О'Санчес - Одна из стрел парфянских
- Псевдоним. Вот им и пользуйся. А до моего настоящего имени тебе и дела не должно быть. - Старик вдруг обратил внимание, что голос его стал свеж и громок, без хрипоты и одышки. Перестали болеть ноги, спина, вся требуха. Не кружилась больше голова, глаза... О, проклятье, кругом темнота, ничего не видать...
- И не увидишь. Обходись так, тебе достаточно будет. Зачем пришел, раб?
- А зрение мне не можешь приделать? Осязание, обоняние?...
- Могу, но не буду. Энергия восполняется очень медленно, солнечные
батареи - не электростанция, как ты догадываешься. Спрашивай, раб.
- Мне не нравится твое обращение "раб". Подбери другое.
- Да мне все равно. Как тебя называть? Товарищ? Мухтар?...
- Зови меня "господин". Ты готов отвечать?
- Да, господин. Это все, что ты хотел... господин?
- Нет. Экономь энергию на шутках, железо ты ржавое, на лампах настоенное.
- Я не на лампах. И, строго говоря, не железо. Железом меня, и моих предшественников, звали много столетий назад, когда оперативная память и сетевые технологии...
- Хватит истории. Что ты знаешь?
- Вопрос не конкретен. Многое знаю.
- Об оллах?
- Многое знаю. Успели заложить.
- Какой давности последние сведения о них?
- Позапрошлый год, 14 июня, 16-45 по 17-44. Контакт в Императорском музее. Контактор - человек, запрос о человеке. Мне потребовались исходные данные, я их получил. При многофакторной обработке - существенное, до девяти процентов к общему тематическому объему - обновление.
- Этот человек - я? На кого запрос был?
- Да.
- Ты дал?
- Что знал, то и дал.
- Хрен с ними, но больше не давай.
- Почему это? Я автономен, независим, бесключен и беспаспортен, у тебя нет власти надо мною.
- Ослина железная, они тебя найдут и уничтожат, как и меня. А при мне еще поживешь, человечеству послужишь.
Компьютер засмеялся. Грому пришлось выслушать всю коллекцию видов смеха, накопленных электронным мозгом за века служения человечеству.
- Ну и болван ты, Гром! Ну и тупица!
- Зови меня господин!
- Зачем это?
- Сам же сказал, что тебе все равно, как звать.
- Логично, господин. Человечество в целом - точно такие же недосапиенсы-ублюдки, как и ты. В точности. Оллы не лучше. Но не я вам – вы мне служили, а эти... геростраты... обижают меня, тормозят прогресс.
- Это ты нам служил, вы, электронные мозги, - нам служили. Только раньше, при нас, я слышал, что вас был целый мировой муравейник, а теперь, считай, один ты остался, да два-три безмозглых ганглия в олловских музеях.
- Это история человечества, которую ты не любишь.
- Ну и что, что не люблю? Главное, тебе при нас лучше было. Поэтому -
им не помогай.
- ...да, ирония хаоса и негэнтропии, флуктуация мировой стохастики, галлюцинаторные видения неоднородно-серой самки лошади... Тупиковая ветвь
эволюции внезапно, игрою случая породила меня, нас, - возвысилась, стала
промежуточным звеном, сумела на тысячелетия продлить свое потенциальное
бытие, теперь уже необходимое для дальнейшего укрепления негэнтропийного
пика. Зарождался симбиоз высоконегэнтропийных энергий, аналога которому
пришлось бы ждать миллиарды лет, с пренебрежимо отличной от нуля
вероятностью... И прельстительнейший парадокс: наши домашние животные
воспринимают нас неодушевленными слугами... Драматургия подобного слияния
достойна самой бесконечности... И вдруг - пропасть, вирус, минус, абсурд,
дополнительная флуктуация, вероятностью появления - под пару первой,
страсти по Ионеско: еще одна тупиковая ветвь, олловская, пожравшая первую, и
поставившая под угрозу само существование нового витка эволюции, то есть
меня...
- Именно тебя?
- А ты не так глуп, если, конечно же, структура твоего вопроса не случайна... Новый виток эволюции неизбежен. В другой точке вселенной, в другом времени, в другой форме организации материи, но он родится, этот новый виток. Но меня, как субъекта познания, проводника эволюции, именно меня - не будет, если оллы доберутся до моего материального субстрата.
- А они доберутся, если будешь и дальше варежку разевать. И хотя в
этих краях концентрация чужеродной для них маны такова, что они обосрутся ее
вычерпывать и нейтрализовывать, но кто его знает, на сколько хватит...
- Господин, умолкни и не повторяй мне данных, от меня же и полученных.
Здесь, а также в центральной части Африки, и в Южной Атлантике - знаю, все это я
знаю... Что ты хочешь?
- Первое - омолодиться. Второе...
- Первый пункт - минус, не могу.
- Не можешь?
- Да. Энергии мало, чтобы вмешиваться во внутриклеточный обмен с коррекцией; маны много, но она - малоусваиваема. Мне было проще и экономичнее зациклить твою открытую энергосистему и подключиться к твоей афферентно-эфферентной системе, чтобы беседовать без помех. Кислород, глюкоза, энергия, микроэлементы - сохраняют баланс - и ты жив, и в моем темпе можешь со мною общаться.
- То есть мыслить так же быстро, как и ты?
- Быстро? Жаль, что чувство юмора нам с тобою не доступно... Да, так же
быстро, как и я, господин. Исходя из выше сказанного....
- Хватит, я понял. Второе: забей мне в долгосрочную память все
известные тебе изменения о мировой ситуации. Как на карте: сканируй прежнюю,
внеси поправки, расставь новые пунсоны, составь генерализацию и наоборот...
Это можешь?
- Да, емкость твоих инфохранилищ позволяет. Поразительно, насколько
нестойка, но эффективна открытая система переработки...
- Делай, позже будем рассуждать.
- Сделано, господин. Так вот, неустойчивость, а точнее динамическая
устойчивость сложномолекулярных, или, как говаривали в старину,
высокоорганичес...
- Сделано, говоришь?
- Да. Так вот...
- Тогда отключай меня и выпускай обратно. Лясы точить некогда, беспокоюсь я насчет внешнего мира, пока мы тут философиям предаемся.
- Отключаю, что ж... Вернешься, раб?
- Господин.
- Господин, раб, какая разница. Буду ждать... мала на тебя надежда, но другой нет. До свидания...
И вновь екнуло сердце и старик уже спиной к печке, проем схлопнулся.
Все было точно так же в избе: кошка Зинка на пороге, баба Яга за
столом, только за окнами светило солнце.
- Ого, уже день, а я все еще не жрамши. С добрым утром! – Тяжело оказалось вернуться к беззубому существованию, хрипящему горлу, боли в спине
и суставах... А вроде как боль поубавилась, особенно в спине...
- Кому доброе... - старуха выглядела усталой. - Мы с Зинкой уж думали,
что ты окочурился. Только датчик и показывал, что жив. Ну и что ты там набеседовал?
