Дэвид Дрейк - Владычица Подземелий
На корме другого стоявшего на якоре судна вахтенный матрос играл на дудке. Он тоже не видел ни Шарины, ни Каруса, наигрывая один и тот же мотив. Похоже, моряк упражнялся, развлекая себя, чтобы не заснуть.
Солдаты Лердока вытянули корабельные лодки подальше на берег и закрепили там, чтобы они не уплыли, воткнув в песок весла. Шарина опустила лицо в воду, крепко схватившись левой рукой за веревку на мешке, в котором лежала ее одежда. Правой рукой и ногами она изо всех сил толкала себя к берегу. Там, прямо перед ней, горел большой костер, вокруг которого спиной к лодкам сидели люди. Даже если там и был часовой, то он спал в одной из них.
Шарина прикоснулась локтем к песку. Она склонилась над мешком, и набежавшая волна накрыла ее. Когда вода схлынула, Шарина, крадучись, стала пробираться к большой плоскодонке, высокие борта которой могли укрыть ее от солдат неприятеля.
Карус уже ждал ее там, развязывая мешок с одеждой. Увидев Шарину, он улыбнулся. Лодки никто не охранял. И это было очень хорошо. В руке короля блестел острый кинжал. И его сталь могла вспороть живот человека так быстро, что он не успел бы даже пикнуть.
Девушку поразили размеры лагеря. Только теперь она оценила, насколько велики силы врага. Но, к своей радости, Шарина убедилась в том, что дисциплина в войсках Блэйза отсутствует. В лагере сияло множество огней, чего не было в королевской армии.
Невдалеке у костра моряк бил в бубен, подыгрывая товарищу, который пел старинную песню:
…еще одна свадьба роковая, еще одно разбитое сердце…
Глава двадцатая
— Ты должен был остаться в «Гиацинте», — склонился над Кэшелом один из Девяти. Он говорил не на человеческом языке, но, как ни странно, сейчас юноша его хорошо понимал. Из клюва воняло гниющим мясом. — Тебе не следовало сюда приходить.
— Я не дам вам съесть моего друга, — с трудом ворочая языком, ответил Кэшел. Жидкость, которой Девять брызгали, затвердела на шее и правой щеке. Кожу жгло, особенно когда он начинал говорить.
Существо сказало правду. Кэшелу не стоило сюда приходить. О Дузи! Как же оно было право.
Но юноша уже ничего не мог изменить. Он отчетливо понимал, что все равно пришел бы в храм. Даже если бы знал, что у него нет ни единого шанса. По крайней мере теперь его не будет мучить совесть оттого, что он даже не попытался помочь Тильфозе.
Существо подошло еще ближе и подтянуло брюшко к нижним конечностям. Кэшел сжался, приготовившись ощутить на лице клейкую жидкость, которая забьет ему нос и рот. Вместо этого его обдало струей с едким запахом аммиака. Клей, удерживавший посох, испарился. Кэшел чихнул.
Он все еще не мог разжать пальцы, чтобы выпустить его из рук. Голова тоже не поворачивалась. К нему плавно приблизилось второе существо и проделало то же, что и первое. Вдвоем они брызгали на Кэшела до тех пор, пока посох не оказался рядом с ним на полу.
— Твоя подруга — женщина из «Гиацинта»? — спросил один из Девяти.
— Женщина из «Гиацинта» околдована, но не умерла, — вмешался другой.
Голоса Девяти, как и их тела, были одинаковыми. Кэшел знал по имени и по повадкам каждую овечку в деревушке Барка. Но этих существ он не мог отличить друг от друга.
— Мы занимаемся только мертвыми, — добавил третий. — Мы не причиним вреда твоей женщине. Она сможет уйти, как только придет в себя.
Существо, которое подошло к Кэшелу первым, наклонилось и подняло посох с каменного пола. Девять столпились вокруг него и принялись обливать дубинку едкими струями аммиака, чтобы смыть остатки клея. Затем они начали внимательно рассматривать оружие Кэшела, передавая его друг другу.
— Она уже поправилась, — вновь обратился к юноше первый из Девяти, оторвавшись от созерцания посоха. — Мы отпустим ее с тобой. Вы оба должны уйти отсюда.
— Что? — Кэшел не мог поверить в то, что ему сказали. И неожиданно для себя выпалил: — Но вы же едите людей!
Девять принялись раскачиваться взад и вперед, словно неваляшки. При этом они щелкали клювами и издавали странные скрипящие звуки.
На мгновение Кэшелу показалось, что Девять смеются. Но он не мог поверить, что эти существа способны на такое.
— Мы не едим людей, человек из «Гиацинта», — заговорило прежде молчавшее существо.
Кэшел до сих пор не мог шевелиться. Шея не поворачивалась. И видел он лишь то, что делается прямо перед ним, не имея возможности смотреть по сторонам. Юноша попытался повернуться, но не смог оторвать тело от пола.
— Лежи смирно, и мы освободим тебя. — Первый из Девяти выставил вперед живот и стал тереться о правое запястье Кэшела. Его кожа была сухой и гладкой, как у змеи. И совсем не твердой.
Вокруг рук Кэшела и тела образовалась легкая дымка. Юноша закрыл глаза. Запах аммиака оказался настолько силен, что он опять начал чихать. Зато когда Кэшел смог пошевелиться, остатки клея стали отваливаться от него кусками, как лед ломается под весенним солнцем.
Юноша огляделся. С другой стороны зала он заметил такой же коридор, как и тот, по которому пришел сюда. Нов стенах этого были устроены ниши. В каждой стояла каменная скамейка с подушками. В правой нише лежало тело старика. Два существа помогали Тильфозе встать со скамейки в другой нише. Она качалась из стороны в сторону и пыталась протереть руками глаза.
— А кто… — начал Кэшел, но запнулся, взглянул на недоеденное тело, затем на старика и не проронил больше ни слова.
Тело, лежавшее на полу, принадлежало когда-то мужчине. Об этом свидетельствовали остатки бороды на том месте, которое когда-то было лицом. Внутренности были наполовину съедены, но из живота еще торчали кишки, с которых капал желтый жир.
Кэшел закрыл глаза. Но он уже увидел так много, что если бы даже захотел, то все равно не смог бы позабыть.
— Ты уйдешь из Сунга, не так ли? — спросил первый из Девяти. — Для тебя будет лучше, если уйдешь.
— Мы уйдем отсюда, — поспешил уверить его Кэшел. — И если Дузи поможет нам, то, клянусь, больше никогда сюда не вернемся.
Юноша подумал, что если Тильфоза будет не в состоянии идти, то он готов нести ее на спине. Лишь бы убраться подальше от города и от этого ужасного склепа.
Кэшел встал. Глаза слезились от аммиака. Его тошнило так, что все внутренности выворачивались наизнанку. Но в воздухе не чувствовалось запаха смерти. Видимо, клей Девяти что-то сделал с его носом и легкими. Хотя вряд ли он чувствовал себя лучше от запаха мертвого тела.
Тильфоза, покачиваясь, вошла в зал и остановилась. Двое существ поддерживали ее под руки.
— Можно мне?.. — осторожно проронил Кэшел и, не удержавшись, подошел к девушке прежде, чем получил разрешение.
