Юрий Ижевчанин - Прелюдия: Империя
Старый доктор заметил что-то неладное в глазах обоих соперников, попытался их остановить, но они его не слушали. В некоторый момент Тор нанес такой страшный удар по правому плечу принца, что принц свалился без сознания. Тор не хотел такого, он просто вошел в слишком большой азарт, и в первый момент, когда ему показалось, что он нечаянно убил принца, Тор просто взвыл: "Судьба злая! Не хотел я этого! Не хотел!"
Доктор подскочил к принцу, осмотрел его и сказал:
— Сильный шок от удара. Наверно, трещина в ключице и в паре ребер, и не дай Судьба, еще что-то неприятное внутри.
Тор бережно поднял принца и понес, а доктор побежал за слугами и носилками. Принца отнесли в дом, доктор еще раз исследовал рану, поставил на место сместившиеся кости, обрадовавшись, что, видимо, кровоизлияние будет лишь внутри мышц. Прибежала и Эсса, и стала промывать рану своими снадобьями и с исключительно сосредоточенным видом воздействовать на нее своей энергией. Доктор почувствовал, что у Эссы еще и незаурядные данные целительницы и зная, как мешают сосредотачиваться неопытному (да и опытному) целителю посторонние люди, выставил всех и сам сел в углу. Его руки дрожали, и он чувствовал себя лишенным всех сил.
Через четверть часа принц открыл глаза, ему поднесли укрепляющего питья, и он улыбнулся, почувствовав благоприятную ауру воздействия Эссы и увидев ее рядом с собой.
— Не смей вставать и резко двигать правой рукой! — воскликнул доктор. Это усилие совсем подкосило его. Он на заплетающихся ногах вышел из домика и, собрав последние остатки энергии, строго сказал всем собравшимся:
— Всем разойтись. И тебе, барон, и тебе, Тор, в первую очередь! Тор, радуйся, что с принцем ничего страшного не случилось, и зарабатывай у него прощение. Никому не мешать! Принца целят. В прихожей домика поставить лучшую еду, воду и вино и всем убраться прочь!
И доктор упал. Его отнесли в другой домик, быстро поставили на стол фрукты, хлеб, бульон, мясо и вино, а затем, не желая перечить почтенному доктору, убрались. Лишь два оруженосца принца — Косъатир и Стонаринг — остались охранять ворота дворика.
Принц и Эсса слышали отповедь доктора, шум и топот тех, кто ставил еду, и наконец все стихло. Уставшая Эсса теперь просто держала руку на ране принца, и принц благодарно сказал ей:
— Даже твое прикосновение целит рану. Но ты израсходовала много энергии. Поешь, а мне принеси воды, и все.
Эсса принесла еду в комнату, дала принцу воды, куда выдавила лимон, а сама с жадностью накинулась на мясо, фрукты и запила все это полной кружкой вина, наполовину разбавленного водой. Затем она опять повернулась к принцу, который лежал на кровати нагой, лишь чресла были прикрыты простыней, и положила ему руку на рану. И вдруг глаза ее засветились решимостью. Она вынула из прически кинжал и вложила его в бессильную правую руку принца.
Принц не сразу понял, зачем девушка это сделала, и стал лихорадочно вспоминать многочисленные правила этикета и обычаи. Вдруг в памяти всплыло: кинжал девственницы может быть отдан лишь ее отцу, мастеру для починки, мужу в первую брачную ночь или жениху в знак того, что она готова отдать ему девственность. Принц положил кинжал на пол, взял левой рукой руку девушки и привлек ее к себе. Он поцеловал Эссу, и она вдруг ответила ему целой серией жарких поцелуев.
— Зачем тебе это платье? — прошептал принц, стыдясь, что из-за ранения не может как следует ее обнять и раздеть.
Не говоря ни слова, Эсса сбросила одежду, и они слились. После этого, когда они уже лежали рядом и Эсса обнимала принца, она прошептала:
— И все-таки шмель опылил лилию! Принц, мне уйти?
— Ни за что! — тихо ответил принц. Я теперь тебя не отпущу из своего жилища. Я твой жених.
— Но мужем ты мне не сможешь быть, — вздохнула Эсса. — Но я и не жалею.
Мы не будем описывать, что было дальше. Лечение и любовь за неделю окончательно привели в хорошую форму принца, и в знак прощения Тора принц еще раз предложил помахать оружием. Они продрались все утро, а весь вечер выпивали вместе. Так что Эсса впервые увидела пьяного принца и пьяного Тора тоже впервые.
Затем Тор отказался в знак компенсации за рану брать с принца плату за оружие, а принц после этого стал отказываться брать оружие (в значительной степени потому, что он боялся, что неоплаченное оружие будет намного хуже действовать, ведь вначале ему было неудобно с оружием). Но компромисс нашелся. Принц частенько поглядывал на тонкий, легкий и прочный, весьма скромно выглядящий, панцирь Тора, и наконец спросил:
— А не сделаешь ли мне заодно и панцирь как у тебя?
— Панцири, шлемы и кольчуги, да и большинство щитов, — это специализация и привилегия бронников. Я не могу.
— Но себе-то ты сделал!
— Себе — другое дело! И это не тот панцирь, который бронники делают.
— Не хочу я, чтобы в панцире была другая душа, чем в оружии.
— Ладно, подумаю.
И Медведь задумался на пару часов. После чего он пошел к принцу и сказал:
— Я могу сделать тонкий и легкий панцирь без всяких украшений, он может надеваться под одежду или под другую броню. Если щит составляет часть комплекта меча, почему бы такой нижний панцирь тоже не включить в комплект?
— Согласен! — обрадовался принц. — Но есть одно условие. За панцирь я заплачу столько, сколько сам сочту нужным. И вот теперь я готов взять оружие и проверять его.
— Оно не сразу станет удобным для тебя. Тебе нужно несколько дней привыкнуть к оружию, а оружию к тебе.
— Ну что ж, проживу здесь еще несколько дней, пока не будет готов панцирь. Заодно и помахаю новым мечом!
Деревенская идиллия Эссы и принца продолжалась. Принцу было приятно, что с Эссой можно не только пообниматься, но и поговорить, и он полюбил прогулки с ней в местных горах, где травница показывала ему удаленные красивые уголки. Но Эсса наотрез отказалась прийти вместе с принцем на прием к барону, правда, не при посланцах барона, и принц вынужден был вежливо обойти приглашение.
Идиллия кончилась на пару-тройку дней раньше, чем рассчитывали Эсса и принц. Прискакал гонец от короля: на севере большой бунт и вторжение варваров, нужно срочно принять командование армией. Клингор сразу же послал своим челядинцам, которые жили в городе, приказ, кому из них уезжать в поместье, а кому быть готовым завтра присоединиться к принцу. На рассвете принц уезжал.
В последнюю ночь принц сказал Эссе весьма ласково и столь же твердо:
— Я хочу отправить тебя в свой дворец в Карлиноре. Ты будешь моей личной придворной травницей.
Эсса немного подумала и дрожащим, но твердым голосом произнесла:
![Айзек Азимов - Прелюдия к Основанию [Прелюдия к Академии]](/uploads/posts/books/52099/52099.jpg)