Андрей Валентинов - Рубеж
Обзор книги Андрей Валентинов - Рубеж
Андрей Валентинов, М. и С. Дяченко, Генри Л. Олди
Рубеж
ЗАНУДНОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ ДЛЯ ВЪЕДЛИВЫХ ЧИТАТЕЛЕЙ
У семи нянек, как известно, — дитя без глазу. Правда, у этой книги не семь, а только пять авторов, но все они успели снискать немалую популярность и, значит, могут сойти не просто за няньку, а за няньку дипломированную, особо опасную детским очам. Можно представить, что понаписали господа сочинители, собравшись этаким кагалом!
И в самом деле, едва въедливый читатель принимается изучать предложенный текст, как обнаруживает немало странностей. Прежде всего возникает вопрос: а в какую эпоху происходит действие романа? Смотрим, чем вооружены герои романа… фузеи, гарматы, булдымки какие-то-и беглый московский стрелец фигурирует среди действующих лиц — всё указывает на допетровскую эпоху. И вдруг упоминание, что совсем недавно в Европе взлетел первый монгольфьер. А это событие, как сейчас помню, произошло 21 ноября 1783 года, когда не только старой, но и новой Запорожской Сечи следа не оставалось. Неувязочка получается, милостивые государи!
Авторы улыбаются всяк на свой манер, покладисто соглашаются: «И верно, неувязочка (но ничего и не думают исправлять!), а вы читайте, пан зацный, читайте!..»
Въедливый читатель углубляется в текст и видит упоминание, что некогда под Полтавой был разгромлен «Московский Дракон», а предок одного из героев самолично захватил в плен Алексашку Меншикова.
— Ах, так это у нас альтернативка! Сгорел, значит, Пётр Первый, как швед под Полтавой! Вот откуда стрельцы и умаление государства Российского… тогда понятненько. Одно неясно, откуда взялся град Питербурх и почему не к гетьману спешат герои получать зарубежную визу, а к императрице Екатерине? Неувязочка-с. По всему видать, не сговорились авторы промеж себя и тянут кто в лес, кто по дрова.
— Надо же, и впрямь неувязочка!.. — лукавые авторы и в этом согласны критиком. — Только вы читайте, добродии, читайте!
Читаем и видим, что дальше начинается что-то несусветное. Братец Гримм-старший, который родился два года спустя после полёта братцев Монгольфье, вовсю собирает украинский фольклор. А затем и вовсе появляется с детства накомый пасичник Рудый Панько, поминая некоего щелкопёра, который его, пасичника, байки на великоросской мове тиснул, а теперь, надевши «Шинель», гуляет по «Невскому проспекту».
Вот оно, — слово сказано, предшественник найден! Может быть, и нет никаких неувязочек, а есть традиция? Ну-ка, ответьте, мой вдумчивый читатель, в какую эпоху происходит действие «Тараса Бульбы»? «Тяжёлый XV век», — процитирует всезнающий литературовед. Но позвольте, господа хорошие, откуда, пятнадцатом веке взяться в Малороссии табаку или хоть той же бульбе? Колумб открыл Америку в самом конце века, и не могли произрастания Нового Света столь прочно внедриться в быт.
А вот, скажем, кто сумеет ответить, сколько весил Тарас? Да уж ладно, не листайте книжку, подскажу: весу в казаке было триста двадцать семь с половиною кило. При такой тучности Тарасу Бульбе не на коне скакать, а ног таскать не можно.
Впрочем, Николай Васильевич тоже не первый среди русских (или украинских?) сочинителей страдал такими неувязочками. Достаточно припомнить, сколько тянула шапчонка, которой Добрыня змеюку поганую ушиб… Или ещё: Илья Муромец тридцать лет на печи сиднем сидел, а Микула Селянинович так и вовсе…
— Вот уж нет! — возмутится критик. — Былины сюда приплетать не надо! Их народ сочинял, а что позволено народу, то никак не позволено одному отдельно взятому автору.
И с этим автор предисловия совершенно согласен. Одному — не позволено.
Вот только авторов у нас не один и не два, а куда как побольше. Пятеро щелкоперов, записных бумагомарак — это же силища, это народ! А значит, нет в книге никаких неувязочек, есть они лишь в помрачённом критическом сознании.
Зато есть в книге иные миры, полные Героев и невиданных зверей, есть таинственное учение Каббалы, есть весёлые, грустные или очень серьёзные границы. В такой толстенной книжище много чего поместится.
Так плюньте, любезный читатель, на все литературоведческие вытребеньки и кунштюки, а хватите лучше горелки, чтоб шипела и пенилась, а потом — скрывайте книжку. Читать-то интересно?.. Вот и славно, вот и ладненько… Читайте, панове, читайте!
Святослав Логинов
КНИГА ПЕРВАЯ
ЗИМОЮ СИРОТЫ В ЦЕНЕ
На том, последнем рубеже, Где мы еще, а не — уже…
Ниру БобовойПРОЛОГ НА НЕБЕСАХ
Небеса проповедуют славу Б-жию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание.
I В начале сотворил Святой, благословен Он, небо и землю.
II И был день, когда пришли сыны Б-жии предстать пред Г-да: Микаэль, князь Десницы — вода и град, Габриэль, князь Шуйцы — огонь; и Рахаб, и Самаэль, и Аза, и Азель, и прочие многие; между ними пришел и Противоречащий.
И вот, сказал Святой, благословен Он, ангелам: «Я установлю на земле наместника». Сказали Ему: «Разве Ты установишь на ней того, кто будет там производить нечестие и проливать кровь, а мы возносим хвалу Тебе и святим Тебя?» Сказал им: «Поистине, Я знаю о человеке то, чего вы не знаете! Человек, которого я собираюсь сотворить, более мудр, чем вы. Восстанут из него праведники». И показал Святой, благословен Он, путь праведников ангелам. Но не открыл им того, что восстанут из человека нечестивцы. Ведь если бы открыл им то, что восстанут из него нечестивцы, не позволили бы ангелы сотворить человека.
И создал Святой, благословен Он, человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душею живою.
III Святой, благословен Он, образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И провел перед ангелами всех животных, зверей и птиц, и сказал:
«Сообщите Мне имена этих, если вы правдивы». Сказали Ему: «Хвала Тебе! Мы знаем только то, чему Ты нас научил».
Провел же перед человеком. Сказал: «О человек, сообщи имена их!» И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным, и всем зверям полевым; и для человека не нашлось помощника, подобного ему.
IV Потом сказал Святой, благословен Он, ангелам: «Поклонитесь человеку!» — и поклонились они, кроме Противоречащего; он не был из поклонившихся.
Сказал ему: «Что удержало тебя от того, чтобы поклониться, раз Я приказал тебе?» Ответил: «Я лучше его: Ты создал меня из огня, а его создал из глины».
Сказал ему: «Низвергнись отсюда; не годится тебе превозноситься там! Выходи же: ты — среди оказавшихся ничтожными!»
