Андрей Валентинов - Рубеж
И чем отплатил ведьмач? Не утерпел пан Логин — обернулся. Вот они, хлопцы! Его гордость, сыны его! Позвал в самое пекло — и пошли! И ведь знали, что не за Мацапурой-нелюдем спешит их сотник. Чорт с ним, с Диким Паном (а ведь и вправду — с ним!). Ярина! Ярина Логиновна!
Яринка! И сон вспоминается — про совет военный да про ампиратора-филина.
Ведь тому, кем был он, Логин, в том сне тоже небось немало сулили! Но ведь не оплошал, не повел хлопцев на погибель!
Эх-ма! Когда ему в палец игла золотая ткнулась, простился сотник с душой своей бессмертной. Думал: душу — на дочку. Свою душу. Свою! Не хлопцев, Не Черкасов валковских, за которых перед Богом да гетьманом в ответе. И кто ж он после этого? Ну, разорвут Юдку-убивца конями, ну, отрежут Поганую голову. И что?
Обернулся пан сотник влево. Твердо смотрел клятый Юдка. Твердо, без страха. А как поймал его, Логина, взгляд — ухмыльнулся в пламень-бороду. И жаром залилось лицо, и рванулась рука к верной «ордынке»…
— Пане сотник! Пане со-о-отник! Что?!
Нет, не обмануло эхо. Да и нет тут эха! А как рушница бьет, Логин Загаржецкий помнил крепко. Помнил — не спутает.
— Хлопцы! К бо-о-ою!
Юдка Душегубец
Вэй, ну и людно на Околице стало! Прямо прошпект питербурхский!
— Отряд там! С рушницами! Нечитайлу ранили!
— Как? Нечитайло! Эх, рассучьи дети! Ну-ка, хлопцы, заряжай! Так-так! На белом коне долговязый… Как бишь его? Ага, Забреха, второй конь — с седлом пустым…
— Трое! Или четверо! И коней с дюжину. То есть не коней…
— Впере-е-о-од!
Эх, горяч ты, пан Логин! Я бы сперва хлопца дослушал. А вдруг там не кони, а медведи? Или тигры?
— Гром, бонба готова?
— Завсегда готова! Ага, вот они!
Вначале почудилось, что встречались уже. Латы темные, да шлемы, да пики. Не из Вифлиема ли едут? Вкруговую?
— Пали!
Хорошо, рот раскрыть успел — знатно ахнуло. Добрая вещь гаковница! Тот, что впереди ехал, кажется, уже оценил.
— Шабли! А ну-ка, Дмитро! Бонбу!
Ой, вэй!
А как дым рассеялся, как откашлялись да сажу с лиц вытерли, стало понятно — кончилась баталия. На земле — четыре мертвяка, трое — в латах, один в каптане, да две лошади, да еще одна ногами дергает. Отбегалась, бедная!
— Вот так, Юдка! Так со всеми вами будет!
— Вэй, пан сотник! Вы прямо-таки Голиаф!
А вот и Нечитайло в сторонке лежит, глазами лупает. Жив? Вроде как.
— Они… Мы… Мы к ним, кто такие, спрашиваем, а они — из мушкетов!
Из мушкетов?
Не утерпел — с коня спрыгнул. И пока хлопцы по сумкам седельным шарили да лошадей уцелевших сгоняли, поднял рушницу.
— А ну, положь! Положь, клятый жид!
Положил, тем более — разряженная. Ой, дивная рушница! Где-то видел я такие! Ствол короткий, раструбом, кремня нет, приклад тяжелый, зато в насечке серебряной…
— А вы сами взгляните, пан Логин!
— Тю!
Вспомнил! Видел, ой видел! И совсем недавно, и трех недель не прошло. Славная у пана Мацапуры оружейная! Все там есть!
То есть было, конечно.
— Фитильное ружье, пан сотник. Аркебуза. Видали такое?
Посопел, потрогал, нахмурился.
Не видал.
— Пан сотник! Пан сотник! Вот кони эти! Химерные!
