Оливер Джонсон - Полунощная Чудь
Как долго они уже поднимаются? Час или больше по времени смертных? И они только на полпути до вершины острова. Металлические колонны с закрытыми ртами молчали, за исключением нескольких минут, когда заблудившийся ветерок свистел где-то в чудовищном лабиринте металлических труб; этот отдаленный стон заставлял их останавливаться на полушаге. Потом звук удалялся, они опять начинали дышать и продолжали подниматься.
Наконец они достигли огромной бронзовой двери на самом верху лестницы. Пятьдесят футов в высоту, скошенная по краям, в центре выпуклое поле, на котором были вычеканены загадочные узоры. Наблюдатель вытянул шею. Ни один человек не смог бы открыть дверь, но он только описал маской дугу в воздухе, послышался скрип и половинки дверей начали медленно открываться внутрь, стало видно помещение за ними.
Три раза Наблюдатель усмирял ветер и приходил сюда, и каждый раз зрелище внутри поражало его.
Здесь царила магия другого времени: один единственный луч света — был ли это свет луны? — падал на пол из крошечного отверстия в сводчатом потолке, находившегося по меньшей мере в ста футах над их головами. Когда-то Ре зачаровал металл, приказал ему согнуться, и выковал из него то, что хотел. И здесь сохранилась его работа.
Огромные журавли,[15] уровни и другие приспособления, сделанные из похожего на золото материала, свисали с металлических полок, прикрепленных к черным гранитным стенам. Петли на концах этих четырех журавлей могли выдержать вес торса любого из когда-либо живших созданий, но сейчас каждая из них была захлестнута вокруг руки или ноги существа, стоявшего в центре помещения.
Он стоял в центре помещения, тридцать футов в высоту, искры лунного света сверкали на его теле, так что он казался скорее золотым, чем бронзовым. Бронзовые наколенники покрывали могучие ноги, на руках сверкали бронзовые наручи, грудь прикрывала кованная металлическая кольчуга, сверкавшая тысячью солнц. На шее висел массивный подшлемник, весивший много сотен фунтов; цельнокованая кираса, сделанная под его гигантскую мускулатуру, была надета на сверкающую кольчугу. Каждый кулак был размером с тележку, каждая нога одета в башмаки, размером с лодку.
В одной руке он держал поднятый Молот, сверкающая серебряная металлическая масса казалась луной по контрасту с бронзой, из которой он был сделан. Свет падал на стоящий перед ним постамент, на котором лежала сияющая устрично-белая сфера: она была наполнена сине-белой энергией, в ее жемчужной глубина неясно виднелись тусклые тени. Говорили, что Ре принес ее в начале времени из Сердца Мира, коснулся ее, последовал огненный взрыв, который и создал этот мир. Яйцо Мира.
Искры энергии срывались в воздух и искажали все перед Яйцом, так что ничто не казалось спокойным в этом самом спокойном месте мира. Все почувствовали жужжание в своем сознании. Медленно, очень медленно, дрожащими руками, Наблюдатель надел маску на лицо. Только тогда он осмелился отвести взгляд от подшлемника создания, возвышавшегося перед ним, и посмотреть в лицо Бронзового Воина.
Если его ноги и руки были огромными, то лицо казалось вырезанным из бронзового монолита в этаж высотой. Точеные черты лица, мощная квадратная челюсть, прямой нос, принизывающие сияние рубиновых глаз, из которых вылетали две колонны света, упиравшиеся в дальнюю стену помещения. Лицо виднелось из открытого забрала огромного стального шлема, бросавшего тень на пронзительные глаза и еще больше подчеркивавшего их сверкающий свет.
Наблюдатель медленно поднял руку, и огромная голова повернулась к ним, колонны света окрасили их плащи в фиолетовый цвет, который, казалось, горел на них. То, что выглядело как темная шерсть и мех, стало розово-лиловым, каждое пятно и каждый узор засверкали, попав под излучение его глаз. Все невольно отвели взгляд, и только Таласса подняла голову и спокойно встретила его пристальный обжигающий взор. Золотое свечение ее кожи стало сильнее, она светилась точно так же, как в Святилище Светоносца в Тралле. Наблюдатель, не в силах выдерживать свет, закрыл глаза и выговорил слова, которые выучил давным-давно, в незапамятное время.
— Страж земли, ты слышишь меня?
— Я слышу. — Низкий голос прогремел и эхом отразился от металла и гранита, как бряцание кимвала, как звон тысячи литавр; он перекатывался и перекатывался, громыхал в отверстиях и трубах, отражался от них и возвращался, снова и снова.
— Я привел сюда ту, которую ты так долго ждал.
На мгновение наступила тишина. Потом они услышали скрежет шестеренок и странные жевательные звуки из металлического рта, как если бы Воин заколебался, прежде чем ответить. Потом снова заговорил. — Я видел многое за свою жизнь, Наблюдатель. Я видел меч, который когда-то носил Маризиан. Я видел других, — он взмахнул свободным кулаком, который как метеорит пронесся через колонну света, — чьи руки походили на мои. Я всегда приветствовал их, братьев по оружию. Там, — продолжал он, опять взмахнув могучей рукой, — во внешнем мире, жеребцы Ре вылетели из Логова Харкена. Да, все началось опять — отлив переходит в прилив, королевство Исса близится к концу. Тьма превратится в свет, и все из-за нее, Светоносицы.
В этот момент Таласса вышла вперед. Гигант посмотрел на нее горящими конусами света, своими глазами.
— Я пришла с верой, хотя я простая смертная, — сказала она, наклоняя голову.
— Все эти долгие годы я ждал не простую смертную, я ждал Светоносицу. Я знал Ре и других богов, которые правили здесь, прежде, чем поколения твоих предков познакомились друг с другом — и я знал их всех. Я сражался на равнинах во время их турниров, а они парили в воздухе на спинах драконов. Потом пришла тьма, время Маризиана, когда тени проникли в мир через Искьярд. Много темных часов, часов, которых могу сосчитать я, но не ты. Теперь тени вернулись, и драконы летают опять.
— Ре увидел тебя в тот первый момент, когда родилось время, когда огонь лился из его ладоней, как огненная вода, и звезды, рождаясь, склонили свои головы перед тобой. Я подчинюсь тебе и мы вместе пойдем в Искьярд. Хотя богов давно нет, меня оставили на этой земле, чтобы спасти твою расу.
Таласса повернулась к Наблюдателю. — Освободи его. — Наблюдатель склонил голову и опять снял маску. Стальные канаты, толщиной в ногу человека, которые удерживали Талоса на месте, с громким лязгом упали на пол, подняв облако пыли.
— Больше я не властен над тобой, — сказал он Талосу.
Воин согнул и разогнул гигантские руки, почувствовав, что они свободны. — Я подчиняюсь тебе, — сказал он, глядя на Талассу.
