думаю, у меня есть несколько путей на выбор. Или, – сложив из пальцев пистолет, он сунул их себе в рот, потом снова вынул, – пущу пулю себе в лоб. Или подожду пару дней, пока лед не растает совсем, привяжу к ноге бетонный блок и спрыгну с моста. Или таблетки. Ш-ш-ш, спи малютка. А может, просто уеду на машине куда-нибудь подальше в лес. Приму таблетки там. Не хочу, чтобы все подчищал потом кто-нибудь из моих ребят. Предоставим все округу, а?
Тень со вздохом покачал головой:
– Ты не убивал Хинцельмана, Чад. Он умер давным-давно и далеко отсюда.
– Спасибо на добром слове, Майк. Но я его убил. Я хладнокровно застрелил человека, а потом уничтожил следы преступления. И если ты спросишь меня, почему я это сделал, почему на самом деле я это сделал, будь я проклят, если смогу объяснить.
Тень тронул Муллигана за локоть.
– Городок принадлежал Хинцельману, – сказал он. – В его доме у тебя выбора не было, ты бы ничего не смог поделать. Думаю, это он заставил тебя прийти туда. Он хотел, чтобы ты услышал наш разговор. Он тебя подставил. Наверное, это был для него единственный выход, единственный способ уйти.
