Игорь Федорцов - Поводок для пилигрима
— Театр есть, библиотека есть, ˗ восхитился я. ˗ Не хватает малого. Лобного места.
Лобное место нашлось выше по улице. Все культурно. Плаха задрапирована в красный сафьян, перекладина навощена, помост помыт, стульчик под ноги лакирован, веревка не конопляная, а льняная.
— Супер! Еще наверное и намылена? ˗ восхитился я организацией воздаяния по делам и трудам неправедным.
˗ А что это? ˗ спросил Амадеус.
На краю помоста столбик не выше метра. В столбик воткнут тесак. Как я понял, укорачивать карманникам шаловливые пальчики. Но сказал я барду другое.
˗ Прелюбодеев наказывают.
˗ Каким обр…, ˗ начал Амадеус и запнулся. Кающийся бард добровольно зачислил себя в когорту нарушителей морали, достойных самых суровых кар.
Разметка на плацу, перед казармами, выложена цветными камнями. Возможно внутри здание древнее. Снаружи ˗ красный кирпич, проемы, галерея на третьем этаже и черепичная крыша, частью новая, частью старая.
К плацу, граница обозначена акациями, примыкал квартал зажиточных горожан. Ограды, розарии, крылечки, скульптуры дев и отроков. Все говорило о состоятельности обитателей. Дальше торговая слобода. Вывески солидные, на кованных петлях, с резьбой по дереву. Кое-где мелькала позолота. В окнах, на прилавках, под навесами на витринах, на лотках, выложены товары.
— Безделицу на память не хочешь? ˗ спрашиваю барда.
— Нет.
— Подарок? ˗ подсказываю Амадеусу.
— Кому? ˗ вздохнул разнесчастный слагатель виршей.
— Тебе решать кому. Флори или Соль или обеим сразу, — рассмеялся я, толкая барда. — Брось нюни распускать! Все пройдет как с белых яблонь дым*…
Уши у барда сделали стойку как у хорошей собаки.
— Что вы сказали?
— А что такое? — прикусил я язык.
— Про яблони, ˗ напомнил Амадеус.
— Про яблони? ˗ не могу вспомнить я и сокрушенно качаю головой.
Рука барда нырнула за пазуху и он тут же принялся записывать.
Мы проехали до соборной площади. Махину отгрохали будь здоров! Шпили, что иглы, крыши и витражи золочены! На звоннице огромный колоколище, тут же звонница поменьше, на ней колокольцев, что опят на пне.
˗ Любые грехи замолишь! ˗ восхитился я, ˗ а малинового звону не меньше чем на всю губернию!
У меня шея занемела держать голову задравши, затекли лицевые мышцы придерживать челюсть, что бы не отпала от удивления.
Проехали вдоль ограды. Заборчик тоже не кривыми руками делали. Объемная ковка: цветочки, кружочки, петельки, арабески ˗ чудо!
Старое кладбище открылось в прорехи кленов и сирени. Судя по плотности надгробий чинного люду в землице покоилось не мало. Все камни древние, скромные. Это сейчас сверху такого нагородят, не последние пристанище, а, Казино Рояль".
˗ В будний день к попам нагрянем, ˗ пообещал я барду, то же с интересом разглядывавшего храм.
˗ А пустят? ˗ усомнился Амадеус.
˗ Скажем разыскиваем могилу моего прадеда Зигфрида**.
˗ Какого Зигфрида?
˗ Того что Брунхильда отравила, а Кримхильда оплакала.
˗ А…
˗ Потом, ˗ не дал я вякнуть барду.
Повернули в улицу швей и портных, где лепились лавки готового платья. На всякий случай купил себе темного фиолета бархатные штаны, такой же дублет и легкий плащ в серебряных зигзагах.
— Пошловато, — покривился я покупке, — но необходимо.
Бард не обращал на меня внимания. Похоже из трех услышанных имен и яблоневого дыма он придумал целую поэму.
Окружным путем выехали на дворцовую площадь. Над жилищем Гошенов, оно чуть поменьше Эрмитажа, две остроконечные башни. Меди на крыше!!! Сдать, на новый Майбах хватит! Под крышей пояском балконы. Между балконами мостик перекинут.
— Что скажешь? ˗ обращаюсь к барду.
— Дворец большой, — только и сказал Амадеус, разглядывая атлантов и особенно кариатид.
— Графский! ˗ согласился я с ним.
Дворец ˗ безупречная гармония белого и черного камня, позолоты и декоративного цветущего хмеля. Аромат шишек, легкий и едва уловимый, служил дополнительной составляющей во внешнем облике постройки. Медноголовые башни, стоявшие в углах дальней стены, напоминали гигантских часовых, стерегущих покой фамилии ди Гошен.
"Ну, о покое можете забыть," ˗ негласно пообещал я.
— А зачем между башнями мостик?
— Кто его знает… Семечки лузгать.
Сзади сильно топотали и орали на всю площадь.
— Милостивый дон! Милостивый дон! Погодите! ˗ махая руками и тряся животом, к нам несся некто в ливреи слуги.
— Отдышись-отдышись, ˗ посоветовал я торопыге. ˗ Не ровен час помрешь. Удар хватит.
˗ Не является ли милостивый дон, князем фон Вирхоффом?
˗ Я и есть князь фон Вирхофф, ˗ насторожился я. Не нашла ли героя повестка в надзорные органы града Акхарама. ˗ Дальше что?
— Мой сеньор, дон Шваден, ˗ толстяк отвесил низкий поклон. Как согнулся, не понимаю. Как на толстой заднице штаны не лопнули, тоже. ˗ Просит нанести ему визит.
— В котором часу?
— К третьей Декте.
˗ Просит? ˗ переспросил я. Видить снулую морду баронета нет желания.
˗ Дело касается личных интересов дона Швадена, ˗ гордо заявил слуга.
— Где живет твой сеньор?
— Рядом с площадью короля, ˗ гордости в голосе еще прибавилось.
— А на пальцах? ˗ потребовал я, ясных для понимания координат.
— Отсюда проедите по этой улице, затем свернете на право. У Памятника графу Риану, вдоль торговых рядов… — здесь гонец осекся, вытаращив глаза. — Вдова альгвасила… — прошептал он чуть слышно. Я бросил косой взгляд на предмет домогательств изгнанного Гошена.
Что сказать? Бывают натуралы, бывают геи, бывают зоофилы и вроде как некрофилы и кто-то там еще. Как обозвать графа, пока не придумано, но уверен, Робинзон Крузо после двадцати семи лет отшельничества не кинулся бы ей на шею. Безнадежный случай. Не помогут ни водка, ни тройной одеколон. На редкого любителя вещь.
— Продолжай, — приказал я впавшему в ступор слуге.
— …на площадь Паппа Пятого. Проедите в конец, там и будет дом моего хозяина. На крыше золотой петушок.
— Теперь понятно, — произнес я и жестом отпустил слугу. Тот замялся. Холуйская харя ждала чаевых. От меня самое большее он мог получить оплеух на всю сумму.
— Вы с кем-то познакомились? — спросил бард, закончив писать в тетрадку. Талант! А к слову, плетень" не знает простой рифмы.
— Да, мой бард. Пока ты распространял про меня частушки и нюхал цветы на груди у прекрасной Флори, я свел кое какие нужные знакомства. И надеюсь, они действительно нужные.
Мы еще с час болтались по городу. Не зашли ни в один приличный кабак отдохнуть и пригубить. Бард уверенно соблюдал пост. Ни что не могло его поколебать и снять или смягчить собственноручно наложенную епитимью.
