Вадим Климовской - Марш Обреченных. Эстафета
— Хорвут… Хорвууут…
Барон подался навстречу ровному скользящему шрифту.
— Хорвуууут… Хорвуууут…
Маняще с призывом звал голос.
— Хооооорррвввууууу…
Он погрузился в топкий и мутный транс.
— Я так долго ждал тебя, уже потерял надежду на связь…
— Ккто… тты? — испугано и растеряно ошарашился барон.
— Твой спаситель. Эльфы нуждались в помощи и я их не оставил в беде. Они получат все и больше для своих целей…
— Они хотят расквитаться с людьми? С дайкинами? За Эльсдар?
Высокомерный смешок, так похожий на эльфийский.
— Дайкины?! Община эльфов осталась без короля, и главное противоборство завяжется среди Совета Эль-Фарона, а также Дома Альринов. Нет смысла воевать с людьми, если под боком может разгореться междоусобица, не правда ли?
— Но ведь я пришел за помощью?
— Ты хочешь развязать войну со своим народом?
— На меня давят! Графы соседских земель ополчились против меня и готовят наступление…
— Если события не будут мешать нашим общим планам, мы тебе поможем.
— Как я могу знать, мешают схватки за Королевский и Вельможный леса, вашим планам или нет? — сорвался на внутренний крик барон.
— Очень просто, господин барон, откройте свое сознание, и я все узнаю быстрее вас!
— Магия?! Проклятая магия!
— Вы боитесь магического контакта, но пошли на союз с эльфами, не находите слишком необдуманный шаг с вашей стороны?
— У меня нет выхода! — снова повторил барон с оттенком паники.
— Выход всегда есть! Из любой ситуации, просто иногда его не видят или не хотят видеть! — спокойно вкладывал в слова железную убежденность неизвестный.
— Не могу рассчитывать на своих друзей…
— Если вы не можете, уверено положиться на друзей, значит у вас, их вовсе нет!
— Как вы поступите с моими врагами?
— А как бы вы поступили с ними, барон Хорвут?
— Избавился от них навсегда!
— Считайте, что это мой ответ!
— Тогда мой вопрос… ответьте на него, и я протяну к вашим рукам свое сознание. Ответите?
— Спрашивайте.
— Кто… вы?
— Баркл.
— Баркл? Я не знаю никакого Баркла? — растеряно прошептал в уме Хорвут.
— Есть прекрасный случай познакомиться, не стесняйтесь, барон!
— Вы обещаете мне помощь?
— Возможно, даже больше…
— То есть?
— Покровительство. Зорган не так уж тесен.
Хорвут изумлено задумался. Зорган?! Зорган??
И он, неожиданно для себя, открыл свое сознание…
Злобный и протяжный вой всполошил пичуг и снегирей, Кирчик панически натянул поводья, конь закружился и загарцевал на одном месте, словно собака, пытавшаяся вцепиться в собственный хвост.
— Тьфу ты, бешеный! Стоять! Стоять, кому говорю!
Кирчик вдавил в бока шпоры, затравлено огляделся на две стены лесных чащ. Интересно, с какой стороны завывало? С правой или с левой?
Пять минут назад еще при свете затухающего дня, он спокойно покинул селение Рябки и собирался гнать по Северному тракту быстрее ветра, пока истошный вой не застал его у границы Вельможного леса, гонец проверил заряженный арбалет, легко ли вынимается из ножен меч и только после этого, слегка успокоился.
Ветер прошелся по кронам деревьев, обивая снежные комья, разметая в крошку и сдувая сарафан на Северный тракт. Кирчик поежился, когда жмут легкого снега, набился за шивороты и ударил в лицо. Конь опять боязливо загарцевал и заржал.
Гонец остервенело, выругался и погнал жеребца по едва видимой дороге, пуская коня в бешеный галоп, Кирчик мог поклясться, что в вое ему отчетливо послышались гибнущие и смиренные нотки…
Гибнущий и умирающий вой…
* * *Еще с раннего утра Сермену показался наступающий день особым и необычным, словно его выдернули из сизого тумана, надавали пощечин, поставили на ноги и, влив дозу спиртного, объяснили, что именно в этот день ему пора приходить в себя, возвращаться из нереального бытия. Пробуждаться из сюрреалистического мира, в ясный мир серых и тусклых красок, но в тот же час — настоящий и поражающе обыденный свет Зоргана. Сермен Коршун вынырнул и забарахтался наплаву, осматриваясь на окружающие пейзажи с ошарашенным изумлением. С трудом, скрывая пространные взгляды по сторонам. Колам и Богдаш выжили благодаря магическому исцелению, ирония случая, так распорядилась, что в лице магии и откровенной жестокости, человек может не только погибнуть от последствий магических продуктов техники, а также — получить полное и грамотное лечение. Успешно восстанавливающий организм, вопрос только в другом — может ли магия излечивать душу? Сермен наперед знал четкий ответ — вряд ли.
Те припарки и ритуалы, что провели над ним магики, залечили лишь телесные раны и ушибы, душу, и сознание они восстановить, к сожалению, не смогли или не умели. Так же произошло и с Верховным магом Орестом Бартольдом, архимаг постепенно начал приходить в себя, вот, правда, духом был очень слаб, быстро уставал и впадал в беспамятство, по словам архимага поискового отряда Герна Курта, там, на поприще между Молочными Пиками и Кроличьим лесом господин Бартольд слишком много отдал физических сил, сколько и духовных, а также истратил неимоверно много внутренней энергии. Непозволительно много.
Начальник Тайной службы по прошествии четырех дней никак не мог избавиться от ночных кошмаров, каждую ночь его донимал один и тот же ужас — ущелье в Молочных Пиках. Гибель адептов Томиша, Бернарда и Абрахама. Магики отдали жизни за чью-то халатность? За чью? Сермен дал себе слово выяснить сие обстоятельство и привлечь виновного к ответственности. В то, что и сам он, и его советник Богдаш, могли навеки остаться в холодных тоннелях и быть съеденными чудовищами, старался не думать. Именно на третью ночь архимаг Курт подошел к кутающемуся от холода Коршуну и, испросив разрешения, присел на край расстеленной мешковины. Сермен кутался в меховые подкладки и отделанные козьи шкуры.
— Вы не можете заснуть? Вас мучают кошмары?
— Да, пришлось повстречаться с вашими тварями. Интересно у вас много такого добра развелось?
Архимаг вгляделся в лицо чиновника, пытаясь выявить скрытый сарказм. Но физиономия Коршуна пылала решительностью и суровостью. Сейчас старшему "коршуну" было далеко не до шуток и издевок.
— Как только князь Лестор удвоил атаки на Орден Северных Магов, вот тогда Ложа Бессмертных приняла ключевой шаг к созданию многочисленных семей верльвов. Но уже потом выяснилось, что контролировать их будет очень тяжело, с начала этого года, мы принялись сокращать их число, сказать, что преуспели в этом деле, значит, не сказать ничего!
