. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)
-- Он ударил Элизбара, -- сообщил он коротко. -- Подкрался сзади, видимо.
-- Он жив? -- встревожился Острон, кинулся к лежащему ничком человеку. Это и вправду был Элизбар, расшитая тюбетейка валялась в стороне, испачканная пылью; в темноте было не разглядеть, но короткие волосы ассахана были влажными от крови. Сунгай остался стоять возле дергающегося одержимого, Острон поднял голову и громко позвал:
-- Абу!
Не прошло и минуты, как дверь открылась. На террасе показался кузнец; его цветастый халат светлел в ночи. Одного взгляда Абу Кабилу было достаточно для того, чтобы охватить картину произошедшего, и он сразу направился к Острону, присевшему возле Элизбара. Повинуясь нари, пламя в жаровне резко вспыхнуло и осветило террасу; полосатый мауд на голове пойманного одержимого, темное лицо Сунгая, растрепавшиеся волосы Абу.
-- Слава Ансари, -- пробормотал кузнец, ощупав голову Элизбара, -- череп ему не проломили.
В следующее мгновение тот открыл глаза.
-- Не проломили, -- повторил он, -- но сотрясение я заработал. Мы... слишком расслабились.
Абу и Острон едва успели перехватить его; Элизбар резко скорчился, и его вырвало. Острон растерянно поднял взгляд на Абу, но на лице того ничего не отразилось; спустя какое-то время Элизбар, вяло вытерев рот тыльной стороной ладони, простонал:
-- Сам себя лечить я сейчас не смогу...
-- Ничего, ничего, -- отозвался Абу. -- Сдается мне, у господина Анвара были какие-то травки на этот случай.
***
Рассвет еще еле загорался на востоке, а на постоялом дворе царила неразбериха. Острон разбудил сына хозяина, мальчишка в свою очередь побежал будить отца, тем временем Абу Кабил поднял Элизбара на руки, будто тот был ребенком, и отнес в комнату, которую они делили с Дагманом. Нахуда просыпаться и не собирался, только сердито что-то пробормотал и отвернулся к стене, и даже суета вокруг Элизбара его не обеспокоила; очень скоро явился и Анвар, принес свою котомку, в которой действительно обнаружились какие-то пузырьки с настойками. Острон сначала замешкался в комнате, но Элизбара шумно рвало, а Абу Кабил и Анвар негромко спорили о чем-то, так что парень почувствовал себя лишним и ушел вниз, где Сунгай с помощью проснувшегося лохматого Уллы и Хансы затащил сопротивляющегося безумца в зал постоялого двора и сорвал с его головы мауд. В главном зале было много ламп, хотя горела только одна; господин Рисад засуетился было, собираясь по одной разжигать их, но Острон неосознанно передернул плечами, и они вспыхнули все разом. Мальчишка восторженно ахнул из-за спины отца.
При ярком свете стало ясно, что это тот самый маарри в полосатом мауде, который разговаривал с Элизбаром вечером. Острон и Сунгай обменялись встревоженными взглядами. Темное лицо пойманного напоминало бездушную маску; своей жизнью жили только его глаза, глаза, какие Острон видел столько раз: глаза сумасшедшего.
-- Гайят милостивая, -- выдохнул господин Рисад, взглянувший на лицо маарри. -- Да ведь это Мисуф, сын Катиба!
-- Ты знаешь его? -- немедленно отреагировал Сунгай.
-- Конечно, знаю! Мальчик всю жизнь прожил здесь, в нашем ахаде, и еще только вчера работал на полях вместе с остальными.
-- Ты уверен, что это он?
-- Сомнений быть не может, -- энергично затряс головой хозяин постоялого двора. -- Мисуф, парень! Что с тобой стряслось?
Тот не ответил, даже не посмотрел в сторону господина Рисада. Сунгай вздохнул.
-- Он обезумел, -- сказал Ханса. -- Вряд ли он тебя понимает вообще, господин Рисад.
-- Как же так...
-- Это непонятно, -- произнес Сунгай. -- Ясно одно, этот парень больше не тот, кого вы знали. Он напал на человека и атаковал меня, когда я попытался остановить его.
-- Что вообще произошло? -- спросил хозяин постоялого двора. Вопросительные взгляды Острона и Хансы добавились к нему; один Улла стоял рядом с безумцем и задумчиво смотрел куда-то в сторону.
-- Мне не спалось, и я вышел на террасу, -- ответил джейфар, -- случайным образом как раз в тот момент, когда этот ублюдок ударил Элизбара. Я еще не видел, кто кого ударил, но тут думать было нечего, один человек подошел к другому сзади и напал, и собирался добить его, достав ятаган, так что я бросился к нему и отвлек его на себя. У меня, правда, при себе был только кинжал. Я не ожидал, что у парня будет столько силы, вот ему и удалось выбить кинжал у меня из рук. Если бы не Острон, он мог убить меня, а потом и Элизбара.
-- ...Да, -- пробормотал Ханса. -- Расслабились. Думали, если мы по эту сторону Харрод, так и в безопасности. Пройдоха тоже молодец, я не ожидал, что он так оплошает.
-- Что же мы будем делать с ним? -- спросил Острон, кивнув в сторону пойманного безумца.
-- Я думаю, это не наше дело, -- медленно сказал Улла. -- В конце концов, он один из жителей ахада. Пусть остальные и решают, что с ним делать.
-- Но... -- вмешался господин Рисад. -- Гайят милосердная, откуда нам знать?..
-- У него есть семья? -- спросил Сунгай. -- Родные, близкие?
-- Нет, -- задумавшись, покачал тот головой. -- Его отец погиб два года назад, когда их самбук пошел ко дну в дельте Харрод. С тех пор Мисуф жил один.
Острон поежился. Судьба сироты была ему более чем знакома; волей-неволей он почувствовал жалость к безумцу. Но когда взглянул в его смуглое лицо, не нашел там ничего, кроме слепой ненависти.
-- Такое случается, -- сказал Сунгай. -- Иногда люди попадают во власть темного бога и сходят с ума. Мне очень жаль, господин Рисад, но этого уже не изменишь, никто не в силах вернуть безумца с той стороны.
Они замолчали; в наступившей тишине раздался голос Анвара, который в тот момент спустился по лестнице.
-- В давние времена таких, как он, отпускали в пустыню, -- сказал ученый китаб. -- Потому что чаще всего жить среди других людей они не могли, даже если и не пытались никого убить. Не знаю, насколько это милосердно; возможно, кто-то из таких людей добирался до гор Талла и присоединялся к остальным безумцам, но это маловероятно. Я думаю, с учетом сложившихся обстоятельств нам придется лишить его жизни.
-- ...Что? -- опешил Острон.
-- А что ты предлагаешь сделать с ним, юноша?
Острон замешкался, опустил взгляд. Остальные молчали.
-- Н-не знаю, -- наконец признался он.
-- Переправить на другой берег Харрод? Мы убиваем одержимых не колеблясь, а чем он отличается от тех, что беснуются на юге?
-- Господин Анвар прав, -- тяжело сказал Сунгай. -- Нам придется... сделать это.
Они ждали, пока окончательно рассветет; эти несколько часов были мутными и тяжелыми, и никто не находил себе места. Ханса и Басир вызвались караулить обреченного на смерть безумца, пока Острон, Сунгай и Улла ушли к себе, наверх. В комнате маарри улегся навзничь на свою кровать и уставился в потолок пустыми глазами; о чем он думал, оставалось лишь догадываться. Острон и Сунгай молча сели и какое-то время смотрели в разные стороны, пока Улла со своего места не произнес:
