Скотт Вестерфельд - Загробные миры
В итоге Дарси была уверена лишь в том, что неправильно идентифицированное привидение – неплохая идея для «Безымянного Пателя».
– Сходим в книжный? – предложила Ниша.
Дарси вернулась в настоящее.
– Я, если честно, избегаю книгоиздательского хаоса.
– Тебе надо написать книгу, Патель. Ты что, забыла?
– А вот это писательский хаос, – вздохнула Дарси. – Книгоиздательский хаос включает в себя кучу блогов, общение с подростками в «Твиттере», высмеивание премии Принца, обзоры. Я много недель не выходила в онлайн.
Ей все напоминало об Имоджен.
– Ладно тебе, Патель! Давай погрузимся в читательский хаос. За мной!
«Книга века» была одним из последних крупных независимых магазинов Манхэттена, где большая часть этажа посвящалась литературе для молодежи. Стены покрывали винтажные произведения детского творчества, полки ломились от изданий для подростков и детей младшего школьного возраста. А еще там имелась секция с комиксами – помещение размером с половину теннисного корта, где стояла раскрашенная в бело-красную клетку ракета высотой с Дарси. Когда сестры были маленькими, посещение «Века» становилось самым незабываемым моментом каждой семейной поездки в Нью-Йорк.
– Ты теперь здесь вроде рок-звезды? – спросила Ниша, когда они переступили порог магазина.
– Никакая я не рок-звезда, – ответила Дарси. – У меня даже роман не опубликован!
– Сто шестьдесят восемь дней, и их все меньше! А тебя не узнают? И для нас не будет скидок?
Дарси покосилась на женщину за прилавком. Она не принадлежала к горстке знакомых работников «Века».
– Прости. По полной цене.
– Тогда для тебя, Патель, никаких книг. Как твой бухгалтер, я официально заявляю, что у тебя нет ни гроша.
– Можно я буду выставлять тебе счет на доллар каждый раз, когда ты говоришь «как твой бухгалтер»?
– Сомневаюсь, что это тебе поможет, – парировала Ниша и вдруг замерла, уставившись на торцевой стеллаж с десятком книг в мягких, одинаково ярко-красных обложках. – Эй, а тут…
Дарси кивнула. Естественно, «Пиромантка» сразу попалась им на глаза.
– Странно, – произнесла Дарси, взяв ближайшую книгу в руки. – Предполагалось, что роман до лета не появится в мягкой обложке.
– Это хорошо или плохо? – уточнила Ниша.
– Не знаю, – призналась Дарси, перевернув экземпляр. Сзади был старый отзыв от Кирали, а также помеченные звездами обзоры – просто горы похвал, которые, похоже, никогда не способствовали высоким продажам. – А в «Парадоксе» еще пытаются что-то сделать.
Но, так или иначе, а приятно было видеть роман Имоджен занимающим почетное место. Дарси вернулась к фото писательницы на задней обложке: Имоджен выглядела счастливой, руки были предусмотрительно засунуты в карманы кожаной куртки, чтобы не прикоснуться ими к голове.
Когда Дарси вспомнила день фотосессии, к горлу подкатил ком. После этого снимка Имоджен не проводила без нее ни дня.
– Делай с книгой что хочешь, я пас, – пробормотала Ниша и направилась к выдвижной секции «Искрящегося пони».
Дарси открыла первую страницу.
«Поджигая, она больше всего радовалась спичкам. Ей нравилось, как гремят в коробках эти уложенные тесными шеренгами деревянные солдатики и как они распускаются между ладонями жаркими цветами. Даже их остатки были прекрасны – тонкие, черные, скрученные, после того, как они догорали дотла – вплоть до загрубелых от огня кончиков пальцев…»
Слова вызывали трепет, совсем как при их первом прочтении. В понижении тона в конце предложений слышался голос автора. Мгновение Дарси ждала, что Имоджен подойдет сзади, положит руку ей на плечо или поцелует в затылок.
Раздался голос:
– Удачно мы выбрали время, правда?
Дарси развернулась. Перед ней стояла Джохари Валентайн.
– Привет! – Они обнялись и снова отстранились друг от друга. – Не виделись века!
– Я была дома, на Сент-Киттсе, – пояснила Джохари, встряхнув головой. – Не смогла вынести еще очередную нью-йоркскую зиму. Писать о холоде – и без того невеликое удовольствие, не хватало еще и мерзнуть!
– Ясно. Когда выходит «Ледяное сердце»?
– В октябре, – выпалила Джохари, постучав пальцами по дереву книжной полки: маленькое заклинание, чтобы уберечься от неизвестности.
– А мой роман издадут в конце сентября, – объявила Дарси. Она бросила взгляд на торцевой стеллаж. – Что ты имела в виду под удачным выбором?
– Экземпляры Имоджен в мягкой обложке. Они появились как раз вовремя.
– Для чего?
Джохари нахмурилась.
– Ты слышала о дочери президента? О той фотографии?
Дарси нахмурилась.
– Я, можно сказать… выпала из жизни.
– Сжалься, девочка! Я, похоже, тоже из нее выпала!
Джохари казалась изумленной. Наверняка никто не сообщил ей о разрыве, который разбил сердце Дарси. Хотя странно, что кто-то еще мог остаться в неведении…
– А что случилось? – спросили обе синхронно.
Поборов мимолетную скрытность, Дарси вздохнула и начала:
– Я не встречаюсь с Имоджен. Мы решила отдохнуть друг от друга.
– Милая, мне искренне жаль. Вы были настоящими влюбленными голубками!
– Мы и есть голубки. Мы просто взяли тайм-аут, – ответила Дарси и вздохнула, чтобы успокоиться, попытавшись последовать совету Ниши и довериться Имоджен. – Пустяки!.. Но ты вроде говорила о президентской дочери?
Джохари округлила глаза.
– Да! Кто-то сфотографировал, как она выходит из вертолета с «Пироманткой» в руках. Из-за красной обложки книгу легко узнать.
Дарси хихикнула.
– Смешно!
– Так и было. Но затем какой-то политический блог из-за «сомнительного смысла» раздул дело. Типа, девушка поджигает все подряд, целуется с другими девушками. – Джохари хмыкнула и добавила: – Тему подхватили новостные каналы, и об Имоджен заговорили все.
– Серьезно? Как я такое пропустила?
– Это было три дня назад! Или четыре? Глупая толпа уже переключилась на новые сплетни. Но, полагаю, у читателей романов память не столь короткая, поскольку книга до сих пор продается.
– Повезло, вот зараза, – попыталась пошутить Дарси.
Джохари, которая никогда не ругалась, опять не удержалась от смеха.
Дарси посмеялась вместе с ней, уже сочиняя имейл с поздравлениями Имоджен. Она немного приободрилась: вдруг удача ее не покинула? Может, ее просто-напросто позаимствовала Имоджен?
Глава 40
Через полчала я оказалась во временном лагере в полумиле от поселения. Воздух наполняло потрескивание раций и урчание генератора, снабжавшего электроэнергией огромные прожектора, которые светили между деревьев. Лампы так грели, что на сучьях сосны растаял снег и в ярких лучах моросил слабый искрящийся дождик.
