Марина Дяченко - Медный король
Девочка переживала за брата – боялась, что он себя выдаст. Тем не менее руки ее не дрожали, и лицо – так она думала – оставалось спокойным.
Развияр танцевал с Яской.
В пустом зале со сверкающим черным полом, под аккомпанемент восьми и двенадцати струн они медленно кружили, обнявшись. Лукс сидел перед накрытым столом; на этот раз, угождая вкусам Развияра, повара не стали предлагать моллюсков. Лоснилась поджаристая корочка на огромном ломте жирного, сочащегося соком мяса, кружился пар над кольцами колбасы, но Лукс не прикасался к еде. Он наблюдал за танцующими, не выпуская из рук золотого бокала.
– Вино не отравлено?
– Нет. Зато у мальчика оружие спрятано в инструменте.
– Пускай.
– Почему они не решаются тебя убить? – вдруг спросила Яска.
– Боятся.
– Нет… среди них есть храбрецы… есть люди, похожие в своей дикости на Лукса… Хоть бы этот Илимар. Ты это знаешь не хуже меня…
Развияр промолчал. После последней принесенной жертвы он знал и понимал больше, чем Яска, великий маг.
– Ты стал совсем страшным, – проговорила Яска, будто сама себе. – Даже я не могу выдержать твоего взгляда. Так выглядела бы смерть, если приняла бы человеческое обличье.
– Крестьяне называют Смертью обыкновенного речного хапуна.
– Я помню. Ты рассказывал.
Они медленно описали еще один круг по залу. Развияр выпустил руку Яски и низко ей поклонился. Музыканты продолжали играть, не отрывая глаз от нот на высоких пюпитрах; Развияр прекрасно знал, что ноты им ни к чему. Они помнили мелодию наизусть.
– Спасибо. Хватит.
Мальчишка оборвал игру на полутакте. Девочка аккуратно закончила музыкальную фразу и только тогда опустила смычок.
– Вы хорошо играете. Я слушал музыкантов Немого Народа, а значит, не совсем невежда. А теперь скажите: что вы знаете о Гэйле, знаменитом музыканте?
Брат и сестра переглянулись.
– Ничего, – ответил мальчик.
– А если подумать?
– Ничего, – быстро проговорила девочка. – Кроме того, что он сошел с ума и умер.
– И это все?
– Все.
Развияр подошел к ним ближе. Остановился перед мальчиком:
– Хочешь убить меня?
Тот отшатнулся.
– Даю тебе шанс. Попробуй.
– Развияр, – тихо сказала Яска за его спиной. – Зачем ты это делаешь?
– Попробуй, – Развияр ободряюще кивнул. – Ведь тебя учили обращаться не только со смычком? Разве ты, чистокровный Золотой, не умеешь держать оружие?
Резким движением мальчишка отбросил назад длинные, волнистые золотые волосы. Из смычка в его руке выскочило узкое лезвие. По лицу его сестры Развияр понял, что она ничего не знала о приготовлениях брата.
– Умри, проклятый гекса! – выкрикнул музыкант.
Развияр не шевельнулся. Он стоял перед мальчиком в двух шагах и смотрел, как трясется в его руке стальное жало.
– Я должен умереть от твоих страшных глаз? Или околеть от смеха?
– Развияр, – громче повторила Яска. – Хватит!
Мальчишка в ужасе смотрел ему в глаза.
– Очень давно один человек дал мне в руки страшное оружие, – сказал Развияр. – Я тогда удивился, как он не боится. Я мог убить его гораздо быстрее и гораздо вернее, нежели ты своей иголкой. Он сказал – «Я вижу тебя насквозь»… Теперь я понимаю, что это значит. Ты не убьешь меня, храбрый мальчик, тебе это не под силу…
Он остановился посреди зала, заложив руки за спину, глядя в темные высокие своды.
– А кому под силу? – спросил вслух.
* * *«Медный король – один из темных безымянных богов. Принимает жертвы не у всех и не всякие…»
Перебирая книги, Развияр наткнулся на знакомый почерк и чуть не закричал от радости, будто встретил давнего друга. «Страны, где я был, их боги и суеверия», – так называлась книга, написанная автором «Хроник зверуинов».
Книга содержалась в «варварском» отделении. С ней обращались плохо, или она побывала в катаклизме, а скорее всего, и то и другое: страницы покоробились от давней влаги, были подпорчены жучком, плесенью, местами тронуты огнем. Развияру захотелось переписать эту книгу – начисто, тщательно сохраняя почерк автора и его примечания, наброски землеграфических карт, которые он делал на полях. Развияр знал, что этого не случится никогда; все, что он мог сделать для автора замечательной книги – обновить на первой странице его почти стершееся имя: «Варан».
«…случайные, недостоверные сведения. Тот, кто в самом деле приносил жертву Медному королю, молчит об этом и никогда не расскажет. …внутренняя надобность, – строчка исчезала под пятном, – единственно возможно… остановить вместе с жизнью. Люди, много лет служившие Медному королю, становятся неуязвимы для врагов и друзей и не могут даже покончить с собой. Единственное нарушение этого правила возможно, если во время жер…».
Развияр перевернул страницу. Весь разворот был безнадежно испорчен плесенью.
* * *Женщина стояла перед ним в праздничном, наверное, лучшем своем платье. Золотые волосы, прямые и тонкие, лежали на ее плечах, покрывали спину и падали почти до колен.
– Как тебя зовут?
– Зачем тебе мое имя? – она улыбнулась.
– Ты дерзкая, – сказал он, чувствуя странное удовольствие. – Это хорошо.
– Для меня хорошо? Для тебя?
– Для меня. Ты такая, как я хотел. В юности я мечтал… о Золотых женщинах.
– У тебя была жалкая юность, жалкий гекса? Ты развлекался мечтами?
– Я не смел даже мечтать, что однажды все женщины Мирте будут принадлежать мне.
– Все? Не смеши. Ни одна не твоя.
– А ты?
– А что – я? Я – это не кусок мяса, жалкий гекса. Ты можешь сделать с моим телом что угодно, но я – это не мое тело. Ты можешь выпотрошить меня, но я останусь свободной. Давай, начинай! Покажи, на что ты способен. Позволь смеяться, когда мне сделается смешно!
Он молчал и смотрел на нее.
Ей было лет двадцать. Она ничем не походила на Яску в юности, по-мальчишески резковатую и порывистую. Она не походила на покорную, старательную Джаль. Она была – теперь он знал это – похожа на Мирте, который вечно дразнит на горизонте. Золотой город, смеющийся в лицо… прекрасный, как все, чего касаются Золотые.
Под его взглядом улыбка женщины начала таять. Она все еще принуждала себя смеяться, но ее лицо, залитое румянцем куража, бледнело, выцветало, как старая картина под лучами солнца.
– Ну, что ты смотришь? – ее голос уже дрожал. – Что ты вылупился?
Она попыталась отвести взгляд и не смогла. Развияр подошел к ней вплотную:
– А если сегодня ночью тебе не будет смешно? Чем ты меня вознаградишь?
– Пусти, – прошептала она.
Но высвободиться не смогла.
* * *Мирте цвел круглый год – на смену одним цветам приходили другие.
