Людмила Минич - Земля вечерних звёзд
Аромат его витал везде. Сладкий, но свежий, как степные травы, он пьянил и в тот же час повергал тело в приятную истому.
– Оно придает сил, – сказала Райшана. – Что бы ни случилось. Теперь одна беда, – добавила грустно, – мы с Линзором воюем, а масло это раньше там торговали. Здесь все, что у меня осталось. Не догадалась раньше запастись. Вот если бы знала, – стрельнула глазами.
Даже в тусклом свечном пламени видно, какие они у нее… большие, темные, глубокие. В таких бы ему хотелось утонуть. Вокруг груди пятном расползался жар.
– Ты так и не признался мне, кто ты, спаситель. – Райшана легко провела по его волосам, от пальцев в нос ударил тот же необыкновенный запах. Он почти захлебнулся.
– Меня зовут Тай. – Сегодня хотелось отбросить все, даже родовое имя, даже звание.
– Тай, – повторила она, задумалась. – Тай… Мне нравится. А тебе нравится мое имя? Рай-ша-ана…
– Да, – Тай сглотнул.
– Ты не думай обо мне плохо, – шептала она, наклоняясь к нему все ниже. – Мой муж, он погиб год назад в Дэльгаре. Его родня… сочла недостойным заботиться обо мне, дочери торговца, ведь детей мы так и не успели… Отец взял меня обратно, но… он умер вскоре… И вот я одна… – она наклонилась очень близко, – в этом большом доме… одна-одинешенька. Может, я в темноте… искала. Такого, как ты, Тай… Искала…
Он сам притянул ее к себе. Жар стал нестерпимым, сливаясь с его собственной дрожью, поплыл во все стороны, тяжелым камнем набух в теле. Тай впился в ее губы, прижал к себе податливое тело, до боли, Райшана даже застонала, но когда он ослабил хватку, боясь поломать ее хрупкий стан, сама прижалась к нему. Сама скинула с плеч легкую ткань, в которой он беспомощно запутался. Сама обвила его руками и ногами…
Тай даже не помнил, как все случилось. Он ждал привычных, теплых волн изнутри, и они пришли, устремились к ней. Ему снова нужна радость, тепло в сердце, сноп искристого света в глазах, прекраснее которого нет ничего. Ему снова нужно стать другим. Ему нужно забыться…
Жар и боль отпустили его, вытекли, как не бывало. Он тяжело выдохнул. Тело раскалилось, как от знойного полуденного солнца, а внутри стояла пустота. Сосущая и… пустая. Затылок вновь наливался болью, посылая дурноту, сердце придавило прежним камнем. Привычная легкость, распиравшая все тело после того, как он отрывался от Ак Ми Э, тянувшая вверх, искрами вспыхивавшая внутри, не шла. Привычная радость не разгоралась в сердце, утекло даже то, что было в начале. Тай привык к иному. Слишком привык.
– Тай…
Райшана потянулась к нему, вновь обвивая руками. Он прижал ее в ответ, бесцельно скользя по телу, мгновения назад казавшемуся необыкновенным, совершенным. Ему этого мало. Ему теперь всегда будет мало после белого дерева в роще духов, после пьянящего аромата лепестков тин-кос, после Ак Ми Э. Но ведь Райшана не виновата… это все одиночество. И он не виноват.
– Тай… – шептала она.
Он принялся целовать ее только для того, чтобы женщина замолчала.
– Что? Что случилось? – обмануть ее до конца не удалось.
– Не знаю, – прошептал он, морщась, – голова раскалывается. Плывет все вокруг. Пить хочется.
– Я принесу! Сейчас! И все пройдет. – Райшана с готовностью вскочила, набросив лишь накидку, выбежала, легко затворив дверь.
Тай вяло откинулся на своих мокрых подушках. Хорошо бы сменить повязку, в голове опять все смешалось, давит неимоверно. Толстые свечи почти прогорели, некоторые уже корчились в последних всплесках пламени. На стенах, затянутых легкой светлой тканью, всплывали самые причудливые тени. Менялись, играли друг с другом, сливались в знакомые очертания. И вдруг…
Тай привстал, опершись на локти. Рот открылся сам собой. Снова он, хвостатый…
Она вбежала, протянула чашу. Все исчезло. Тонкий аромат приятно щекотал ноздри.
– Это вино?
Женщина виновато развела руками:
– Ничего больше нет. Даже воды. Слуг я будить не хочу… Не хочу, чтобы завтра весь Дайчан сплетничал… Пей, я скоро приду.
Тай пригубил. Ароматный напиток приласкал горло и сразу, с первого глотка, ударил в голову, принося ту самую легкость, о которой он мечтал. Он глотнул еще. Ти-кой на стене изготовился к прыжку. Рука задрожала, и чаша наклонилась. Зверотень махнула хвостом. Тай принялся ловить ускользающую чашу, но она таки вывалилась из неловких пальцев. Чаша упала, ужасающе громко ударившись обо что-то на полу. Тень испарилась, как будто ее и не было.
Райшана влетела сразу же.
– Что? Что случилось?
– Ничего.
– Ты выпил вино? – быстро спросила она. – Может, принести еще?
– Да, да, – соврал Тай, – иди сюда, не суетись попусту. Не хочется больше.
– Но мне не трудно…
– Иди, – попросил он, и девушка вернулась, прилегла рядышком, приникла, обняла.
– Тай… Я все хочу знать… откуда ты, кто ты… хочу знать все… Тай… Любимый…
Он насторожился. Нет, ему только кажется.
– Голова болит, – выдавил он. – Меня, наверное, ищут.
Вряд ли, но вдруг отец обеспокоился его долгим отсутствием. Вдруг оседланный Ижок вернулся во дворец. Тай зашевелился.
– Нет, оставайся, оставайся, – молила она, – хотя бы до утра…
Он сдался, тем более что хотел быть побежденным. Тем более что неудержимо клонило в спасительный сон. Легкость, явившаяся после двух глотков чудесного напитка, уже утекала тонкой струйкой. А она все говорила что-то, говорила… говорила… О чем-то расспрашивала, теребила его за локоть…
Райшана разбудила его, когда вокруг еще стояла темень.
– Открой ставни, – пробормотал он, щурясь от надоевших свечных огней. – Глаза режет.
– Еще темно, – прошептала она. – Скоро слуги встанут. Я не хочу… ты понимаешь… чтобы…
– Чтобы по Дайчану поползли сплетни. Понимаю.
– Я вдова, Тай…
– Не беспокойся, Райшана. Я уйду сейчас.
Он тяжело поднялся. Голова раздулась, как с похмелья. С трудом подобрал одежду, поискал глазами оружие. Его не было. Наверное, слуги оставили на месте схватки.
Женщина, все такая же прекрасная и полуодетая, спускалась вниз, указывая ему путь. Деревянная лестница отчаянно скрипела, словно по ней давно уже никто не ходил. Странно, но от дома несло запустением. Разглядеть почти ничего нельзя было, Райшана захватила из комнатки наверху всего одну маленькую тусклую свечку и тщательно прикрывала ее рукою, чтобы та не погасла, Тай же продвигался почти на ощупь. Все двери затворены. Холодный камень вокруг, ни ковров, ни тканей на стенах. Суровый дом и небогатый.
Райшана остановилась у дверей.
– Ты же придешь, правда? Придешь еще? – почти с мольбой потянулась к нему, маленькая, беззащитная. И вновь желанная.
Тай притронулся к ее губам, сперва легко, потом, не выдержав, притянул ее к себе, принялся целовать. Она задрожала. Но в этот раз осталась непреклонной.
