Анна Гринь - Забудь мое имя!
— Согласна, — прервала я его.
— Веришь мне? — хищно спросил голос.
— Нет, — ответила я и сглотнула.
— Правильно, — хохотнул собеседник, и что‑то очень горячее коснулось моих век на мгновение. — Верить не стоит.
— Что тебе нужно? — Вопрос вертелся на языке.
— Может твои глазки, — хмыкнул змей. — А может душа. Или жизнь.
— Почему я?
— Сама виновата, — улыбнулся он, обнажив длинные острые клыки. — Но мне интересно, как ты это сделала?
— Что именно? — непонимающе уточнила я.
— Как именно тебе удалось попасть на Праздник Зимней Ночи, Елена? — терпеливо спросил голос.
— Почему ты спрашиваешь? Это ведь был только сон, — удивилась я.
— Ах, какой удар по моему самолюбию! — простонал собеседник обиженно.
И в тоже мгновение я узнала голос. Или просто он позволил мне себя узнать? Этот смеющийся голос, с бархатными нотками, с чуть заметной хрипотцой, низкий и обволакивающий.
— Я загадала желание, — прошептала, чувствуя, как напряглись все мои инстинкты. Настолько, что я не увидела, но ощутила его удивление, смешенное с сожалением и пониманием.
— Сбылось? — спросил он ехидно.
— Нет, — ответила я еле слышно.
— Жаль, — ухмыльнулся змей. — Значит, тебе не повезло.
— Почему? — удивилась, чувствуя, как у ног заклубился холод.
— Праздник Зимней Ночи — ночь, когда сила моего народа достигает своего пика. Когда‑то очень давно, много веков назад, это было время, давшее начало самой кровавой войне между Верхним и Нижним царствами. Война длилась целое столетие. Чтобы прекратить ее, Правители подписали указ, запрещающий творить сложные чары и ритуалы в эту ночь… Много лет после узаконили праздник. Почти тысячу лет длится мир. Если в Верхнем царстве узнают о произошедшем, то начнется война.
— Но почему? — спросила я, удивляясь странности всего этого сна.
— Потому что я демон тьмы, а Верхние нас ненавидят. Но ты даже не ситра. Потому что ты мне встретилась, на свою беду. Потому что кровь изменилась, пусть и таким… образом, — он усмехнулся.
— Ничего не понимаю. — Я вздохнула.
Это оказался странный разговор. Странный плод моего подсознания.
— Хочу проснуться, — прошептала я и потерла лицо ледяными ладонями.
— Ты считаешь, что спишь? — изумился он.
— Конечно! — воскликнула я в ответ. — Все это только сон. И ты сон!
— Жаль, что ты так думаешь, — печально заметил собеседник. — Очень жаль.
— А разве нет?
Змей не ответил.
— Если все на самом деле, то… — решила я для себя. — Если все на самом деле, то оставь меня в покое.
— Не могу, — вздохнул он. — Жаль, что ты не человек…
— Что? — опешила я.
— Человек… Так просто, — сказал змей с ноткой сожаления в голосе. — Даже такая миленькая и забавная. Только тонкая ниточка жизни. Чужая. Пропадет и незаметно… Жаль. Это так бы все упростило… — тихо прошептал он сам себе. — Еще пару дней и многое поменяется.
— Что?.. — хотела было спросить я, но огоньки алых глаз растаяли в темноте. Приблизился какой‑то шум, опрокинувшись на мои уши какофонией голосов и шорохов.
— Игорь! — голос Иры резанул, звоном вторгся в голову. — Она очнулась!
— Я все равно вызову скорую. — Второй голос прозвучал далеко и глухо.
— Не нужно скорую, — хрипло прошептала я и открыла глаза, пытаясь сфокусироваться на близко склоненном ко мне лице.
— Ну, ты и напугала меня, Ленуш! — заметила Ирка и улыбнулась. — Я просыпаюсь, а тебя нет. Куртка на вешалке висит, а подруги самой нет. Бросилась искать, а тебя к подъезду какой‑то парень на руках тащит. Я его чуть не побила, пока он меня уверял, что ты его знаешь.
— Тим убежал, — прохрипела я. — Я его пошла искать. Форточка оказалась незакрыта, и он сбежал…
— Лен, зайка, да он все время дома был! — удивилась Ира.
Будто в подтверждение ее слов, кот, горячий и пушистый, вскочил мне на живот, заставив охнуть.
— Тим, слезь, зараза, раздавишь! — прошипела Ира, ссаживая недовольно шипящего Тимофея на пол. — Мы когда в квартиру зашли, он с вешалки спрыгнул! Ты его, наверное, просто там не заметила.
В комнату вошел Игорь, посмотрел на меня скептически и сказал:
— Я скорую все равно вызвал. Может у нее обморожение. Когда я Лену нашел, она уже успела превратиться в сугроб.
Я прикрыла глаза, чтобы не смотреть на парня.
— Зачем ты вернулся? — спросила только.
— Ты забыла в машине телефон, — ответил Игорь, выложив на тумбочку трубку. — И я за тебя волновался. Вижу, с глазами все уже нормально… — Заметил он и разозлился на что‑то. — Поеду.
— Я сейчас, — шепнула мне Ирка и умчалась вслед за парнем.
Когда, через пару минут, подруга вернулась, то присела возле меня и велела:
— Открой глазки, мелкая.
Я молча уставилась на нее.
— Хм, — философски кашлянула она через минуту. — Слушай, Ленка, а про красные глаза мне приснилось?
— Нет, — подумав секунду, ответила я ей. Правда, я уже сама не знала, что приснилось, а что было на самом деле.
— Да? — переспросила подруга. — Тогда, поздравляю, они уже не красные!
— Правда? — пришла я в восторг.
— Да. — Кивнула подруга. — Только теперь они зеленые…
— Ну и что? — удивилась я. — У меня ведь и так глаза с зеленоватым оттенком.
— Они зе–ле–ны–е, — еще раз повторила подруга, но теперь по слогам.
Звонок в дверь слился со звоном в моих ушах.
Приехавшая скорая разродилась парой сонных и недовольных жизнью и полуночным вызовом врачей. Они скептически на меня попялились пару минут после быстрого осмотра, переводя взгляды, время от времени, на Ирку, истерично вскрикивающую при этом:
— С ней все будет хорошо?
Я при этом старалась не рассмеяться, рассматривая всю картину со стороны. Чувствовала я себя вполне нормально.
— Да ребята просто перестраховались, — извиняющимся тоном сказала я врачам. — Вот и вызвали скорую.
— Мало ли! — сказала Ира. — Может ты после этого заболеешь и умрешь!
— А хотите чаю? — спросила я у врачей. — С клубничным вареньем и булочками. И с бутербродами.
— Растворимый кофе есть? — вдруг улыбнулся один из парней.
Я с готовностью кивнула и убежала на кухню, готовить и чай, и кофе, и вкусняшки. Доктора немного оттаяли, прихлебывая очень горячий, очень крепкий и сладкий кофе под толстенькие бутерброды с копченой колбаской.
Чувствовала я себя отлично, только рука почему‑то немного болела… Подумав, закатала рукав свитера и с непониманием уставилась на длинные царапины, а затем перевела взгляд на молча сидящего посреди кухни Тима.
«Серьезно?» — мысленно спросила я у кота, извинилась и убежала в ванную. Увидев свое отражение, я громко ойкнула. Нет, теперь мои глаза выглядели лучше, Ирка оказалась права. Но из‑за непривычного, очень зеленого, как весенняя трава, цвета радужки, я совершенно себя не узнала.
