Анна Дил - Забытыми тропами
- Зачем тебе вообще понадобилась эта коронация? - раздавался брюзгливый мужской голос в голове собеседницы. - Мы так славно правили при ее умалишенном дядюшке - а что нас ждет теперь? Я говорил, что не стоило засылать поисковые отряды так далеко вглубь Сиднара… Да и тогда все еще можно было исправить! Если бы ты позволила мне попытаться еще раз…
- Не будь дураком, - ответил ему глубокий женский голос. Его можно было бы назвать красивым, если бы не сквозившие в нем желчь и раздражение. - Мы это уже не раз обсуждали. Твои так называемые "попытки" гроша ломаного не стоят, еще одна - и мы могли остаться ни с чем. Подумать только, ты даже не смог разделить их! А теперь уже поздно… Хотя, если подумать, то, что произошло, к лучшему. Теперь мы убьем двух зайцев сразу: напомним Сиднару о себе и избавимся от новоявленной хани. Безо всякого риска. На войне так легко попасть под удар… Я стану регентом при малолетнем ханиме - Вотие, - а если через десяток лет мне не надоест править, уберем и его. Надеюсь, он исполнит предназначенное до этого срока. У семьи орр Эллайнен нет других наследников, и Хайяриме придется выбрать новую хани. Догадываешься, кто это может быть, - при моих-то талантах? Все просто, Карир.
Постепенно разговор перешел на сбор налогов и наполняемость казны, и собеседники заговорили в полный голос. Увлеченные беседой, они не заметили, как у дальней стены слабо колыхнулась портьера и чуть слышно скрипнула, закрываясь, спрятанная за тяжелым бархатом дверь, и уж тем более не услышали легких шагов, быстро удаляющихся по коридору. Собеседники уловили лишь слабое изменение магического фона, после которого дверь вновь растворилась в каменной кладке, будто ее здесь и не было, но не придали этому значения (во дворце постоянно кто-то ворожит, разве уследишь за всеми?). Как выяснилось позже - зря.
Бывают случаи, когда враги предпочитают напасть внезапно. Вовсе не из-за своей исключительно подлой натуры - на войне нередко один отряд оказывается отрезанным от основной армии, - и что ему прикажете делать? Бросаться на врага с мечами наголо, дабы погибнуть геройской и при этом совершенно напрасной смертью? Чтобы продолжить сражение и при этом иметь хоть какое-то преимущество, лучший выход - позволить забыть о себе. И напомнить, когда никто этого не ждет.
Бойцы таятся, перемещаясь по вражеской территории почти бесшумно, со всей возможной осторожностью, так, что ничто не выдает их приближения. Усыпленные кажущимся спокойствием враги теряют бдительность и расслабляются, уверовав в собственную непобедимость.
Но это спокойствие обманчиво. Придет день (а скорее - ночь) - и вражеский отряд выскочит, как демон из преисподней, налетит, оглушит, растерзает, не позволив опомниться…
Об этом думала Заринна, обнаружив однажды утром, что наступил день коронации. Когда он подкрался? Как? Она и не заметила…
Этот день казался таким далеким, таким нереальным, сиднарцам чудилось, что он не наступит никогда - просто потому, что такого не может быть.
Увы. Назначенный день пришел не просто в положенный срок - а возмутительно быстро.
Церемония должна была состояться на восходе, в тот час, когда на небе встречаются еще сонное солнце и уже уставшая луна. Сиднарцев со всей возможной учтивостью препроводили в Обитель Рассвета - точь-в-точь такую, как в оставленном хайярами мире.
В то утро сиднарцы впервые увидели Хайя-Тэр - каким он стал на новом месте.
Архитектура Хайялина была похожа и не похожа на сиднарскую. Вроде все то же: четыре стены, крыша, окна и двери, - но все это было исполнено такого изящества, украшено столь затейливыми барельефами и росписью, что невольно создавалось ощущение нереальности, сказочности окружающего мира. Утренний туман лишь усиливал это чувство, делая все вокруг иллюзорным, зыбким, ненадежным. Будто сиднарцы каким-то образом очутились в Сонном Городе из старинной сказки - он удивительно красив, в обычной жизни таких просто не бывает, но однажды ступивший на его земли обречен вечно блуждать среди призрачных жителей города, пока сам не станет одним из них - безликим, безымянным, не помнящим себя…
Заринна передернула плечами и потрясла головой, будто вытряхивая из нее мрачные мысли. Впрочем, городские красоты, возможно, произвели бы на нее куда более приятное впечатление и вызвали бы другие эмоции, если бы не возмутительно ранний час.
Очутившись на месте, магичка огляделась. Рядом, стараясь не слишком открыто зевать, зябко ежился колдун. Ему отчаянно хотелось спать, его организм был просто не в состоянии принять вертикальное положение в столь раннее время. Дар добросовестно пытался хотя бы не заваливаться в сторону и стоять прямо, но получалось у него это, прямо скажем, не очень.
Остальные сиднарцы выглядели такими же заспанными, замученными и отчаянно мерзнущими. Хайяры же, казалось, не чувствовали ни сонливости, ни утреннего холодка, они глядели вокруг с одинаковым торжественно-взволнованным выражением на лицах и были бодрыми и радостными. Глядя на них, магичка ощутила легкий укол зависти.
Задумавшись, она едва не пропустила появление ученицы Дарилена. Вот кого нельзя было назвать заспанной! Похоже, Маржана вовсе не сомкнула глаз - ее выдавали заметная даже в утреннем робком свете бледность и покрасневшие, нездорово блестящие глаза.
Бледность хайяри немного скрадывало белое платье. Хвала богине, платье хани для коронации было не чета обычным хайярским нарядам: совсем простое, из тонкого белого полотна, без изысков, единственным украшением служил узкий кожаный поясок, перехватывающий талию, расписанный витиеватыми древними письменами.
Словом, платье было всем хорошо: красиво, удобно, скромно, но не лишено элегантности. Но Маржане эта красота казалась саваном.
Все присутствующие были одеты так же - просто, почти по-деревенски. Если бы не аристократические манеры и безупречный покрой одежды, их можно было бы принять за толпу крестьян, собравшихся на сельский праздник.
Маржану вели живым коридором, мимо благоговейно замерших подданных, мимо друзей, мимо Вотия и Винара - к алтарю. Хайяри едва передвигала ноги, если бы не жрецы, предусмотрительно поддерживающие ее под руки, она не смогла бы сделать ни шагу. В висках кузнечным молотом отдавались удары крови, происходящее вокруг было словно подернуто дымкой, отчего казалось далеким и нереальным, происходящим не с ней.
Повсюду курились благовония. Их аромат казался чересчур навязчивым, он проникал в мозг, усыпляя его, мешая думать, сковывал волю и притуплял чувства. Или он действовал так лишь на Маржану, проведшую бессонную ночь?
