Марина Дяченко - Медный король
– Он мой всадник.
– Я твоя жена!
– По его воле. Он мой всадник.
– Погодите, – сказал Развияр и вернулся к двери. – Не надо душераздирающих сцен… Я ухожу.
– Далеко ли? – Яска вскинула подбородок.
– На Золотую гору, – Развияр был стеклянно-спокоен, его будущее лежало перед ним, как залитая лунным светом равнина. – Совершить паломничество. Лукс, идем со мной. Яска, можешь забрать мальчика на «Крыламу» хоть сейчас. Только оставь мне «Пузана».
Яскины ноздри привычно раздулись, будто желая втянуть в себя весь воздух в комнате.
– Ты за этим сюда пришел, – сказала она неожиданно спокойно. – С самого начала ты это собирался сделать, да?
– Да, – сказал Развияр.
– Жег их корабли? Я жгла – для тебя?
– Да.
– Смешал их всех с грязью, изнасиловал, унизил?
– Да.
– Проклятый гекса!
– Да. Лукс, идем.
– Нет! – Яска теперь почти визжала. – Лукс, муж мой… Отец моего сына… Пойдем с нами! Пожалуйста, пойдем!
Лукс долго смотрел на нее с Подарком. Развияр ждал.
– Он мой всадник.
В Яскиных глазах мелькнула тень – как будто упал топор.
* * *Золотая гора возвышалась вдали от моря, позади Мирте. Большой уступ нависал над пропастью, и низкие кусты были увешаны крохотными бубенчиками. По традиции Мирте, на Золотую гору приходили молодожены, и оставить здесь бубенчик считалось добрым знаком.
Бубенчики звенели еле-еле, на грани слышимости.
Развияр смотрел на город. Лукс стоял рядом, оседланный, и его бока ходили ходуном – путь был нелегким. Поднималось солнце. Рассветный Мирте был свежее и легче, нежели Мирте закатный. Теперь, сверху, он не казался парящим: уютно разлегся в низине под горой, ловил солнце красными и золотыми крышами, касался неба золотыми иголками шпилей.
– Как это получилось? – шепотом спросил Лукс.
– Сам не знаю.
– Как это вышло? Я всегда был рядом… Мой брат. Мой всадник.
– Когда мы встретились, я был уже… уже принес первую жертву. Ты ничего не мог сделать. Никто не мог сделать ничего. Это как смертельная болезнь. Как жизнь, которая все равно заканчивается смертью.
Лукс смотрел спокойно и строго, как смотрел всегда. Развияру вдруг сделалось легче. Теперь он мог говорить.
– Я все понимаю. Я вижу каждую песчинку, знаю, где она была, чем она станет… Яска пытала для меня и убивала по моему приказу. Она не любит сына, потому что он встал между нами. Она не любит тебя, потому что ты был слишком мягким с ней и безотказным. А меня – меня она ненавидит. Лукс, ее душа сожжена, как те корабли, и это сделал я. Я знаю и не могу просить прощения. Нельзя просить прощения за то, что собираешься сделать снова.
Лукс подошел ближе. Положил руку на плечо Развияру. Тот смотрел на Мирте:
– Она права: я не остановлюсь.
– Почему? Что тебя заставляет? Это как голод, или как жажда…
– Это как лавина. Как пожар. Чего бы ты хотел больше всего, Лукс?
– Ну…
– Ты не хотел бы, чтобы душа твоя и разум осветились изнутри? Когда можешь все и все понимаешь. Это как любовь, но только ярче. Это как знание… как блестящий выход из гнилого тупика… Как совершенство, Лукс. И это – рядом, в двух шагах. Медный трон… Я ничего не могу сделать. Хотя… Разве что…
Развияр вдруг замер с широко открытыми глазами. Простая мысль, до которой он не мог додуматься все эти дни; ему было не до того, он был занят другим; повернувшись спиной к Мирте, Развияр улыбнулся во весь рот и занес руку над собой – над последней жертвой:
– Медный король, Медный король! Возьми, что мне дорого! Возьми! Подавись! Подай, что мне нужно!
Ничего не случилось.
– Медный король! Медный король! Возьми, что мне дорого, подай, что мне нужно!
Длинное напряженное мгновение – и опять ничего. Развияр обернулся; выше поднималось солнце, ярче блестели крыши, зеленее казались сады.
– Медный король, – начал он в третий раз, уже без надежды. – Медный король… Подай, что мне дорого…
– Ты себе не дорог, – шепотом сказал Лукс. – Или… он просто не хочет брать.
Развияр, не глядя на него, вытащил меч из ножен. Полоснул себя по руке. Кровь брызнула на камни:
– Медный король, Медный король, возьми, что мне дорого, подай, что мне нужно!
Алые кляксы зашипели, испаряясь. Медный король взял всего несколько капель. Развияру сделалось легче, он засмеялся в голос; кровь из открытой раны продолжала бежать, он повторял и повторял заклинание, однако новая жертва не была принята.
– Хватит, – Лукс перетянул ему руку бинтом из седельной сумки. – Хватит, я насмотрелся в жизни на твою кровь, хватит.
– Лукс, я ведь не остановлюсь, – Развияр отрешенно смотрел, как Лукс бинтует ему руку. – Я принесу в жертву и тебя, и Яску, и Мирте… И… попробуй меня остановить, пожалуйста.
– Как?
– Убить.
Лукс отшатнулся:
– Я не могу убить всадника. Легче вырвать себе глаза.
– А Утро-Без-Промаха убил своего всадника.
– Он был маг… И он проклят навеки. Знаешь… зря мы позволили Яске взять его кольцо.
– Она сама решила.
Теперь они вместе смотрели на город. Стаи крохотных птиц носились над ним, как черно-белая сетка. Вились флажки на высоких ажурных башенках. Гирляндами тянулись вдоль оград желтые и красные цветы. В гавани темнели корабли; Развияр подумал, что Яска теперь на «Крыламе», и Подарок с ней. Тари-Колесо и его людей он отправил на борт еще вчера…
Этот город, как невеста на алтаре. Прекрасная жертва. Может быть, последняя?
– Стой!
Лукс метнулся к краю обрыва, встав между Развияром и Мирте:
– Погоди. Если выбирать между мной и Мирте… Пусть это буду я, Развияр. Я ведь тебе дорог?
– Лукс!
– Я не хочу видеть, как ты отдаешь ему этот город. Ты… ты спасал меня столько раз, что моя жизнь давно уже принадлежит тебе, давно и без остатка. А там… Короткий Танцор давно ждет меня. Заждался на зеленой равнине, забытый всеми. Ходит пешком… Хотя кто знает – попаду ли я на Зеленую равнину? Куда попадают его жертвы, ты не знаешь?
Облегчение, пришедшее к Развияру в тот момент, когда Король принял его кровь, истаяло. Наваливалась сила, превосходящая все силы этого мира, и завертелся невидимый гончарный круг: краюшка хлеба с коричневатой блестящей корочкой… Огарок свечи… Книга… Белка… Клинки… И дальше, и дальше – умирающий Имиль, и девушка с золотыми волосами, и дальше, и дальше…
– Я не знаю, – сказал он глухо. – Я не знаю, где они, живы ли… возможно ли, чтобы они остались в живых… и не лучше ли им умереть… Я узнаю, когда доберусь до Медного трона.
– Узнаешь, – мягко сказал Лукс. – Ты умный, ты очень умный. Может быть, осталось немного… Может быть, это последняя жертва.
