Светлана Зорина - Глаза тьмы
— Отец, и ты мне такое советуешь?
— Только не говори, что тебя это смущает. Ты слишком умна, чтобы избегать с тобой скользких тем. Конечно, я желаю тебе встретить человека, которого ты полюбишь, но если такого не случится, лучше завести хорошего покровителя. Человеку трудно одному, тем более женщине.
— Может, мне в абельмины податься?
— Неплохая мысль. Тогда ты непременно станешь абельханной. Я уверен, с тобой никому не сравниться. Абельханна — самое высокое положение, какое только может занять в Эриндорне женщина.
— Не понимаю, почему в нашем обществе женщине отводится такая жалкая роль, — сказала Амнита. — Я с этим не согласна. Я постараюсь защитить себя сама.
«Тем более что у меня уже есть могущественный покровитель, — добавила она про себя. — Точнее, покровительница».
Чуть ли не каждая девчонка в Эриндорне, да и, пожалуй, во всём Валлондорне, мечтала стать абельминой. Другое дело, что у тех, кто родился и вырос в Верхнем городе, было гораздо больше шансов попасть в избранный круг любимцев юного бога. Из всех эриндорнских девушек, наверное, только Амнита не мечтала о такой чести. Её кумиром была наука. Закончив в девятнадцать лет высшую техническую школу, она начала работать в лаборатории отца, а в двадцать два года стала его первым ассистентом. Жила она замкнуто, общалась главным образом с теми, кто был её намного старше, и совершенно не интересовалась дворцовой жизнью, хотя слухи о юном боге и его окружении не обходили стороной даже строгий, деловитый храм науки. Ей было уже двадцать пять, когда Эрин увидел её, проезжая по хаговой аллее Центрального эриндорнского парка. Амнита любила там ходить. Эта тенистая аллея была самым безлюдным в парке местом. И как его туда занесло, этого нелюдя с голубыми волосами? Близилась Божественная Ночь, и бог выбирал себе супругу. Да он уже, собственно, её выбрал. Абельханной должна была стать абельмина Вилия, дочь абеллурга Холдара. Теперь она живёт в Белом замке и до сих пор ненавидит Амниту. Подумать только, ей предпочли эту бледную учёную девицу, которая к тому же была старше её на семь лет!
В последнее время Вилия расплылась и очень подурнела, несмотря на то, что регулярно принимает хармин. Встречаясь с Амнитой, такой же стройной и красивой, как и шестнадцать лет назад, она по возможности старается её не замечать. Бедная Вилия. У неё отняли то, чего она так страстно желала, и отдали той, которой это было ни к чему.
С Амнитой разговаривал сам главный абеллург.
— Никто не запрещает тебе заниматься наукой. В следующем цикле можешь покинуть дворец, если тебе больше нравится твоя пыльная лаборатория и общество нудных стариков. А начало следующего цикла — через два тигма. Неужели так трудно каких-то два тигма потерпеть общество прекрасного юноши, который жаждет твоей любви. Не забывай, дочь Ильманда, он бог, а ты его избранница. Ты должна гордиться этим. Или ты не признаёшь Эрина? О тебе уже давно ходят какие-то странные слухи. Может, ты и впрямь служишь демонице Арне? Я даже слышал, что она защищает тебя от чересчур ретивых поклонников. Люди до сих пор помнят о загадочной гибели юного Керта. Может, Арна и защищает тебя, но кто защитит твоего отца? Ведь ты же не хочешь, чтобы у него были неприятности?
Разумеется, Амнита этого не хотела. К тому же она знала, что отцу её богиня действительно не поможет. Так она, не будучи абельминой, за два тигма до конца цикла стала абельханной. Не просто возлюбленной, а супругой бога, которая, но поверью, должна в начале следующего цикла родить от Эрина его новое земное воплощение. Считалось, что Эрна зачинает ребёнка перед самой Божественной Ночью — временной кончиной бога, и этот чудесный плод созревает в её чреве всего два тигма — пока длится Ночь. Родившись, бог сразу становится прелестным отроком, а его небесный двойник снова восходит над миром. Так начинается новый цикл.
Амнита ещё в детстве размышляла, верят ли люди во всю эту ерунду. Лет в десять она спросила у отца:
— Если в мире, как ты говоришь, нет ничего сверхъестественного, то кто такой Эрин? Если он один и тот же в каждом цикле, значит, он и правда бессмертный?
— Амнита, я не знаю, что такое Эрин, — ответил отец. — Но главный абеллург учёный, как и я же, только более талантливый и проживший гораздо больше меня. Ты веришь, что можно сделать дайвер, который долетит до любой из наших лун?
— Конечно. И я обязательно его сделаю. Когда вырасту.
— Наверное, и людей можно делать. Вернее, живых кукол, похожих на людей. Запомни, я тебе ничего не говорил. Кто бы он ни был, наш распрекрасный бог, именно на нём держится власть абеллургов и наше благополучие. Мы, валлоны, чужие в этой стране. И надо беречь то, что мы сумели создать.
— Но ведь получается, что абеллурги обманывают и своих?
— Только тех, кто хочет быть обманутым. Для некоторых это очень даже удобно. Меньше ответственности. Это нас с тобой не обманешь. Здесь, в Эриндорне, живут правители и мудрецы. У нас есть знания, а у тех, внизу, пусть будет вера. Каждому своё.
Оказавшись во дворце бога, Амнита попала в атмосферу такого разврата и цинизма, что ей, привыкшей к спокойной, размеренно-деловой жизни, поначалу стало не по себе. Наверняка, отцы друзей и подружек Эрина — в основном здесь были дети абеллургов — знали или, по крайней мере, догадывались, что представляет собой этот бог, но сами абельмины, похоже, об этом не задумывались. Для них он был просто очень красивым юношей, с которым приятно общаться и заниматься любовью. Да и вообще приятно жить в роскошном дворце, проводить время в безделье и развлечениях, появляться с богом перед народом, ловя на себе завистливые и восхищённые взгляды. И наконец, здесь можно получить бессмертие и вечную молодость.
Амниту сразу же все невзлюбили: девушки за красоту, парни за неприступность. Единственным мужчиной, которому она не имела права отказывать, был Эрин. К счастью, она уже тогда научилась пользоваться дарами своей богини. Точнее, некоторыми из них.
С десяти лет Амнита посещала школу кинду. В четырнадцать она уже могла одолеть любого из своих наставников. А ещё через два года она обнаружила, что покровительница наделила её не только необыкновенной физической силой…
Едва поступив в высшую техническую школу, Амнита поняла, что её соученики, восемнадцатилетние парни, отнюдь не склонны относиться к ней просто по-дружески. А то, что она «не давала им никакого повода», казалось, только их раздражало.
«Почему они считают, что красивые женщины существуют исключительно для их удовольствия, — думала Амнита. — Они как будто не в состоянии понять, что я вообще-то могу и имею право хотеть от жизни чего-то другого… Или им просто удобно делать вид, что они не в состоянии это понять? Они, видите ли, должны двигать науку, а я — обеспечивать им приятное времяпрепровождение. Тогда им нужны не женщины, а живые куклы. Вроде той, которую сделал себе наш главный абеллург. Правда, его кукла является ещё и основой его власти. Но пользоваться куклой, хотя бы даже и говорящей, как вещью, — это нормально. А вот стараться живого человека превратить в удобную для себя вещь… Я не вещь и не кукла. У меня есть талант и есть достоинство. Я не собираюсь их в этом убеждать — людям всё равно не докажешь то, с чем они заранее решили не соглашаться. Но ни один из этих самовлюблённых дураков ничего от меня не добьётся».
