Стивен Браст - Пятьсот лет спустя
Кстати, о дружбе. Хочу вам сообщить, что около тридцати лет назад я получил весточку от Катаны э'Мариш'Чала. Она вышла замуж за драконлорда линии э'Лания, не помню имени. Меня приглашали на свадьбу, но я не сумел получить отпуск. Вы слышали эту новость? Приглашали ли вас и смогли ли вы присутствовать на церемонии?
Продолжая разговор о друзьях, не могу не вспомнить о нашей доброй Тазендре. Я был рад узнать, что она не пострадала во время взрыва в своем доме. Надеюсь, Тазендра сделала надлежащие выводы и будет более осторожно проводить свои изыскания. Как поживает ее слуга, Мика? Не пострадал ли он? Я бы очень огорчился, если бы...»
Кааврен прервался, услышав грохот, – кто-то стучал в дверной молоток. Тиаса тщательно промокнул несколько последних слов и приготовился сойти вниз проверить, кто пришел его навестить. Он миновал маленькое окошко, оставленное открытым для проветривания, – Кааврен научился регулировать температуру воздуха в своей комнате, открывая его пошире и меняя тягу в небольшом камине. Причина, по которой мы чувствуем себя обязанными остановить внимание читателя на этом окошке, в том, что, выглянув в него, Кааврен увидел, что спустились сумерки; он просидел за письмом к Айричу гораздо дольше, нежели ему казалось. Неожиданно на него навалилась усталость, и захотелось лечь в постель.
Однако в дверь продолжали нетерпеливо стучать.
Сообразив, что уже довольно поздно, тиаса снял с гвоздя шпагу и прихватил ее с собой на случай, если за дверью окажется один или несколько представителей Армии Розы с Шипами – батальона наемников, чья штаб-квартира находилась неподалеку на той же улице. Они всегда недолюбливали гвардейцев, не говоря об их офицерах, и обожали выпивку.
Минуты через три после того, как Кааврен спустился, он, повесив на место шпагу, снова сидел за письменным столом, сосредоточившись на ответе Айричу.
«... что-нибудь случилось [продолжал он] с этим добрым малым. Надеюсь, вам известны подробности, буду весьма благодарен, если вы мне о них напишете. Полагаю, вас позабавит мой рассказ о том, что пару минут назад мне пришлось убить человека, постучавшегося в мою дверь. Удостоверившись, что перед ним именно я, он попытался разрядить в меня камень-вспышку, – быть может, написание писем не столь безобидное занятие, как я думал. Впрочем, благоразумие, а также поздний час наводят меня на мысль, что пора заканчивать. К тому же я заметил, у меня течет кровь, и мне нужно с этим разобраться, ведь покупка новой одежды, как вы, наверное, еще не забыли, дело не простое, если речь идет о доходах гвардейца.
Остаюсь вашим преданным другом, мой дорогой Айрич,
Кааврен».
И тут мы рискнем предположить, что наши читатели, с одной стороны, хотели бы узнать, как отреагировал Айрич, когда прочитал письмо Кааврена, а с другой – испытывают любопытство относительно неких деталей, которые он опустил. Что до первого вопроса, то мы просим прощения, но должно пройти время, прежде чем у них появится ответ на него. Однако надеемся, они удовлетворятся ответом на второй вопрос.
Мы и в самом деле можем рассказать больше, чем написал Кааврен своему другу. Спустившись по лестнице, тиаса отворил дверь и увидел человека в императорской ливрее, со свитком пергамента в руке, на котором в слабом свете лампы Кааврен разглядел нечто напоминающее императорскую печать.
Посетитель вежливо поклонился и спросил:
– Имею ли я честь обращаться к Кааврену, лейтенанту Императорской гвардии?
Тиаса не заметил ничего подозрительного в позднем посетителе: лишь по чистой случайности в его руке, скрытой за створкой двери, оказалась обнаженная шпага. Тиаса и не собирался ее прятать – просто он держал клинок в правой руке, а дверь открывалась внутрь и направо. Так уж получилось – Кааврену повезло, – как только он заявил, что действительно является лейтенантом Императорской гвардии, посетитель бросил свиток, и на его ладони тиаса увидел плоский и гладкий камень – Кааврен сам не раз пользовался такими.
Тиаса не терял времени попусту и мгновенно поместил ближайший массивный предмет – дверь – между собой и камнем-вспышкой. После чего отступил на шаг, выпустил из руки лампу (которая благодаря случаю не разлилась и не разбилась, что, вне всякого сомнения, привело бы к серьезным неудобствам) и занял боевую позицию со шпагой, направленной под углом в сорок пять градусов к небу. Наемный убийца – теперь нам следует называть его именно так – сделал ошибку, попытавшись войти в дом ударив в дверь плечом. Убийца оказался достаточно сильным человеком, и ему определенно сопутствовал бы успех, если бы дверь была закрыта на обычную защелку, однако Кааврен успел лишь ее захлопнуть. Дверь широко распахнулась, и убийца ввалился внутрь, высоко подняв руку с камнем-вспышкой, в другой он держал кинжал.
Кааврен выбрал позицию так удачно, что разрядившийся камень-вспышка лишь слегка оцарапал ему щеку, в то время как тиаса нанес удар шпагой прямо в лоб убийцы, покончив тем самым с его нападением, а заодно и с жизнью. Теперь лейтенанту оставалось только сожалеть, что ему не удастся допросить нежданного гостя. Впрочем, он затащил тело внутрь и обменялся несколькими резкими словами с Сахри, которую разбудил разрядившийся камень-вспышка. Кааврену пришлось пообещать, что служанке не придется завтра убирать из дома труп. Затем он вытер клинок и вернулся к себе в комнату, чтобы закончить письмо.
Справившись с этим важным делом, Кааврен быстро снял рубашку и замочил ее в тазе с водой, куда добавил щелока. Потом он приложил влажную тряпицу к щеке, которая еще немного кровоточила, после чего запечатал письмо и отправился спать.
К своему удивлению, он обнаружил, что заснуть не может. Тот, кто провел несколько сотен лет в форме, отлично знает: солдат и бессонница вещи абсолютно несовместимые. И все же Кааврен не мог не думать об убийце, чей труп остался на первом этаже. (Следует отметить, Сахри тоже долго ворочалась в своей постели, но ее-то состояние понять гораздо легче.)
– Почему, – спрашивал себя Кааврен, – кто-то захотел меня убить? Я не сделал ничего такого, за что мне хотели бы отомстить, да и мое положение не столь значительно, – во всяком случае, мне кажется, в любой момент меня может заменить любой из дюжины хороших солдат – и никто не заметит разницы. Это очень странно.
Теперь читателю наверняка стало ясно, почему Кааврен почти час пролежал без сна.
ГЛАВА 4
Кааврен проснулся с тем же вопросом, который занимал его до того, как он заснул. Однако тиаса и сейчас не находил подходящего ответа. Сахри все еще спала, поэтому он решил позавтракать во дворце. Тиаса взял свою рубашку из таза, нахмурился, сообразив, что она все еще мокрая, и, открыв единственный шкаф, где лежала его одежда, взял другую рубашку и старый синий мундир. Было слишком жарко для такого плотного шерстяного материала, но он надеялся, мундир скроет прорехи в старой рубашке.
