Людмила Астахова - Волчьи игры
— Но дозволение на работы ты все-таки даешь?
Аластар выдержал паузу, сделавшую бы честь любому театральному актеру. Чтобы собеседник не только ощутил себя ничтожеством, но и отчаялся услышать положительный ответ.
— Даю. Но пусть Сина представит соответствующий доклад.
Другой молодой человек бы оскорбился, но матерью Идгарда была шуриа, а значит, успела внушить, что цель оправдывает средства. Хочешь получить электрическую связь — сделай все возможное для достижения желания, и плевать, ради чьего блага это нужно на самом деле. Никому ничего не докажешь, а стало быть, не стоит и пытаться. Что важнее — добиться своего или убедить окружающих в чистоте помыслов?
Поэтому Идгард Эск, получив согласие, не только удовлетворенно кивнул, но и сердечно поблагодарил князя.
— Вот посмотришь, отец, у нас все получится! — пообещал он на прощание.
— Не сомневаюсь, — буркнул Аластар, глядя в створку уже закрывшейся двери.
И если бы не обещание, данное Джоне… Электрическая связь! Сочетание искр! Ха! Лучшего способа перехватить руководство армией сложно себе придумать. Откуда на другом конце провода узнают, что приказ исходит от законного правителя, а не от его умного и ловкого сына?
Эск резко тряхнул головой, отгоняя самые паршивые подозрения. Разумеется, у них с Синой пока до заговора дело не дошло. Княжне, вынужденной все двадцать лет управлять жизнью амалерского двора, настолько приелась эта рутина, что занятия наукой для нее настоящая отдушина. Идгарду же хочется проявить себя на политическом поприще, а негде. Не страшно! Уж для наследника-то княжьей короны всегда найдется много важных и нужных государству дел. Чтобы и не скучал, сердешный, и мыслей крамольных не возникало. У нас тут война намечается в скором времени, между прочим.
Аластар еще раз посмотрел на схематический чертеж, сделанный твердой рукой Сины. Поди ж ты, на одном конце провода простенькое устройство замыкает электрическую цепь и создает сигналы разной длины, а на другом конце во время прохождения тока электромагнит притягивает якорь с жестко привязанным металлическим колесиком.
Бумажная ленточка с чернильными следочками, оставленными колесиком, послушно легла в ладонь князя. Как смешно. Электрические опыты — это ведь просто недавняя забава для скучающей и пресыщенной городской публики, нечто среднее между зверинцем и шатром бродячей гадалки. Сам ходил поглазеть на сверкающую дугу и животный магнетизм. Модное поветрие, как прежде были визиты в анатомические театры, не более.
Между Амалером и Форвином день пешего хода, гонец доскачет за несколько часов, а по проводам слово примчится за одно мгновение. Как такое вообще возможно? Все меняется, все превращается, нет ничего постоянного, но не так же стремительно. А если когда-нибудь связь между людьми станет воздушной, не требующей ни медных проводов, ни смешных колесиков, окунаемых в чернильницу? Слишком уж это похоже на общение эсмондов с Предвечным. Аластар знал, что его подозрительность болезненна и близка к безумию, но ничего поделать с собой не мог. Херевард ведь не дремлет и уж точно не собирается сдаваться, а значит, надо быть начеку. Он и был начеку, каждый день и каждый час в течение последних двадцати лет, порой напоминая сам себе чудовище, во мраке и сырости подземелья стерегущее древний сундук с сокровищами. Ни радости, ни триумфа — одна только бесконечная тревога. Потому что опасность подстерегает со всех сторон, теперь вот и с тылу подобралась.
Эск снова одернул себя. Стыдно признаться, но он лично перлюстрировал письма Мирари в поисках чего-то проролфийского, возможно, даже агитации. Мол, доколе, сестра, ты будешь терпеть власть одержимого? Но — нет, одна нелюбимая дочь ни к чему такому вторую нелюбимую дочь не призывала. Даже странно как-то. Впрочем, Сина поступила гораздо умнее и дальновиднее, как истинная диллайн, она приручила Совенка.
«Джона ведь ничего такого относительно Сины не заставляла обещать…» На этой мысли Аластар поймал себя, точно вороватого кота за хвост. И ткнул носом… в умывальный таз. В смежной комнатке, отведенной под уборную, в большом кувшине наготове имелась чистая ключевая вода, чтобы князь мог спокойно ополоснуть руки или смыть пот. Ее-то Эск и вылил на собственный затылок для приведения в здравый рассудок.
А вот лечит ли холодная водица от безумия и одержимости, уже другой вопрос…
* * *Как это всегда бывает в канун зимы, с моря внезапно налетел шквал, и Амалер за одну ночь засыпало снегом до самых крыш. И город исчез под белым покровом, словно никогда его и не было. Такие девственные нехоженые сугробы легли у подножия Гнезда Эсков, что глазам больно.
Но северный ветер готов был смениться на более теплый — западный, а значит, все это снежное великолепие продержится не дольше суток, прежде чем грязными потоками стечет в море. Благо дренажные каналы вычищены и готовы к вечным капризам эскизарской зимы. Княжна Сина не зря возглавила в этом году Контрольную Комиссию. «Милосердная дщерь» — так, совсем не в шутку, назвал ее Аластар, когда она изъявила желание заняться этой унылой обязанностью, не рассчитывая на отцовскую благодарность. И конечно же, не получив в награду даже теплого словечка. Ну что ж сделаешь, если диллайнский князь не подозревает, что детям можно и должно говорить «спасибо».
— Надо было самой идти к Аластару с проектом.
Сина подышала на стекло, а потом нарисовала на кондесате злую рожицу.
— И он бы не сказал ни «да», ни «нет», — отмахнулся Идгард. — Не думаешь же ты, что моя поездка в войска — наказание?
— А это не так?
— Для меня — нет, — отрезал брат. — Я уже засиделся в Амалере.
Это верно. Он всегда так и норовил сбежать подальше от двора. Лучше на «Лаунэйд» к виртджону Валфриху Тору под крылышко. Но, на взгляд Сины, «крылышко» Носатого Филина тоже вполне подходило для братца.
— Хочешь бросить меня на съедение папочке?
Они встретились взглядами в отражении оконного стекла. Идгард расположился на узком кожаном диване так ловко, словно на пуховой перине, дерзко возложил ноги в домашних туфлях на подлокотник, откинул голову… и превратился в точную копию их отца. Даже глаза прищурил так же.
— Так в чем же дело? Поедем со мной.
— А зимние балы?
— Псу под хвост эти балы. У Аластара приступ скупости в преддверии новой войны, а поэтому самое большее, на что могут рассчитывать придворные дамы, — пару унылых донельзя приемов.
Все-то у Идгарда Эска просто и легко. Так же, как у Раммана Никэйна все сложно и с подвохом, а у Шэррара Ияри — непонятно и загадочно.
