Скотт Вестерфельд - Загробные миры
Дарси улыбнулась. Она никогда не считала себя круче Ниши или любого другого человека. Однако после почти десяти месяцев жизни в Нью-Йорке ее уже не пугали запущенные здания, подземные туннели или толпа.
Затем дал знать о себе вес сумки.
– Ниша, ты же выбралась только на неделю! Что ты привезла, кирпичи?
– Книги. Знаешь, на тот случай, если твои крутые друзья захотят их подписать. На моей коктейльной вечеринке.
– Что ты имеешь в виду?
– У Карлы и Сагана была вечеринка.
Дарси застонала.
– Ниша, это было мое новоселье, кстати, я в последнее время не устраиваю вечеринок.
– Значит, теперь у тебя появился для этого официальный повод, – ответила Ниша, двинувшись сквозь толпу.
Дарси последовала за сестрой, гадая, почему тяжелые книги находятся не в чемодане и почему она терпеливо несет спортивную сумку. А Ниша, несмотря на свое нытье, излучала уверенность: она даже умудрилась выбрать единственно правильное направление из муравейника, коим и являлся Пенсильванский вокзал.
Спустя полчаса сестры очутились в гостевой комнате квартиры 4Е. Ниша распаковывала чемодан. Одежде Дарси пришлось потесниться в пользу обширной коллекции готических нарядов.
– Многовато тряпок для семи дней.
Ниша прервалась.
– Жалеешь, что я приехала, Патель?
– Конечно, нет, – возразила Дарси, хотя ее несколько обескуражил вчерашний ночной разговор с матерью. То и дело мелькали умные фразы типа «in loco parentis»,[128] а намеков на «коктейльную вечеринку» и в помине не было.
– Ты, похоже, не особо довольна, – безапелляционно заявила Ниша. Дарси лишь пожала плечами. – В смысле, у тебя есть квартира в Нью-Йорке, через пять месяцев выходит твой первый роман, да и я приехала погостить на целую неделю! Ты должна радоваться, как накачанный антидепрессантами единорог, прямо светиться счастьем и излучать радугу. А выглядишь так, словно кто-то утопил твою сумку с котятами.
– Ты у нас мастер метафор, – сказала Дарси.
– Это было сравнение. Я думала, писателям известен данный термин.
Дарси изумленно уставилась на младшую сестру, задаваясь вопросом о причине ее непонятливости. Десятки эсэмэс, имейлов и три долгих телефонных разговора должны были сделать свое дело! Разумеется, Ниша прекрасно знала о том, что случилось месяц назад. Казалось жестоким с ее стороны изображать неведение, разве что Ниша хотела услышать историю Дарси лично и со всеми подробностями.
Возможно, откровенная беседа была неизбежна. Последнее время мерилом разрыва ее отношений с Имоджен служили не прошедшие после него недели, а минуты, пока Дарси не вспоминала, что он реален.
– Я скучаю по Имоджен.
Ниша неторопливо кивнула.
– Ты ее до сих пор не видела?
– Мы пересеклись на прошлой неделе, случайно, на Канал-стрит. Мы поговорили и были вежливы друг с другом. В конце она меня обняла.
– Объятия – хороший знак, согласна?
– Наоборот! Объятия – ничто!
– Точно, в объятиях хуже всего, – из чувства долга согласилась Ниша, – но я думала, что вы, ребята, до сих пор общаетесь по электронной почте.
– Верно, но мы обмениваемся не длинными письмами, а глупыми крошечными записками, где нет никакого смысла… такие виртуальные объятия-мейлы. Имоджен считает, что ей надо предельно сосредоточиться на своей книге. Знаешь, Ниша, раньше мы работали вместе, но мое общество, наверное, уже не вдохновляет ее. Я – сплошная нервотрепка и мучение.
Ниша выслушала тираду сестры совершенно спокойно и, скрестив ноги, уселась на пол в позе мудреца.
– Но она не написала беспощадного очерка о твоих недостатках?
– Имоджен так не сделает, – с жаром заверила сестру Дарси.
– По сути, она тебя даже официально не бросила.
– Имоджен говорит, что мы разъехались только до тех пор, пока она не допишет роман. Думаю, она пытается быть хорошей, но все просто затягивается на неопределенный срок, и мне еще больнее, – продолжала Дарси и плюхнулась спиной на матрац, уставившись в потолок. – Я как будто спрыгнула с Крайслер-билдинг и на лету ударяюсь о флагштоки и об эти каменные горгульи.
– Зачем ей так поступать, Патель?
– Потому что я неопытна, и она не может бросить меня, как положено! Имоджен уверена, что я вообще слишком молода!
– Вот здесь и есть главная проблема.
Дарси сердито покосилась на Нишу.
– Между прочим, ты моложе меня.
– Не суди по возрасту.
– Хватит! – простонала Дарси, снова роняя голову на матрац. – Ты, вероятно, права. Я все изгадила. Я постоянно шпионила за ней и скрывала, когда была расстроена. Я не прислушивалась к Имоджен, а ей требовалось личное пространство.
– А ты рассказала мне все в деталях, – ответила Ниша, мгновение побарабанив пальцами по полу, и поинтересовалась: – Но совать нос в чужие дела не является преступлением, за которое наказывают разрывом, не так ли?
– Пожалуй, недоверие к ней – самый худший мой проступок.
– Тогда доверься ей сейчас.
Дарси села. Вопросы напрочь лишили ее покоя.
– Как я могу доверять человеку, который, наверное, уже избегает меня?
– Поверь той единственной фразе, где она тебе говорит: это не конец и ей нужно сосредоточиться на своем романе.
– Но мы же вместе этим занимались! – воскликнула Дарси. – Если мы не сможем работать вдвоем в одной комнате, то зачем мне все остальное?
Ниша скрестила руки на груди и надолго умолкла. Ее высокомерный тон сменился чем-то другим. Чем-то более зрелым.
– Разве Имоджен сказала, что не желает снова с тобой писать?
– Вроде нет. Она уверяет, что ее сводит с ума книга. Но это я сводила ее с ума, Ниша!
– Нет, если ты ей доверяешь, Патель. Не сдавайся лишь потому, что прямо сейчас она не может быть рядом.
Дарси не ответила. Она не собиралась сдаваться. Даже через сто лет.
Однако она выплеснула свое отчаяние на младшую сестру, которая вошла в дверь всего десять минут назад, а это было достойно презрения. Странно, насколько спокойной и собранной выглядела Ниша, словно события развивались точно по плану.
– Разве так ты хотела провести время в Нью-Йорке? Выслушивая мое нытье? – со вздохом спросила Дарси.
– Я здесь, чтобы учиться. А ты, сестренка, научила меня одному – как можно дольше избегать любви, – заявила Ниша, закатив в угол чемодан. – Кстати, я жутко проголодалась.
Дарси удалось улыбнуться.
– Это Манхэттен. Еды здесь полно.
Они остановили свой выбор на ресторане азиатской кухни с гигантской статуей кота. Именно здесь Дарси частенько сидела в засаде, надеясь наткнуться на Имоджен. И каждый раз, когда над дверью звенел колокольчик, Дарси испытывала слабую надежду.
