Саймон Хоук - Железный трон
— Тебе обязательно держаться так официально? — спросила она. — Мы знаем друг друга с детства, однако ты никогда не называл меня по имени.
Что за странная слабость у детей королевской семьи, подумал Эдан, к собственным именам? Казалось, обращение по титулу, которого они заслуживали по праву, каким-то образом отрицало факт их личного существования. И как только эта мысль пришла ему в голову, он осознал, что, вероятно, с их точки зрения, именно к этому и служили правила дворцового этикета: с помощью закона и традиции особы королевской крови заставляли людей признавать, чем они являются, но не кем. Никто никогда не признавал их индивидуальность — только их положение. Должно быть, оттого они чувствовали себя довольно одиноко.
— Что ж, поскольку мы сейчас одни, я буду называть тебя Лэра, если ты позволишь мне эту редкую честь, — сказал он.
— Я позволяю, — ответила она с улыбкой. — Было бы приятно, если бы ты видел во мне женщину, а не только принцессу из королевского дома.
Не видеть в ней женщину довольно трудно, подумал Эдан, когда распущенные темные волосы ее развеваются по ветру, который к тому же облепляет ее тонкую ночную рубашку вокруг ее тела. В целом она казалась куда более женщиной, нежели принцессой. Эдан с трудом отвел от Лэры смущенный взгляд и посмотрел на море.
— Надвигается гроза, — неловко сказал он.
Лэра подошла и стала рядом, положив руки на парапет.
— Я люблю летние грозы. Когда зарницы освещают все небо, когда грохочет гром — будто боги играют в кегли, когда после краткого проливного дождя земля остается такой чистой и свежей. И я люблю гулять под дождем, а ты?
Он искоса взглянул на Лэру. Ветер откинул с ее лица длинные, черные как смоль волосы; она глубоко вдыхала влажный морской воздух. Эдан не мог не заметить, как в такт дыханию вздымается ее грудь. Она наклонилась вперед, облокотившись на парапет, и эта поза подчеркивала ее груди, едва не выпадавшие из низкого выреза рубашки. Лэра взглянула на него, и он поспешно отвел взгляд. Заметила ли она, как он пожирал ее глазами? Эдан почувствовал, что краснеет, и отвернул лицо, чтобы скрыть это.
Совсем недавно Лэра была нескладной озорной девчушкой, гордой и надменной, с несоразмерно длинными ногами, но с тех пор, как ей минуло пятнадцать, она начала расцветать и, казалось, из года в год становилась все красивее. Ее некогда худенькое тело обрело роскошные формы, и Эдан с мучительной неловкостью сознавал все это сейчас, когда она стояла совсем рядом, босоногая и в одной лишь белой рубашке.
Ему пришло в голову, что на самом деле он не должен оставаться наедине с ней, особенно одетой таким образом. Верней, полураздетой, подумал Эдан. В конце концов, она помолвлена с лордом Эрвином, и любой, кто увидит их вместе при таких обстоятельствах, может превратно истолковать эту сцену. Такого допускать нельзя.
— Что ж… Пожалуй, мне нужно идти, — проговорил он, довольно неловко.
— Нет, побудь еще немного, — она положила ладонь на его руку. Прикосновение длилось. — Нам почти никогда не представляется случая поговорить. Почему так?
У Эдана пересохли губы. Он облизнул их. Неужели она чувствует себя совершенно непринужденно, стоя перед ним в одной ночной рубашке?
— Наверное, мы никогда не разговариваем, потому что я обычно занят принцем Микаэлом, а ты занята… — В действительности Эдан не имел ни малейшего понятия о том, как она проводит дни. — …тем, чем положено заниматься принцессам, неудачно закончил он.
— Уроками дворцового этикета, шитья и вышивания, танцев, верховой езды, игры на лютне… Все это призвано приготовить девушку к роли жены аристократа. Уверена, ты все эти занятия нашел бы крайне скучными. Во всяком случае, я нахожу их таковыми.
— Можем поменяться, — предложил Эдан с улыбкой. — Тогда я буду учиться вышиванию и игре на лютне, а ты будешь проводить дни, разыгрывая битву при горе Дейсмаар с Микаэлом и его малолетними товарищами.
— Нет, благодарю покорно, — Лэра состроила гримаску. Наверное, тебе достается больше всех. Не представляю, как ты выдерживаешь это. Микаэл совершенно несносный ребенок. Должно быть, это ужасно тяжело.
— О, на самом деле все не так страшно, — сказал Эдан, хотя в глубине души не мог не согласиться с ней полностью. — Это хорошая школа для будущего камергера. Учит дисциплине и терпению.
— Вероятно, — сказала Лэра. — Не знаю, как ты его терпишь. Пусть Микаэл мой брат, но он — невыносимое маленькое чудовище. Когда я узнала, что Корвин оглушил его ударом, я подумала, что именно этого он и заслуживает. Честно говоря, я бы сама с удовольствием сделала это.
— Тут во всем виноват один я, — сказал Эдан. — Я должен был предотвратить случившееся, но, боюсь, оказался недостаточно расторопен.
Лэра улыбнулась.
— Да, я слышала, леди Ариэль немного задержала тебя.
Эдан снова покраснел. Черт бы побрал эту Ариэль. Должно быть, история уже разнеслась по всему замку, и все от души потешаются над ним.
— Да, и тут я тоже виноват. Я потерял бдительность. Я старался не сводить глаз с принца Микаэла, и ей удалось нанести мне удачный удар. Мне следовало бы быть умнее. Во время игры Ариэль всегда преследует меня. Она знает, что я не ударю ее и пользуется своим преимуществом.
Лэра снова улыбнулась.
— Она не поэтому преследует тебя.
— Да? Тогда почему?
Лэра хихикнула.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь?
Эдан нахмурился и покачал головой.
— Нет. Какая может быть другая причина?
— Она влюблена в тебя.
— Что? Ариэль? Но это нелепо!
— Это правда, ты знаешь.
— Но она еще ребенок!
— Ребенок, который скоро превратится в юную женщину, сказала Лэра. — Во многих отношениях двенадцатилетние девочки более зрелы, чем мальчики того же возраста. Конечно, она уже достаточно взрослая, чтобы испытывать романтические чувства. А в крестьянской среде девочки ее возраста довольно часто выходят замуж и вскоре начинают рожать детей.
— Ну, в простонародье ранние браки зачастую вызваны необходимостью, — сказал Эдан. — Крестьяне бедны, и им нужно больше детей, которые помогали бы им возделывать поля. Кроме того они рано стареют от тяжелого труда. Едва ли тут можно сравнивать. Я слишком стар для Ариэль.
— Я была всего лишь на год старше Ариэль, когда меня помолвили с лордом Эрвином, а он старше меня больше, чем вдвое, — сказала Лэра.
— Тут тоже нельзя сравнивать, — ответил Эдан. — Ты принадлежишь к королевскому дому, и твоя помолвка была призвана скрепить политический союз. Кроме того ты ведь не вышла замуж в тринадцать лет. Ты была просто помолвлена. Ты будешь взрослой женщиной, когда дашь брачный обет.
