Айя Субботина - Время зимы
Он отвернулся.
— Да. Один из местных охотников, славный парень. Только на общем знает от силы десяток слов. — Арэн не выглядел таким беззаботным, как хотел казаться. Мужчина отодвинул миску, вытер руки отрезом грубого тканого полотна, задумчиво посмотрел в кружку с медовухой и отставил ее в сторону. — По правде говоря, меня беспокоит, что тут твориться.
— Только не нужно корчить из себя героя, милый Арэн, — Миэ никогда не разделяла его благородных позывов помочь. В этом Раш поддерживал ее. — Ты же сам говорил про обязательства. Мы направляемся в столицу, а здесь разберутся и без нас.
— Может быть, — задумчиво протянул он, не став вступать с ней в спор. — Нам чего-то недоговаривают, я чую обман. Нутром.
— Всю ночь вокруг меня ходила тревога. Здесь пахнет непролитой кровью. — Банру поддержал подозрения Арэна, обвел всех за столом долгим тяжелым взглядом.
— Здесь пахнет козьим дерьмом. Мы ехали в Сьёрг, — на всякий случай напомнил Раш и, видя, что женщина не собирается прикасаться к своему завтраку, подвинул тарелку к себе.
Больше за столом никто не проронил ни слова. Они закончили трапезу, обмениваясь только короткими взглядами. Раш чувствовал напряжение, такое тягучее, что его можно было резать ножом. Он не тревожился — за долгое время странствий по миру, между ними случалось всякое, похлеще этого.
Вскоре, к ним подсел мужчина. Борода и густые косматые брови, нависшие над глазами, не давали угадать его возраст. На общем он действительно едва говорил, но Миэ, окончательно поборов хмельную слабость, поговорила с ним на северном наречии. Они обменялись короткими фразами, охотник несколько раз задумчиво морщил лоб.
— Может будешь так добра и посвятишь нас в разговор? — Арэну никогда не нравилось, если что-то решалось за его спиной. Как правило его участие всегда шло только на пользу; со временем голос дасирийца стал решающим. Со временем Арэн стал негласным лидером — он решал, куда ехать и что делать дальше, и никто не перечил ему.
Раш тоже принял новые порядки. Он не всегда соглашался внутренне, но подчинялся. Правда, оставлял себе лазейку на тот случай, если решения Арэна пойдут в разрез с его жизненными принципами.
— Он сказал, что будет ждать нас у ворот, в полдень. Их Мудрая будет говорить с эрлом и собирает всех жителей Яркии, раньше он не двинется с места.
— Еще как двинется, — Раш зло метнул взгляд на сидящего рядом северянина.
Тот вряд ли понял сказанное, но, в ответ, тоже озлобился, что-то быстро сказав Миэ. Та поспешно успокоила его, сопровождая ослепительной улыбкой чуть ли не каждое слово.
— Я говорил, что здесь что-то неладно, — Арэн словно почуял подтверждение своих опасений. — Спроси его, не знает ли, о чем будет говорить эта Мудрая.
— О большой беде, — после очередного обмена словами, сказала Миэ. И добавила уже от себя: — Арэн, погляди на артумцев! Думаешь, им нужна наша помощь? Не знаю, о какой беде будет говорить Мудрая, но нам нет в том печали.
— Кто такая Мудрая? — Почти хором спросили Раш и Банру.
— Самая сильная колдунья в поселении. Ее слово выше слова эрла. Мудрые предупреждают об опасностях, заговаривают погоду, призывают в помощь духов-защитников, когда приходит беда. Обычно Мудрые из расположенных пососедству поселков собираются в тайном, одним им известном месте, чтобы творить сильную охранную магию. Фергайры — тоже Мудрые, что заслужили право жить в башне Белый шпиль, в Сьёрге. Говорят, в этой башне есть огромное ледяное зеркало, через которое фергайры видят все земли Артума и пристально следят за младшими сестрами, чтобы потом забрать достойных к себе в совет.
— Бабье царство, — бросил Раш, и, поняв, что сболтнул лишнего, с опаской покосился на северянина. Тот хмурился, теребил бороду, но, кажется, не понял ни слова. — И что теперь?
— Ждать, — отрезал Арэн.
Как успел заметить карманник, уголки губ воина на короткое время приподнялись вверх, видимо в унисон внутренней улыбке.
— Пусть нарисуют нам карту и обойдемся без проводника, — предложил Раш, которого каждая минута, проведенная в Яркии, злила почище хитрых и жадных таремских купцов.
— Нет уж, — взбунтовалась Миэ, — если они так же рисуют карты, как показывают дорогу, тогда я лучше потерплю еще немного, но поеду с проводником. И вообще. — Она вдруг вспомнила про компресс, обмакнула тряпку в воду и с несчастным видом встала из-за стола. — Я собираюсь воспользоваться случаем и вздремнуть еще пару часов, лежа в нормальной кровати. Ну… почти в нормальной. И вам советую.
Прихватив с собой кувшин с сидром, Миэ устремилась в сторону лестницы. Охотник тоже вышел из-за стола, на языке пояснив, что сам придет за ними, как только будет готов выдвигаться в путь. Раш подавил в себе желание свернуть ему шею, вместо этого согнав злость на столешнице, что есть силы хватанув по ней кулаком.
— Успокойся, — осадил его Арэн, — пара часов ничего не стоят. Миэ права — в Северных снегах без проводника мы снова заблудимся. И, признаться, мне не хотелось бы снова напороться на странное растение. Хани не заметила ее, но Рок сказала, что заметил другие, о которых никто из нас даже не подозревал. Мне будет спокойнее.
— Делайте, что хотите, — Раш пожал плечами. Он понимал — Арэн прав. Но гордость не позволяла согласиться. — Пойду, прогуляюсь.
За дверями постоялого двора, кипела бурная жизнь, совсем противоположная затишью в зале. Ветер носил размеренные удары кузнечного молота, блеянье овец и запахи свежеиспеченного хлеба. Раш повертел головой, прикидывая, в какую-бы сторону пойти. Не долго думая, пошел вниз от "Медвежьей лапы", к тому месту, откуда раздавался монотонный, многоголосый гул — обычно так галдела рыночная площадь. Скоротав путь между домами, Раш вышел на небольшую пятачок земли, со всех сторон окруженный деревянными столбами в человеческий рост. Между ними свисали натянутые толстые веревки, с которых, в свою очередь, свешивались разные нехитрые товары — домотканые рубахи грубого полотна, лошадиная сбруя, выделанные кожи… Внутри своеобразного круга, расположились торговцы, судя по одежде — почти все местные, скорее всего крестьяне и ремесленники. Многие громко нахваливали свой товар. Раш смешался с покупателями, поглядывая по сторонам. Только в самом конце рядов, он увидел то, что действительно пробудило в нем интерес. На куске яркого, расшитого красным, сафьяна, лежали мечи. Раш подошел ближе, сразу вцепившись взглядом в изящный кинжал, размером не больше двух ладоней. Змеистое лезвие играло на солнце, зловеще и, в тоже время, маняще отливая алым. Рукоять из кости какого-то животного была, цвета песка. Её обвивала дутая из тончайшего серебра, змея, наполненная ртутью. Торговец, — коротышка-таремец, со взглядом хищника, приметившего подходящую жертву, — тут же принялся всячески обхаживать покупателя. Он едва ли не силой впихнул кинжал в ладонь Рашу, предлагая "почувствовать небесную легкость смертоносной стали". Карманник воспользовался предложением. Глядя как ловко покупатель вертит клинок в ладони, торговец еще больше воодушевился.
