Пётр Колпахчьян - Хроники Найрэт: Сотворенные Богами
— Мой вам совет, — заговорил Том, когда колдун чуть остыл. — Уезжайте в Эген, скоро это будет единственное безопасное место в мире. — И не дожидаясь, пока ему ответят, встал из-за стола и направился к хозяину таверны.
Проводя его глазами, выжившая жертва обряда дроу, сделал для себя определенные выводы. Он уедет с братом, только не в Эген, а в Тар. На службу Его Светлости графа…
Ихрам появился, как гора, вырастающая из земли. Монастырь бежевого цвета с болотным отливом, ввысь имел девять этажей, а вширь превосходил город Амистат. И это было лишь одно здание с внутренними садами, церквями, неприступной крепостью, очень сильными волшебниками и… врагом внутри стен.
К большим каменным воротам, Томас подошел с рассветом. О его прибытии никто не знал, поэтому не встречали. Взявшись за тяжелое каменно кольцо, он постучал и принялся ждать.
Подумав, Том наложил на себя несколько защитных заклинаний, на случай если Отец Несораль решиться его атаковать в гильдии, но спустя пару ударов сердца, он услышал шаги, а следом тяжелые ворота отъехали в сторону, и на него уставилось заспанное лицо молодого человека.
— Младший сын Ихрама, — подавляя зевоту, сказал он, — с кем я разговариваю?
— Томас де Лагуардо би Блейкс, — вытаскивая перевод, сказал он, — прибыл для дальнейшего обучения.
— Мистер Блейкс, — удивился тот, — мы вас не ждали… Сегодня. — Поправился он, отходя в сторону.
— А когда ждали? — оглядываясь во внутреннем дворе, спросил Том.
— Ну, Отец Несораль сказал, что вы можете задержаться, — ответил волшебник.
— Отец Несораль так сказал? — с сарказмом спросил Том. — А где сейчас он?
— Его нет, — удивился реакции Тома парень, — он отбыл несколько дней назад и вернется только к зиме.
— Дела?
— Дела, — подтвердил тот.
— Ясно.
— Может вас проводить в вашу комнату? — спросил парень.
— Почему вас? — скривился Том. — Тебе сколько лет?
— Двадцать один сер.
— Опять сер! — возмутился Том. — А мне девятнадцать. Так почему я Сер?
— Вы граф Тар, — скромно ответил волшебник.
— И что?
— А я Таровец.
— А! — протянул Томас, — это совсем меняет дело. А если я попрошу поцеловать мне руку, тоже полезешь целовать ее? — И увидев решительность в глазах волшебника, отступил назад.
— Спокойно! Это шутка. Расслабься друг, — улыбнулся Том. — Ты лучше подскажи, где комнаты Адама Сайка и Джонатана Кина?
— Так, рядом с вашей.
— Пошли, покажешь…
Они уже прошли десятую галерею, сотый коридор и тысячный кабинет, спускаясь и поднимаясь по лестницам. Тому, это порядком надоело.
— Как тебя зовут? — спросил он, поднимаясь по очередной лестнице.
— Ливит Норавмий, сер, — ответил волшебник.
— Опять сер! — вспылил Томас, — прекрати уже серкать! Просто Том, ясно?
— Вот ваша комната, — вместо согласия сказал волшебник.
— А Джонатана и Адама? — уточнил Том.
— Слева и справа от вашей.
— Хорошо. — Сказал Томас и уже зашел к себе в комнату, когда снова обратился к волшебнику.
— Эй, Ливит.
— Что? — вернулся тот.
— Ты куда отнесешь мой перевод?
— В Архив. — Удивился вопросу тот.
— А ты не мог бы пока этого не делать? Он мне нужен.
— Ну, это вообще-то запрещено… — замялся он.
— Но? — выжидающе спросил Том.
— Только ненадолго, — улыбнулся волшебник и отдал Тому его перевод.
— А мне надолго и не надо, — невесело улыбнулся он и закрыл дверь.
Комната была банально-серой. Стены из голого камня, полы деревянные, впереди два средних окна. Кровать, стол, три стула расставленных по комнате, шкаф, тумба и все бы ничего, если бы на ней не стояла в вазе черная роза с алым стеблем. Подойдя ближе, Томас взял ее в руку.
— Я так понимаю, это похоронная процессия от Отца Несораля? — Убрав розу в появившееся отделение на мантии, Томас вышел за дверь, и чуть было не сшиб проходившего мимо Адама.
— Томас? — опешил тот, потирая глаза.
— Адам, рад тебя видеть. — Обнял он родственника.
— Ты когда прибыл?
— Ну судя по тому, сколько я шел до спальни, уже пару суток назад, — пошутил Том. — А вообще с рассветом. Ты чего не спишь?
— В нужник надо, — ответил тот. — Ты никуда не уходи, я сейчас вернусь. В этом храме, пока найдешь то, что нужно, уже не нужно будет.
— Давай быстрее тогда, — ухмыльнулся Томас. — Я у Джона буду.
Адам уже сделал несколько шагов, но потом резко остановился.
— Том там это…
— Заклинание на двери? — перебил его друг.
— Ага, — ответил Адам.
— Ладно, разберусь, беги.
Не успел Томас взяться за дверную ручку, как пальцы начали покалывать, голова заболела, а в горле запершило. Преодолев недуг, он прикрыл глаза и нырнул вглубь заклинания.
Он бродил в пустоте, с множеством зеленых и серых нитей, разной толщины и длины. Здесь обнаружилось три мозговые атаки, одна глазная, ушная и парализующая, помимо всего этого Том обнаружил кучу менее вредоносных, но не менее противных ловушек.
— Хм, — вынырнул Томас, — вот это да.
Провозившись возле двери более ста ударов сердца, Томас уже собирался сдаться, когда его гордость подкинула ему одну безумную идею. Отключив сознание и убрав любую остаточную магию, Том приготовился к самому большому откату за все свое время. Вытянув руки к двери, он произнес на языке Богов.
— Эллинис-Азеку-Ваих! — Мгновенно струя света, вырвалась из рук и ударила в дверь. Послышался щелчок и дверь открылась.
Прислушавшись к своим ощущениям, Томас убедился, что отката не будет и с приподнятым настроением вошел к Джонатану. Комната друга была более красочной. Ковры на стенах, цветочная лоза на окнах, на полу палас, стол, закрытый скатертью и несколько светильников на стенах.
Джонатан спал на двуспальной кровати, укутанный теплым одеялом. Все-таки мерзляк он был редкостный. Поставив стул напротив кровати, Томас сел и выставив ладонь, сильно шлепнул его по лбу.
— А! — подпрыгнул тот от неожиданности.
— Ты зачем такие заклинания на дверь ставишь? — улыбнулся Том.
— Томи! — возбудился Джонатан, — ты, когда прибыл?
— Утром. Как у вас тут дела?
— Да ничего. — Все еще прибывая в сонном состоянии, ответил друг, — как видишь опять втроем.
— Да уж, — не переставал улыбаться Том.
— Как ты дверь открыл? Я три дня работал над ней.
— Я заметил, — возмутился Том.
— Видел кого из наших? — одеваясь в рясу храмовника, спросил Джонатан.
— Да, я пробыл в графстве седьмину. А что золотая заплатка уже не в моде? — разглядывая мантию друга, спросил Томас.
