Валентина Герман - Озаренные солнцем
– Нет.
– Я убийца. Я убил того человека… не потому, что защищался, а потому что хотел убить его, и убить жестоко, – принц поднял глаза на девушку, и Иллиандра поняла, что имела в виду Диадра, когда говорила о его пронзительном взгляде.
– Вы мстили за отца, – мягко ответила ему она, поняв, что Плоидису необходимо выговориться. От неприязни, которую она чувствовала к нему прежде, не осталось и следа.
– Мстить нужно не солдату, а тому, кто отдавал приказ… – тихо продолжил принц с тяжестью в голосе. – Ведь это было не просто нападение на город или замок – охотились именно за отцом… – он замолчал, поморщившись от боли. – За ним, возможно, и за нами… Но… Вы ведь видели, что случилось. А я даже не помню, что сделал.
– Неужели?..
– Да, – принц вздохнул. – Я помню, как увидел смертельно раненого отца, а потом… потом я стоял с кинжалом в руке, а рядом со мной лежал этот воин, истекавший кровью. И я даже не сразу понял, что это я… я убил его, – эти слова тяжело давались Плоидису.
– Не Вы виновны в том, что произошло, Ваше Высочество. А то, что Вы так… яростно набросились на него, говорит лишь о том, как сильно Вы любили отца, – Иллиандра закончила говорить совсем тихо, боясь расшевелить и без того истерзанные раны Плоидиса.
Принц заметил это и горько усмехнулся:
– Вы жалеете меня, верно? – Плоидис в отчаянии оперся головой на дерево, сжал кулаки и глубоко вздохнул. – Но ведь я теперь король, и отныне я должен сам справляться с подобным… Я и сейчас не должен был говорить Вам ни слова.
– Вы взяли на себя тяжелую ношу, Ваше Высочество, – заметила Иллиандра, внимательно вглядываясь в его лицо. – Даже слишком тяжелую. Когда есть возможность, позвольте близким Вам людям взять на себя часть ее. Разумеется, – смущенно добавила она, – я никоим образом не отношусь к ним, но все же… здесь, в этом лесу, пока Вам это нужно… я могла бы попробовать на время стать Вашим другом.
Плоидис вдруг опустил голову и бросил на нее ответный внимательный взгляд:
– Вы предлагаете мне дружбу?
– Простите, Ваше Высочество, – опомнилась Иллиандра, осознав, что своими словами только что поставила себя наравне с особой королевских кровей. – Простите мою дерзость.
Принц вдруг усмехнулся:
– Напротив… Вы ведь приехали издалека?
– Это столь заметно?..
– Да, – улыбнулся он. – Я уже давно не встречал такой наивной искренности… В наших кругах, Илли, она не водится… – принц вздохнул: – Знаете, возможно, несколькими днями раньше я счел бы это простым расчетом, но сейчас, когда я – бежавший принц без королевства, я расцениваю это по-другому и принимаю с благодарностью.
– Сейчас я вижу в Вас в первую очередь обычного человека, а не принца и не короля, – ответила Иллиандра, но тут же опять запнулась, испугавшись, не были ли ее слова чересчур непочтительны.
Плоидис вновь заметил ее смущение и просто сказал:
– Вы можете говорить, что думаете, Илли… мне это нравится, – легкая улыбка вновь скользнула по его губам. – Ведь, в конце концов, Вы правы… Знаете, Илли… спасибо Вам.
– За что?
– За то, что помогли мне выбраться из трясины этого отчаяния.
– Что ж, не за что, Ваше Высочество. Я же пообещала Вам дружбу, вместо того, чтобы присягнуть на верность…
Двери зала раскрылись, и на пороге показались двое молодых людей лет восемнадцати. Взгляды присутствующих задержались на этих людях. Один из них был высоким и худым, с золотыми, насыщенного цвета волнистыми волосами, тонким, резко очерченным ртом и красивыми руками, подошедшими бы даже женщине. Другой был покрепче и немного ниже, черные кудри были аккуратно приглажены, темные глаза сверкали, когда он бегло осматривал толпу, а на губах играла легкая надменная улыбка.
Несмотря на такую разницу во внешности, оба они слыли красавцами и любимцами дам; оба были близкими фаворитами короля и хорошими друзьями.
Они неторопливо вошли в залу и влились в бурлящую толпу.
Какая-то девушка, проходя мимо, улыбнулась и задержала на темноволосом юноше долгий взгляд. Он ответил ей тем же. Его золотоволосый друг нахмурился.
– Ты все еще не расстался с ней?.. – спросил он.
Собеседник сжал губы.
– Мы с тобой, кажется, уже не раз говорили об этом.
– Вот именно, – настаивал его друг. – Как же ты можешь не видеть, кто она?
– И кто же она? – ледяным голосом спросил темноволосый.
– Интриганка, вот кто. Мало того, что крутит роман с королем, так зачем-то держит и тебя на привязи…
– Может быть потому, что король дает ей деньги и положение, а я – любовь?..
– Если бы она действительно любила тебя, ей не нужны были бы его деньги.
– Но я люблю ее, – темноволосый нахмурился и отвернулся. – И я добьюсь того, что она будет любить только меня. И никого больше.
Золотоволосый вздохнул.
– Мне жаль, что я не могу заставить тебя увидеть, как ты ошибаешься…
Вскоре эта сцена сменилась другой: на фоне шумного зала золотоволосый юноша вдруг заметил, как король скрылся, увлекаемый куда-то женской рукой в перчатке. Он встревоженно оглянулся, чтобы поделиться этой новостью с другом, – но тот тоже куда-то исчез.
Вновь туман – и вот уже комната вдалеке от шумной залы. Король здесь, и женщина, увлекшая его за собой, – тоже. Она нежно обвивает руками его шею и что-то шепчет ему на ухо.
За портьерой стоит темноволосый юноша, и боль и ревность отражаются на его лице. Он хочет выйти из своего укрытия, хочет наконец объясниться, но вдруг замечает, как в руке девушки сверкает смертоносный кинжал. Глаза его расширяются от ужаса, он с криком выскакивает из-за портьеры, бросаясь к ним, но не успевает.
Девушка вонзает кинжал в спину короля, и тот вскрикивает. Девушка вырывается из его рук, юноша бросается к нему и резким движением вынимает лезвие из кровоточащей раны. Король медленно оседает на пол… девушка пытается скрыться за гобеленом, но отшатывается, когда в стену рядом с ней вонзается окровавленный кинжал.
В комнату врывается золотоволосый юноша. Его друг сидит подле короля, его руки в крови… золотоволосый замечает кинжал в стене и устремляется к гобелену. Девушка уже скрылась в тайном проходе, но золотоволосый бросается за ней…
Диадра проснулась и села с резким вдохом. Еще не различая, где реальность, а где сон, она огляделась вокруг – и постепенно начала приходить в себя. Иллиандра и Плоидис еще спали, рядом тлел затухший, но еще не остывший костер. Диадра внезапно заметила на себе плащ и смутилась, увидев, что принц спал прямо на земле.
Она вздохнула, возвращаясь мыслями к странному сну, так сильно смешавшему ее мысли. Этих людей она определенно не знала, и тем не менее черты их были столь ясными, что она и теперь могла воспроизвести их в своем воображении. Смущал Диадру и сам сон.
