Серж Неграш - Талисман
— Ваофул?! — ошеломленно воскликнул Муонг. — Предатель, свергнувший Сына Света?! Он не мог быть ему другом!..
— Но это так! Элгон и Ваофул поклялись никогда не разлучаться! Ему первому Сын Света сообщил о своем великом замысле… и о том, что, кроме земных родителей, у него есть иной, истинный Отец! Этого Отца нельзя изобразить иначе как в образе Солнца, щедро дарующего жизнь без различия правых и виноватых, ибо все, сущие под небом, равно дети его. Элгон не хотел властвовать, мечтал удалиться от мира… но, когда Хаттукан внезапно скончался, Элгон исполнил свой долг и взошел на престол Моан-Мтвары. Тогда ему едва исполнилось двадцать лет, и он уже был женат на Меруле — бывшей рабыне, которую спас, когда ее в числе прочих хотели принести в жертву богу войны. Королева-рабыня, пленная иноземка, вызывала всеобщее недоумение и неприязнь. Советники настаивали, чтобы Элгон одумался. Но — нет…
— Я так и думала, — буркнула Ника.
Не обратив внимания на ее реплику, Маргиад проговорила:
— Итак, он присвоил себе то, что должно было принадлежать Моану, нарушил законы Побережья! Стоит ли удивляться, что против него в те годы организовали первый заговор. В Элгона метнули отравленный дротик, но Мерула успела прикрыть его своим телом. Он спасся, а она — погибла. Вне себя от гнева и отчаянья, он начал действовать. В память о супруге он заложил первый камень в основание будущего Элментейта. Три года спустя Элгон перенес туда столицу Побережья, а Моан-Мтвару разрушил. Так началась открытая война со жрецами Моана…
— И Ваофул его тут же предал! — не удержавшись, объявил Белый Воин.
— Нет, — медленно покачала головой Маргиад. — Ваофул поддерживал его, сколько мог… до начала Великой Засухи. Поля оказались попросту выжженными, леса пылали, и на многие лиги вокруг не осталось ни зверей, ни птиц. Пересохли не только реки, но и самые глубокие болота. Люди погибали тысячами от голода и жажды. А в казне не находилось средств, чтобы купить хлеб в соседних землях: строительство Элментейта требовало огромных расходов, но Элгон и слышать не хотел о том, чтобы приостановить его. Вместо этого он повелел вскрыть гробницы умерших правителей — своих предшественников, полные золота, драгоценностей, оружия… Он покусился на покой мертвых! Это стало началом конца. Никто уже не сомневался, что бесчисленные беды обрушились на Побережье из-за неслыханных святотатств, совершенных Сыном Света, поправшим вековые традиции…
Маргиад покосилась на Колодец Смерти, черную яму.
— Но в Книге события описываются по-другому, — потерянно прошептал Муонг.
— Книгу каждый читает по-своему, — возразила Маргиад. — В Элментейте вообще не существует единой для всех реальности, поэтому ты здесь ни при чем: то, что написано в книге, изменяется в соответствии с состоянием души читающего, его представлением о мире и о самом себе. У каждого — своя правда.
— Раз так, мне ближе правда Элгона!
— Я ведаю об этом, Белый Воин. Между ним и тобой много общего. Поэтому ты не умер, впервые очутившись в Городе…
— Ты спасла меня?..
— Да, я сохранила твой рассудок, не дала ему помрачиться, но… потом я сама поддалась искушению и стала призывать тебя сюда, чтобы видеть снова и снова. Мне мнилось порой, что сам Сын Света вернулся ко мне. Ведь я никогда не переставала любить его! Знаешь, я видела его смерть. И семьсот лет с того страшного дня моя душа не ведает покоя. Он сам отдал мне свой талисман со словами: «Пусть он перейдет к тому, кто будет достойнее меня…»
— И ты не вышла замуж за Ваофула?
— Вышла. Но Ваофул не выступал против Сына Света, о нет! Поверь мне, он тоже его любил. Но когда понял, что Элгона уже не спасти, сделал все, чтобы занять его место и сохранить таким образом хоть что-то. Но, увы, ему удалось выиграть лишь немного времени. Осознав, что краха не избежать, он увел оставшихся в живых людей в иные земли. Они — предки тех племен, что живут в лесах и поныне, в том числе Детей Змеи.
— А ты?..
— Когда я умерла, Ваофул привез мой труп в Элментейт и похоронил, а потом проклял Город.
«Ужас какой, — вздрогнула Ника. — Эта женщина видела смерть своего возлюбленного и бесчинства освобожденных рабов, крушивших дворцы и храмы, и дикие оргии завоевателей, разорвавших на куски ослабленное и не способное более защитить себя Побережье… Что же дало ей сил не сойти с ума и бороться за тех, кого еще можно было спасти?!»
— Неразделенная любовь к Элгону, — точно прочитав ее мысли, произнесла Маргиад.
— Неразделенная?!
— Он в своей жизни любил лишь Мерулу! Меня же взял в жены для того, чтобы продолжить род. Но наш сын погиб, заразившись во Мтова-Мбу чумой, поразившей город. Вслед за засухой, полным разорением и голодом на наш народ обрушилось множество страшных болезней…
Скорбно вздохнув, Маргиад призналась, что талисман Элгона после смерти мужа забрала себе. Она поклялась, что отдаст его достойному. Но найти такого при жизни не сумела. Поэтому, когда ее похоронили вместе с реликвией, душа ее не успокоилась. Жена Сына Света ждала все эти годы…
— Неужели меня? — изумилась Ника.
— Да.
Ника о многом жаждала спросить призрак, но в плавный ход беседы вмешался Муонг. Он раздраженно поинтересовался, почему Элгону не помог его бог?..
— Как бы ни были сильны боги, у них нет иных рук, кроме человеческих.
Светло-карие, с зеленоватыми искорками по краю радужной оболочки, глаза Муонга были полны недоумения, негодования и боли.
Перед тем, как он задал новый вопрос, Маргиад протянула девушке камею. И та с благодарностью приняла дар: камень был не фантомным, настоящим, он излучал тепло, свет.
— Прощайте, — проговорила королева. — Бегите отсюда!
В тот же миг земля глухо заворочалась и качнулась под ногами: толчок был таким сильным, что Ника и Муонг едва удержали равновесие.
— А ты? — воскликнул Муонг.
— О дорогой мой, что может повредить человеку, который и так давно мертв? — бесплотные пальцы женщины коснулись его щеки: это было подобно движению воздуха от крыльев пролетевшей мимо птицы.
Земля снова тревожно зашевелилась.
— Королева права, — сказала Ника, — нам следует поспешить.
Они успели пробежать пару лиг, выбраться из Элментейта, прежде чем страшный грохот позади заставил их вздрогнуть и обернуться. Твердь разверзлась и поглотила руины Города. Гигантская скала, на которой величественно возвышался дворец-крепость, с шумом обрушилась в океан, заставив воды вскипеть, выйти из берегов.
— Все кончено, — произнес Муонг, глядя туда, где только что стояли стены Элментейта.