Он оглянулся — и я оглянулся. У него глаза на лоб полезли, и у меня — следом. Он перекрестился…
Вэй, почему я не гой! Такого и у пана Станислава не было. То есть таких. Ни лошадь, ни осел, ни верблюд. Шея длинная, уши острые, шерсть белая. Может, верблюд все-таки? Только поменьше, и горбов нет.
— Их тут с дюжину. Под вьюками. Чего делать будем? Мы смотрели — и верблюды эти безгорбые смотрели. На нас. В глазах темных — страх и тоска. И вправду, изголодались Панове черкасы. Затоскуешь тут!
— Вот чего, хлопцы! Перво-наперво — отче наш прочесть. Затем — каждую тварь крестом осенить. А потом — во вьюки заглянуть!
Ну что с них взять, с этих гоев-язычников? Пока крестили да молились (ой, смех!), я потихоньку в сторону отошел.
Все ясно — караван. Не иначе, заблудились, свернули на Околицу, да в недобрый час на заставу нашу налетели.
Прочь Тени!
Оглянулся, всмотрелся… Нет, не видно Окна. А интересно бы знать, откуда ехали бедолаги. Это ж где сейчас из аркебуз стреляют? И где такие верблюды травку щиплют?
— Панове! Да тут припасу — море Черное! И горелка, горелка!
— Гур-р-р-ра-а-а-а!
Да, кому что, а курци — просо!
— Пей, пей, жиду! За погибель свою пьешь!
Пью! Тем более не горелку, не медовуху даже — мадеру. Настоящую. Пил я мадеру у пана Станислава, да куда ей до этой!
Табор разбили тут же. Только трупы подальше унесли да камнями завалили. И вправду, трудно сдержаться. Мясо копченое, рыба, сухари, фрукты. И мадера, конечно. И печенье даже — на закуску.
Гей, наливайте полные чары, Щоб через винця лилося! Щоб наша доля нас не цуралась. Щоб краще в свити жилося!
Славно поют! А ведь действительно, не чурается их доля! Или кто там решил, что не написано им на роду среди этих гор помереть? Выходи я Б-гоборцем стал?
Оглянулся, осмотрелся — нет пана морока. Спрятался! А жаль, хотелось ему напоследок вопрос задать. То есть не вопрос. Вопрос я уже знаю. И ответ знаю. Просто интересно, зачем ему надо, чтобы я, Иегуда бен-Иосиф НАРУШИЛ ЗАКЛЯТИЕ?
— Вот так, жиду! Голодом заморить нас решил? А хрен тебе, пейсатый!
— …Сказала мышка, кушая сало в мышеловке. Смачного, пане Свербигуз!
Сходится! Сходится все! Потому и медальон мне дали, потому и хотел каф-Малах блудный, чтобы я, тот, кому нельзя миловать, черкасам валковским путь к спасению указал!
Да только зачем это ему?
ЗАЧЕМ?
Вот ведь загадка! И что обидно? Помру — а ответа не узнаю…
— То иди-ка сюда, пан Юдка! Ну все! Иду!
Пан Логин уже не походил на буйвола. Не иначе, тоже мадеры хлебнул. С кварту — а то и с полведра.
— Ты это, жиду… Того… Прежде чем рубать тебя, сукина кота, буду, взгляни.
Хорошее начало! Ладно, поглядим. Да чего тут глядеть? Карта, от руки исполнена, сверху вензель, вроде как литера "К" с короной королевской. Дорога, а вот и город. Город Сигсо. Как? Кузко? Или Куско?
— Ты не туда, Юдка, смотри! Ворота видишь?
И вправду! Ворота, да не одни!
…В самом низу — вроде как горы, и дорога меж них вьется. Вьется — в ворота упирается. А дальше… А дальше черта через всю карту, вроде молнии. И… Еще одни ворота. А из ворот — дорога. В Куско.
Вэй, что-то знакомое! Или читал, или рассказывал кто. Далеко город этот! Было дело, брали его приступом паны в темных латах с аркебузами…
— Смекаешь, жиду? Не просто шли! По мапе. Спешили, видать! Спешили — а все одно на Околицу попали. Ай, интересно! Мы шли, они шли… Что это с Рубежом? То есть как это, что?
Усмехнулся я. Ухмыльнулся даже. Ухмыльнулся — до медальона золотого дотронулся. Незаметно.
