Анна Котова - Время Изерлона
гроссадмирал Райнхард фон Лоэнграмм
Вспышка сверхновой. — Сборник документальных материалов о кайзере Райнхарде I. — Феззан, 4 г. Новой эры
Чтобы паровоз взлетел, просто доработайте его напильником.
Из непроверенных источников
Она продолжала возиться с железом, и мастер все реже фыркал на нее, все чаще удовлетворенно хмыкал: "Будет толк". Иногда удавалось встретиться с друзьями-пилотами, всегда находившими повод для развлечения. Если не было национального праздника или дня рождения бабушки, значит, была первая пятница на этой неделе или, скажем, проводы борделя мадам Берлитц. Ибо "Райская птичка" дождалась наконец исполнения своей заветной мечты — появления на станции феззанского купца.
На проводы борделя Мэри по понятным причинам не пошла, хоть ее и звали — Оливер было ляпнул: приходи, мол, будет весело, но напоролся на такой горький взгляд, что поднял руки: "Не стреляй, виноват, больше не буду", — а потом еще два раза извинялся. Пока не дошло: лучше просто не поднимать эту тему. Зато Аннелиза не пропустила великого события и, разумеется, прибежала с полным подолом сплетен и пересудов.
Торговец, некий Шаплен, пришел на Изерлон с грузом вина, консервов, тканей, сувениров, образцов оружия новейших феззанских разработок — эдакая летучая мелочная лавка. Едва появившись в порту, он был изловлен мадам Берлитц, прижат к ящику с люстрой, вокруг столпились ошалевшие от безделья разряженные девицы, сладко улыбаясь и строя глазки, — словом, устоять было никак невозможно, да еще ему намекнули, что в пути с ним будут ласковы… Мсье Шаплен задержался на станции ровно настолько, чтобы распродать свои товары и погрузить в трюм люстру мадам Берлитц — и чтобы вывести на борту своего транспортника разноцветную надпись "Райская птичка".
Ибо он был настоящий коммерсант и выгоду чуял за парсек. Отвезти бордель в Рейх? Нет ничего проще. Но куда лучше — не отвезти в Империю, а возить по Империи. Представляете, мадам, прилетаем мы на какую-нибудь недавно колонизированную планету, где баб не видали несколько лет. Снимаем сливочки — и летим дальше… и порт приписки у судна, между прочим, Феззан… а? Ударили по рукам, и вскоре, сверкая свеженарисованной вывеской, летучий бордель Берлитц и Шаплена покинул негостеприимную территорию Альянса, не признающего бизнеса определенных сортов. Хотят упускать доходы ради принципов? Их дело. Уж Шаплен и Берлитц — не упустят.
— Маргерита сказала, они уже и люстру в кают-компании привинтили, — смеялась Аннелиза. — Чтобы прибыть к клиентам, так сказать, во всеоружии. Сидят эдак колонисты в недоосвоенной дыре, и тут к ним с неба спускается это…
— С люстрой, — отозвалась Мари.
— Ага! Думаю, у них дело будет процветать.
— Да пусть процветают, скатертью им дорога. Лишь бы не здесь, — хмыкнула Мари.
Она не сразу поняла, почему с этого дня у нее спина стала прямее, а походка — легче. Будто с плеч свалился привычный и оттого прежде не замечавшийся тяжеленный груз.
Постыдное прошлое улетело в неизвестном направлении и больше не вернется.
В середине декабря на Изерлон прибыл с переговорами имперский адмирал Кирхайс. Обмен военнопленными. Залог мира? Неужели война остановится, начнется спокойная жизнь, всеобщее счастье и благоденствие? Друзья Мари сомневались, что возможен столь радостный исход. Ходили слухи — неспроста это. В Рейхе сменился кайзер, вместо прежнего Фридриха, который был "ничего, человек приличный", на трон усадили несмышленыша пяти или семи лет отроду, а править будет прежний госсекретарь, старый подковерный интриган Лихтенладе, и с ним стремительно взлетающая звезда имперского небосклона, юный и гениальный Райнхард фон Лоэнграмм. Поговаривали, что этот не успокоится, пока не сожрет всю Галактику и не выплюнет ее косточки. Если он взялся выменивать своих пленных, значит, ему это для чего-то нужно, а хорошего задумать в Рейхе не могут по определению. Но наши политики не упустят случая продемонстрировать любовь к народу любым способом — и уж пусть в погоне за лишними голосами сделают доброе дело. Свобода трех миллионов сограждан стоит чего угодно. Так что договор скорее одобряли, но опасались подвоха. Уж очень задумчив адмирал Ян, — говорили изерлонские военные. — Чует ловушку. Наш адмирал ловушки завсегда чует, ведь он сам большой мастер их устраивать, тем и знаменит на всю Галактику.
Так или иначе — а на станции впервые с мая месяца появились люди в черной форме с серыми оплечьями и зазвучала знакомая с детства речь. Мисс Беккер почувствовала, как от этих голосов в ней снова просыпается девчонка третьего сорта, пыль под армейскими сапогами, и нельзя сказать, что это ей понравилось. Теперь она старалась не появляться на улицах без сопровождения альянсовских военных — чтобы у прежних сограждан и мысли не возникло, будто у нее нет защиты. Но имперцы были тихими и вежливыми, не обращали на гражданское население Изерлона ни малейшего внимания — и сгинули после подписания договора, будто и не было.
Безусловно, это был отличный повод для праздника. По крайней мере для Мари. Пилоты же — как мысли читали. Едва исчез за пределами станционного воздушного пространства ярко-красный, игрушечно-нарядный, если б не был таким опасным, флагман Кирхайса, как Поплан провозгласил очередную гулянку все в той же "Дикой рыбе" — под лозунгом "Чтоб их еще сто лет не видать". Но вечеринка вышла скучной: Райнер не пришел. Чем уж были заняты розенриттеры в этот вечер, история не сохранила, но не было ни одного из них, и Мари ушла в общежитие рано, усталая и грустная. Танцевала, а как же — ее никогда не отпускали без нескольких туров вальса, особенно те, кто умел считать до трех. Выяснилось, между прочим, что хорошо танцует тот веснушчатый, имя которого она не могла вспомнить, а спросить было неловко: ведь Поплан его представил еще когда. Так и разговаривала с ним, обходясь обращением на «вы», к концу беседы, впрочем, перешедшим в «ты». Славный парень, и на язык остер, надо будет потом осторожненько выведать, как же его все-таки зовут. А то некрасиво.
Единственное, что было в этой гулянке хорошего — она наконец набралась храбрости и заговорила с другом Олле о своих жизненных перспективах.
— Ты меня принял в 13-й флот, помнишь? — сказала она Оливеру. — Пошутил, теперь отдувайся. Что мне нужно сделать, чтобы меня взяли механиком на корабль?
— И на который из кораблей ты целишься, дитя мое? — Поплан скосил хитрый зеленый глаз.
— На тот, где будешь ты, — без колебаний ответила она. — Ты меня будешь учить летать.
— Чтобы учиться летать, тебе не нужен конкретный корабль. Приходи, у меня тут группа зеленых юнцов, и все хотят стать «спартанцами».
