Татьяна Каменская - Эртэ
Рукой доктор нечаянно провел по карману куртки, и его рука наткнулась на небольшой бугорок. Лавандовое масло? Откуда? Видимо, это Далв положил пузырёк в куртку. Спасибо малыш, ты грел свои замёрзшие руки в кармане его куртки не зря. Осталось незаметно сунуть руку в карман, и открыть пузырёк, не суетясь, и не делая ничего, что может насторожить Мага и его да-Конов.
Тонкий запах лаванды отпугивает да-конов, они отступают, несмотря на недовольные выкрики и понукание всадников. Повизгивая словно собаки, да-Коны ложатся на снег, а маггуты, спешившись, садятся в кружок вокруг поляны, на приличном расстоянии от Мага и Влада. Надо усыпить и их бдительность, пока Маг, сжав ладонями лицо, сидит истуканом на снегу. Но, кажется, пары лаванды оказывают успокаивающее действие не только на да-конов. Маггуты прикрывают глаза, сворачиваются в клубок и, уткнув своё черное страшное лицо в плащ, засыпают.
Зачем нужен пустой пузырёк. Доктор едва успел отбросить его в сторону, когда Маг резко поднялся, и застыл перед ним словно монумент. Оглянувшись на своё спящее войско, Маг презрительно усмехнулся, и, прищурившись, повернулся к доктору:
— Ты обвиняешь меня в смерти Истэрика? Напрасно! Да, мы породнились с ним в тот роковой для нас день. Да, я шёл на всё, ради того, что-бы удвоить силу своего племени. Хотя сделать это можно было другим способом…
— Ты называл себя Магистэр, ведь твоя капля крови смешалась с каплей твоего названного брата. Но это могущество не принесло тебе силы, ты терпел поражение за поражением… Твоя безудержная страсть к могуществу породило то, что злые силы восторжествовали, и мне пришлось тебе противостоять. Твой брат… — запнулся доктор.
— Мой брат. — усмехнулся Маг, продолжая речь доктора, и покачал головой. — Мой брат был таким же братом и тебе! Но он, к великому моему изумлению оказался не братом, а обыкновенной бабой…
— Ты намекаешь, на то, что Истэр не любил драки и шумные игры? Что с того? Мы все разные. Но трусом он никогда не был. В битвах с недругами он был нетерпелив и непредсказуем, но он был храбр и показал себя настоящим героем, сильным мужчиной…
— О-о-о, да как ты не поймешь, что Истэрик с самого рождения был бабой, девчонкой, и я, Великий и могучий Маггут, сын своего племени, породнился с бабой…
— Что с того? — пожал плечами доктор, и в ту-же минуту понял, что совершил огромную ошибку, пренебрежительно относясь к словам Мага, а вернее к его тайне.
Да, это была тайна, страшная и удручающая этого воина, мучительно скрываемая все эти долгие годы. Ещё одно неверное слово, и можно смело распрощаться с жизнью, потому-что острая как бритва сабля проложит свою дорожку верно, и строго по одной линии.
— Как ты узнал? — едва смог прошептать доктор, и тут-же почувствовал, как ослабло движение руки Мага, словно он должен наконец, выговориться.
А может он исповедуется перед смертью? Только чьей?
— Старый шаман с горы Ос, всегда предсказывал нашим племенам силу и могущество. Едва ли он предсказывал такое. — растерянно пробормотал доктор.
Странно, вопреки уверениям не верить Магу, он верит ему, верит его глазам в которых видны слезы отчаяния, верит губам, дрожащим от гнева и отчаяния, верит словам его, в которых чувствуется боль. Он узнаёт прежнего Маггутика, вспыльчивого, эмоционального, обидчивого. Едва ли бы за столько лет и столетий можно было догадаться, откуда дует ветер… И кто бы мог предположить, что Великий шаман мог сознательно что-то замыслить и изменить ход истории.
— Ойхо верно служил нашим отцам, проповедуя в племенах веру, надежду и любовь. Он любил нас всех троих одинаково, и тебя и меня и Истэрика… И я верю, он никогда и ни за что не мог что-то замыслить дурное…
— Дурное? — вскричал Маг, ожесточенно скрипнув зубами. — А то, что он нарушил эти заповеди, как это расценить, предательством, злым умыслом, или незнанием законов наших племён? Боги разгневались на нас за этот обман…
— Подожди кого-то обвинять, давай разберёмся…
— В чём? В том, что вожак одного из племен доверил ему тайну рождения своего ребёнка, единственного наследника, а он его предал? Немудрено, что племя Истэрика оказалось таким слабым…
— Шаман тут ни при чём.
— Как ни при чём? — вновь вскричал Маг. — А боги, которым он молился, что думали они о подлоге, о предательстве… Хотя, эти золотые идолы оказались всего лишь кусками золота высшей пробы, не более…
— Ты…ты разорил пещеру? — изумился доктор. — Так это был ты?
— Я всего лишь взял то, что мне причиталось по праву. Поверь, золота там было немного, делить на троих — лишний раз ссориться. Хотя твоя доля осталась нетронутой, правда сейчас диск золотого солнца утрачен, но поверь, я так и не смог содрать его со стены…
— Ты нарушил завет отцов не разрушать…
— О каком завете можно говорить, когда кругом сплошная ложь! Не удивительно, что молитвы Ойхо не доходили до Золотого божества. Где может быть вера и надежда, если она пропитана ложью? Эти слова завета разбились одновременно в пух и прах, без всякой надежды на воскрешение… Бедное человечество, как ему жить без веры, если нет надежды…
— Но осталась любовь! — осторожно заметил доктор. — Сила любви огромна. Именно Любовь движет человечеством…
— Чушь! Сладкие слезливые сказки для малолетних сопливых юнцов. — усмехнулся Маг. — Любовь — это слабость! Любовь — это дурман и сладкий нектар яда! Я стремился все эти годы познать силу любви, и что — же? Любовь-это оковы! Настоящий мужчина не должен во имя любви терять своё лицо. Он должен быть выше этой слабости! А Истэр была слабостью…
— Так ты любил Истэр как женщину?
Доктор, пораженный внезапны открытием истины замолчал, с изумлением глядя на Мага. Какая боль? Этот человек в черном одеянии, а он, в самом деле, человек, а не монстр, испытывает боль, страшную и мучительную. Его лицо искажает судорога, а тонкие губы кривятся и подрагивают. Выдают глаза, в которых доктор видит внезапную растерянность и кажется, даже слёзы.
— Ты любил Истэрик, а потому убил её как проявление своей слабости! — чуть слышно произносит доктор страшные слова обвинения.
— Не говори так! Не говори! А иначе… — очередная судорога сводит губы Мага в мучительный оскал.
— Иначе ты убьёшь меня! Также, как проявление обычной слабости! Потому-что в отличие от тебя я верю, надеюсь и люблю!
Громкий хохот Мага, потрясает окрестности. Но да-Коны лишь всхрапывают, потрясая ужасной головой, а спящие маггуты, которые лежат вповалку вокруг поляны, и ухом не ведут.
— Я убью тебя не за это, а за то, что ты узнал, наконец, мою тайну…
