Сергей Волков - Затворник
В полчаса стан вблизи разгромленного Чернова Городища опустел. Брошенные быки ходили между пустых юрт и кибиток. Потрескивали недогоревшие костры. Аромат баранины, который разлетался от них, быстро сменялся вонью горелого мяса.
4.7 СВЯЩЕННАЯ НОЧЬ
Быстрый по приказу князя взял двадцать лучших наездников, переправился через Сонную и зайдя с севера, осмотрел черновскую округу. Вернувшись к дружине, он сам с немалой растерянностью подтвердил правду давешних донесений - ыкуны ушли. И не просто ушли, а сбежали, бросив свой скарб, волов, юрты, телеги с награбленным добром, даже наложниц, пару которых разыскал Быстрый в пустом лагере. Но добиться от них ничего путного не смог. "Все ушли" - только и могли они сказать. Вокруг стана с опаской бродили, не веря своей удаче, вчерашние пленники и селяне, вышедшие из лесных укрытий. "Все вдруг ускакали!" - слышали от них разведчики, и более ничего. На вершине холма стоял каганский шатер, устланный изнутри заморскими тканями и мехами, стояли ларцы с драгоценностями. Перед юртой ветер поигрывал шестнадцатью черными хвостами бунчука. Торчали на кольях головы ратайских воевод, и на самом видном месте, на самом длинном шесте - голова, в чертах которой и сейчас ясно узнавался облик князя Мудрого...
Полк подошел с Чернову Городищу. Месяц с боярами осмотрели лагерь, и только плечами пожали - все было так, как было, но поверить никто не мог даже своим глазам. Рассветник с Клинком к тому же обнаружили заколотого военачальника, в котором без сомнения признали бывшего злыдня. Рубец от ожога на его челе был старым, значит, рассудили витязи, "сбросить кожу" он не успел, и умер злыднем.
Смирнонрав тогда послал еще разведчиков вдогонку орде, на полдень, и на восход. Ответ отовсюду был прежний: ратаи везде находили следы вражеского нашествия, разгромленные поселки и брошенные лагеря, следы же самих врагов, толпами и порознь, уводили в степь. Наконец в лагерь вернулся последний отряд. Кроме разведчиков в нем приехали двое связанных ыкунов. Загнанные кони пали под ними в голой степи, и оба табунщика прощались с жизнью, когда их встретили ратаи. Они-то и рассказали перед сбором дружины, как было дело.
Ликования не было. То, что вся страна могла избавиться от смертельной угрозы одним скоротечным сражением, казалось таким невероятным, что никто в дружине еще как будто не смел радоваться. Осознание приходило лишь со временем - осознание и облегчение. Оно приходило, когда человек, ночью еще видевший тревожные военные сны, проснувшись наутро убеждался, что вчера было не в грезах, что удивительное спасение не привиделось, что все действительно позади...
Смирнонрав велел десятку расторопных отроков брать обоих пленных, и к вечеру быть с ними в Каяло-Брежицке, чтобы там, перед всем миром, они повторили свой рассказ. Также приказал передать Стройне - с величайшим почтением - голову Мудрого для прощания, и головы других витязей. Сам князь поехал на восход, взглянуть на Каиль и прочие города той стороны.
Пепелище Каили черной шапкой торчало на вершине бывшего городского холма, а ныне - кургана. От города осталась огромная груда угля, завалы потухших головешек. Думать нечего было кого-то там разыскивать.
Рассветник поднялся на восходный склон холма, и встал здесь, в нескольких шагах от края пожарища. Он смотрел на угли, словно чего-то пытаясь углядеть в них. Рядом молча стояли Коршун с Клинком и оба братья-дубравцы. Князь и Месяц сидели в седлах поодаль. Дружина ждала у подножия вала.
Рассветник опустил глаза...
- Молний, да? - спросил его Коршун.
Рассветник кивнул головой.
- Да. - коротко сказал он - Здесь наш брат погиб...
Он повернулся и зашагал с холма.
- Проводим его, может... - сказал Коршун, нагнав по склону названного брата.
- Нет! - сказал Рассветник - Нет... Его погребальный костер давно отгорел. Вот он - смотри! - он показал рукой на пепелище - Здесь вот он и горел! Само Небо оплакало нашего брата, и пропело над его костром! Пойдемте, братья!
Следом за Рассветником, спутники спустились с вала. Князь и второй воевода поворотили коней к полку.
Неподалеку от холма, у кленовой рощи, наполовину вырубленной топорами ыкунов, дружинники натолкнулись на горстку живых людей.
На бревне сидела, сложив на подол руки, худая старушонка, рядом с ней, как показалось вначале Пиле - еще одна, но ростом и фигурой как девочка лет десяти, и почему-то с гладкой кожей, с невыцветшими волосами, торчавшими из-под съехавшего на затылок платка. Но глянув на нее сблизи, дубравец с изумлением понял, что и правда видит ребенка! Но можно ли было назвать этого человека ребенком, девочкой! Не успевшая расцвести, и уже увядшая навсегда, не больше десяти годов от роду - и старая! Взгляд обоих женщин, одинаково пустой и безучастный, глядел прямо, но словно ничего не видел. Обе были серые как пепел, и одеждой, и лицами. Старушка не шевелилась, девочка мерно, без остановки, покачивала младенца, укутанного в такие же серые пеленки.
Рядом копал яму пожилой коренастый мужик с длинной бородой. Голова его была обмотана куском какой-то рванины, засохшая кровь бурела на повязке и в редких волосах. Он разбивал землю лопатой, насыпал в ведро и подавал ведро из ямы тощему мальчишке. Лопата была черная от копоти, а черенок - свежий, недавно выломанный.
Увидев всадников, оба копателя вышли навстречу. Старушка с девочкой не пошевелились. Мужик передал лопату пацану и выступил вперед.
- Здравствуйте, добрые люди! - сказал он громко - Какими судьбами к нам? Не из Стреженска случайно?
Князь переглянулся с Месяцем. Коршун сказал в ответ:
- Я из Стреженска. А это перед тобой князь Смирнонрав, брат великого князя Льва и князя Мудрого. Кланяйся!
- Здравствуй, светлый князь! - сказал старик, с показным усердием отвешивая земной поклон. Мальчишка за его спиной стоял, вцепившись в лопату, уставив на всадников испуганный взгляд - Кланяемся тебе, что нас посетил! А где же ваш старший брат, великий князь? Он почему побрезговал нами, закопченными?
- Слушай, ты... - прикрикнул Месяц, подняв поводья.
- Подожди! Не тронь его. - прервал его Смирнонрав - А ты, старик, думай, что говоришь! Перед тобой князь, а за дерзкие слова на княжеский род - смерть! Если есть, что мне сказать, говори толком!
- Мне есть, что сказать, светлый князь! - ответил человек - Жаль, что здесь еще нет твоего брата, я бы и не то сказал, да он бы сам увидел! - старик заговорил громче, он шатался словно пьяный - А раньше бы приехал - еще бы не то увидел! Он бы все увидел, что тут было, в его земле! Как тут старухам головы рубили! Как детишек бросали в огонь! Что смотришь, светлый князь! Хочешь меня убить за дерзость? Бей! Мне не жалко, и ты меня не жалей! Вот сюда бей! - мужик показал рукой на свою перевязанную голову - Через дырку в голове! С пол-удара убьешь! Меня сюда ыкун бил... - вдруг он сбился, зажмурился словно от боли - бил ыкун, да чуть-чуть не...
