Татьяна Чернявская - Пешки (СИ)
— Чаронит! — не беспокоясь о комфорте уже точно глуховатой старушки, крикнут Арн, врезав кулаком по столу.
Кастрюля в руках жалобно дзынькнула импровизированной крышкой из хозяйской сковороды, едва не перевернувшись с грязного подпечка. Яританна, посасывая обожжённые пальцы, отошла к двери и в который раз заглянула в беспросветную муть ночи.
— Тан, ну ты, правда, чего? — устало подала голос Валент, заканчивающая обрабатывать отвратительно вывернувшийся из‑за перенапряжения шов младшего Мастера. — Всё же не так страшно? Подумаешь, один упырёк! Вон сколько таких тварей по тому урочищу шаталось, нам же ничего не сделалось. Провоняли, чуток и ничего. Если бабтя круговую оборону две ночи успешно держала, мы что ли не продержимся? У нас вон, Арн. Без резерва, но ходячий! Я знаю, что ты нечисть на дух не переносишь, но ведь, правду, не так всё плохо.
— Не в этом дело, — духовник зябко обхватила себя руками и снова принялась нарезать круги по привычному маршруту. — Тут… тут что‑то неправильно. Не так. У меня нехорошие предчувствия. Будто поблизости какой‑то источник негативных эманаций…
— И я даже этот источник вижу, — скривился Арн. — Чаронит, перестань метаться! Все и так поняли, что ты волнуешься. Если ты определила что‑то конкретное, то так и скажи. Если нет, не запугивай мне Альку, она от этого повязки перетягивает.
Травница от нелюбимого прозвища надулась, но перевязь ослабила и пошла отмывать руки к самолично наполненному рукомойнику. Россыпь полупустых свёртков и склянок так и осталась в хаотичном порядке валяться на столе. Между ними кое‑как установили кастрюлю. Особого энтузиазма сморщенный корнеплод без соли и специй не вызывал, но на голодный желудок был единогласно признан заморским деликатесом, глубину изящного вкуса которого они не могут постичь ввиду своей непросвещённости и гастрономической косности. Духовник так и не смогла стравиться с совершенно не к месту накатывающейся паникой, едва впихнув в себя половину репы, не став даже запивать.
— Чаронит, — Арн, видя нервозное состояние обычно меланхоличной блондинки, утешительно сжал синюшное плечико, — я тоже подозреваю, что одной тварью здесь не обойдётся. Если действительно активизировался погост, то вылезать будут парами, от силы тройками. С тройкой на укреплённой территории я как‑нибудь и без чародейской поддержки управлюсь.
Яританна вывернулась и принялась растирать свеженькие синяки, недоверчиво осматривая помятое, разом как‑то похудевшее и посеревшее лицо чародея. Алеандр подсела рядом, фиксируя нервную подругу во избежание нового забега:
— Кто из нас, в конце концов, нежитевед? Ты же первой должна радоваться, что можешь с ними в реальной обстановке столкнуться, раз на факультете опытная база такая убогая. Да и если прорвутся…
— …мы им старушку скормим, авось отравятся, — кивнула на дверь тенегляд.
— Вот, хоть одна конструктивная идея! — радостно воскликнул Араон, стараясь опередить травницу, чтобы та своим альтруизмом не свела на нет весь эффект. — К тому же, нас пустили в дом, только под залог уничтожения упыря. Хочешь под открытым небом ночевать?
— Да! Открытое небо на головы не падает.
Младший Мастер — Боя не выдержал и повторил свой коронный удар по столу кулаком — крышка — сковорода пропрыгала до края столешницы и с глубоким колокольным звоном низвергалась на пол. Трое дружно проводили взглядом беглянку.
— Вопрос закрыт, — Араон принялся тереть виски, тщетно пытаясь избавиться от надоедливой мигрени. — Разрешаю, для поднятия самооценки и успокоения предпринять дополнительные меры безопасности. Давайте, девочки, арсенал на стол.
Без лишних препирательств оружие было предоставлено на оценку профессионалу. На столешнице оказались реквизированный у раненого серп, крепкая длинная цепь, небольшой травницкий атан (не острее собственной рукояти, зато из дорогого и эффективного сплава), старый, оцарапанный повелительный жезл, заслуживший для Танки один укоризненный золотистый взгляд, моток верёвки, хозяйская кочерга, ржавая метательная звёздочка и столовый серебряный нож. К ним же в компанию затесалась кастрюля с недогрызенной безвкусной репой, мешочки с травами, две фляжки с чем‑то алкогольным и единственный травницкий ботинок. Араон Важич грустно взирал на открывающиеся перспективы и только удивлялся, как их при такой экипировке не убило от собственной безалаберности.
— И это всё? — ни на что особо не рассчитывая, поинтересовался молодой человек.
— Ну — у-у, — травница потеребила постоянно чешущуюся, как она надеялась, из‑за грязи, а не блох голову, — можно ещё пугалок нарыть…
— Точно! — воскликнула Танка, и в её взгляде опасно блеснул огонёк приближающегося бздика. — Как в том закрытом лагере, когда ходили на раскопки по зоологии!
— Только, давай в этот раз без волчьих ям и крапивы! — поспешила перехватить инициативу травница, пока домик не превратился в укреплённый бункер.
— Хорошо, делаем парочку зажигательных коктейлей, для острастки, раз своего зажигателя лишились, неплохо ещё установить растяжки с кольём и пузыри с водой! Воду, так и быть заговорю.
Эл ловко нырнула под стол и появилась уже с другой стороны, принимаясь со свойственной только представителям этой специальности носиться из угла в угол стаскивая на стол всё, что плохо лежит и тут же вместе с Танкой придумывать, где это могло бы лежать ещё хуже. Планы выходили воистину грандиозные по своему размаху и идиотизму.
Профессиональный борец с нечистью держался из последних сил, когда проходило заклинание воды в рукомойнике сразу от всех типов немёртвых, включая призраков, фантомов и полтергейстов. Он скрежетал зубами, когда предлагалось с обратной стороны привесить тёрку для овощей и просто ждать, пока упырь не сотрёт себе когти до локтей. Чародей лишь сжимал кулаки, пока углём, на всякий случай, рисовались охранные знаки Триликого. И даже пытался изображать глубокий сон, пока на полках экстренно искали чеснок. Терпение Важича истекло после обмазывания горклым жиром, найденным в одном из горшков, ступеней небольшого порога и скатов крыши. Младший Мастер — Боя почувствовал, что его великое призвание ещё никогда так не унижали.
— А ещё… — Алеандр, выбегавшая дорисовать к уже имеющимся знакам несколько старообрядческих, влетела в кухню и в сердцах, едва не перевернула уже значительно обедневший стол. — Ещё у меня остался петушинник, несколько граммов взрывной щёлочи добродило и вот… — девушка выдержала драматическую паузу и с помпой брязнула об стол изящным флаконом с белым порошком: — эта хрееень!
