Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе
— Почему тогда он взял на воспитание вас? Если люди для него…
— Должен был что-то моему отцу. Тот перед смертью взял с Герланда слово, что он позаботится о его сыновьях, а альвы к любым словам относятся очень… щепетильно.
Таша вгляделась в его лицо:
— Ты немного рассказывал об Учителе, конечно, но почему-то мне казалось, что ты его любишь, — заметила она. — Но сейчас…
— Люблю? О, наверное, я его люблю. Но это, увы, безответная любовь, — Алексас горько рассмеялся. — Я бы умер, наверное, только чтобы узнать, что он действительно признаёт меня своим сыном, но он явно не считает меня достойным своих тёплых чувств. За все годы я не видел и намёка на отцовскую нежность.
— Как-то это знакомо, — пробормотала Таша. Помолчав, предположила уже громче, — а, может, тщательно скрывает? Зарывает… в глубинах души…
— Очень тщательно и очень глубоко, — согласился Алексас. — Так, что вовек не докопаешься и вовек не доплывёшь.
Таша поняла, что скатывает между пальцев мелкие трёхгранные листья. Вереск.
— Ты сказал — даже для тебя небо заволочено облаками… что это значит?
— Это место реагирует на твои чувства. Оно очень… отзывчивое. В сущности, Пустошь — отражение твоей души, — Алексас неопределённо обвёл рукой темноту. — Ты бывала здесь раньше?
— Да.
— И какой она была тогда?
— Ну… сначала всё было в тумане… а потом… она была цветущей. Солнечной. Небо голубое.
Алексас кивнул:
— А каким был мост?
— Коромыслом… высокий, резной.
— А ручей был ручьём?
— В смысле?
— Ну, в дурном настроении подходить к нему не стоит. Не говоря уж о дурных людях. Поразительно, в какую пропасть может обратиться ручеёк в зависимости от того, чью душу и в каком состоянии отразит, — он прислушался к чему-то. Потом вновь взглянул на неё. — Можешь честно мне ответить — какой ты видишь Пустошь сейчас?
Таша подняла взгляд, взглянув во мрак — и только тут поняла, насколько холоден ветер, трепавший её волосы, и до чего жёстки примятые стебли, колющие кожу даже сквозь платье.
…а теперь — только ветер холодный несёт меня прочь…
Видимо, ответ Алексас прочёл в её лице.
— Единственное, что здесь имеет настоящую силу — это твоя душа, — добавил он. — Заклятия, оружие — всё второстепенно. В конце концов, здесь ничто не является тем, чем кажется.
Лиственный комок кольнул пальцы.
— Расскажи мне… что-нибудь об альвах. Учитель же наверняка говорил тебе…
— Таша, мы можем ещё долго разговаривать, но ночь не так длинна, как ты думаешь. И руна действует не вечно.
Таша отшвырнула скатанные вересковые листья во тьму:
— Что ты хочешь от меня, Алексас?
— Я просто не хочу, чтобы ты была несчастлива.
— И ты считаешь, что, став свободной, я немедля стану счастливой? Но, не приняв помощь Жураг Нара, я потеряю все шансы вернуть Лив, и…
— Больше всего я хотел бы, чтобы ты пошла с нами. С Герландом, с Найжем… со мной, с Джеми. Чтобы ты была в безопасности. Чтобы ты всегда была рядом, чтобы мы всегда могли тебя защитить. И я бы отдал всё, только чтобы ты забыла сестру, мать… его. Чтобы тебе не за что было мстить, чтобы не было нужды снова рисковать жизнью. Но тогда это будешь уже не ты, — Алексас бесконечно печально смотрел на неё. — Я хочу, чтобы ты жила. Мы хотим. И Жураг Нара не может дать тебе то будущее, в котором ты сможешь остаться собой. А оставаться собой — единственное, что ты обязана делать в этой жизни. Просто быть доброй, спокойной, светлой. Просто… быть.
— Алексас…
— Я не знаю, что ты должна делать сейчас. Я не знаю, как тебе помочь. Я не знаю, как спасти твою сестру. Я знаю только, что сейчас ты идёшь по неверному пути, — он чуть улыбнулся. — "Делай, что должно, и будь, что будет"… наверное, это лучшее, что я могу тебе посоветовать. Действуй — сама. Гори. Пытайся. Пробуй. И тогда никто не сможет тобой играть.
Пытаться… Таша усмехнулась: что она может сделать? Враг близко, он следит за каждым её шагом и, возможно, ещё ночь не кончится, а он уже её найдёт. Даже если сейчас не найдёт, то когда-нибудь всё равно отыщет. Он — обязательно отыщет. И что может противопоставить ему маленькая глупая девочка?
Сердце ледяной волной окатила знакомая жуть — и вдруг захотелось бежать без оглядки, бежать, спасаться, только бы не этот чёрная, холодная тьма…
"…маленькая девочка может быть сильнее всех сил мрака".
…вот тогда она и услышала голос. Который знала. Который различила бы в любом многоголосии, который расслышала бы по ту и эту сторону жизни.
"Ты — солнце, ты — счастье, ты — истинный свет…"
Но это же невозможно — его нет, нет, он ушёл…
Ушёл?..
"…я никогда не брошу тебя. Я буду с тобой, пока буду нужен тебе. И уйду лишь тогда, когда ты захочешь…"
Но пустота, которая осталась там, где был он, мама… было то, что наполняло её. То, что заставляло её отступить.
Память.
…я услышу вновь голос знакомый…
"Ради всего, что вы сделали для меня, ради всего, во что вы верили…"
…я сияю во тьме, я горю для тебя, и лечу — ведь надежда живёт…
"Я должна светить. Я не погасну".
Таша открыла глаза и взглянула в ночь.
— Я буду, — сказала она.
"…я люблю тебя, малыш".
"…я люблю тебя, Таша".
— Я люблю вас.
Таша подняла руку, коснувшись кончиками пальцев холодного металла. Алексас пытливо смотрел на неё.
Пустошь. Почти здесь всё и началось. Забавно, но судьба любит закольцовывать…
Что ж, терять ей всё равно нечего. Блефовать бессмысленно, все карты открыты. Значит, ничего не остаётся, кроме как пойти ва-банк.
Всё или ничего.
— Джеми, ты мне нужен.
— Зачем? — миг спустя спросил мальчишка.
— У тебя есть в арсенале средство, которое позволит мне пройти незамеченной мимо этой парочки, которая наверняка подаст признаки жизни, стоит мне встать?
Джеми хлопнул ресницами:
— Таша, ты что, собралась…
— Можешь? Не думаю, что Пустошь сочтёт это злонамеренностью. В конце концов, мы отправляемся на борьбу со злом.
— Таша, ты серьёзно думаешь, что сможешь…
— Как никогда.
— Нет, ты не сможешь! — его голос сорвался на крик. — Таша, он же амадэй, он Палач, он…
— Знаю.
— А ты…
— Знаю.
— Тебе не победить!
— Знаю.
Джеми уставился на неё во все глаза:
— Тогда зачем ты хочешь его найти?
— Он ищет меня. И обязательно найдёт. Так, по сути, какая разница, кто кого найдёт — я его или он меня? Какая разница, раньше или позже? — Таша качнула головой. — Но на самом разница есть… кто кому бросает вызов. Кто от кого прячется. Кто водящий, кто игрок. Кто кого найдёт по собственной воле. И… он… он об этом же говорил тогда, в Пвилле. Моральный настрой. Понимаешь?
