Дэйв Дункан - Золоченая цепь
— Есть ли какая-то неизвестная мне причина, по которой маркизу понадобился Клинок?
Неловкая пауза.
— Ничего такого мне не известно, — неохотно признался Монпурс. — Король не отказывает графине ни в чем. Ты только не считай себя обделенным. Смотри на это с другой стороны — твое назначение потребует от тебя всех твоих способностей. Мы охраняем Короля, но нас добрая сотня. Большую часть времени мы просто маемся бездельем.
Знакомые мотивы: помнится, так сэр Арагон утешал невезучих коллег.
Хоэр расплылся в ухмылке.
— Скажи ему про женщин!
— Вот сам и скажи, молодой распутник.
— Надеюсь, что кто-нибудь из вас все же скажет, — мягко заметил Дюрандаль. Им-то известно, что он невинен. Они сами прошли через это.
— Ох, их здесь избыток. И вечно их тянет в сон.
Монпурс недоверчиво закатил глаза к потолку.
— Ты хочешь сказать, ты настолько их утомляешь. Это просто часть легенды, Дюрандаль — лучшая ее часть.
— Я найду тебе хорошую наставницу, — задумчиво протянул Хоэр. — Дай-ка подумать… Блонди? Эйн? Роз? Ах, да… замужем за придворным, так что ей скучно одной, но никаких разговоров о вечном союзе… хороша собой, игрива, страстна…
— Он таких знает сотню, — хмуро вздохнул его командир. — Я не позволю ему дурить тебя.
— Весьма благодарен, — сказал Дюрандаль, сглотнув слюну.
— А теперь как ты посмотришь на то, чтобы оставить нашего щедрого друга посторожить твою дверь и прогуляться со мной?
Все мускулы его тревожно напряглись.
— Не сегодня, если вы не возражаете. Я бы не против, но мне кажется, это слишком уж быстро… вы меня понимаете? — Он видел, что они ждали именно такого ответа и стараются не смеяться над ним. Но он правда не мог! Что бы они там о нем ни думали, он просто не мог, и все тут.
— Я клянусь тебе — как Клинок брату, — произнес Хоэр, стараясь сохранять на лице серьезность, — что буду охранять твоего подопечного до твоего возвращения.
— Ты очень добр, но…
Монпурс усмехнулся и встал.
— Тебя хочет видеть Король.
— Что?
— То, что ты слышал. Король желает говорить с тобой. Идешь?
Это совсем другое дело! В конце концов, он ведь Королевский Клинок.
— Да, конечно. Гм… мне лучше побриться сначала.
— Особой разницы не будет, — сказал Монпурс. — Пошли! Мы не можем заставлять его ждать слишком долго.
Тут уж было не до споров. Хотя Дюрандаль слышал за спиной лязг задвигаемых засовов, ему все-таки было не по себе, когда они с Монпурсом двинулись по коридору.
— Словно мурашки по телу, да? — спросил коммандер. — Но это пройдет, обещаю тебе. Или ты к этому привыкнешь.
Они спустились по длинному маршу мраморной лестницы. Дворец погрузился в тишину; в коридорах царил полумрак.
— Я — Королевский Клинок, но связан Узами с другим. Как действует разделенная верность?
— Ты связан с маркизом. Он первый. Король второй. Вот если они поссорятся, у тебя возникнут серьезные проблемы…
Неплохая подготовка для вопроса с подвохом, и место для этого неплохое: длинный, совершенно пустой зал.
— Зачем Королю давать такую ценную собственность, как Клинок, человеку, у которого нет врагов?
— Мне казалось, я уже говорил тебе это.
— Скажи еще раз.
— Уж не оспариваешь ли ты королевскую волю? — Монпурс приоткрыл дверь, за которой открылась узкая каменная лестница, ведущая вниз.
— Мне не хотелось бы считать своего повелителя дураком, Вожак.
Коммандер закрыл за ними дверь и больно сжал его руку.
— Что ты хочешь этим сказать? — В голубых глазах появился ледяной блеск.
Дюрандаль понял, что стоит прямо под лампой, и лицо его как раз на свету. И как это он ухитрился так быстро ступить на зыбкую почву?
— Если Король сомневается в чьей-либо преданности — ну, не сейчас, но, возможно, в будущем — в общем, гораздо труднее строить заговор, имея за спиной Клинка, не так ли? И потом, это как пробный камень: если Клинок вдруг сойдет с ума, стоит разобраться.
Тяжелый взгляд.
— Ох, ладно, брат Дюрандаль! Ведь не подозреваешь же ты своего маленького маркиза в измене?
— Нет, ни капли. Но Его Величество не может подсаживать Клинков только к ненадежным, верно? Ему надо пометить так и несколько пустышек.
Еще более долгий взгляд. Откуда-то снизу донесся взрыв мужского смеха.
— Надеюсь, ты не будешь распространять такие безумные идеи, брат.
Духи! Значит, он прав!
— Нет, Вожак. Я не буду говорить этого больше.
Не двинув и мускулом, Монпурс сбросил еще десять лет и снова стал совсем мальчишкой.
— Отлично. Теперь еще одна. Если Его Величеству вдруг захочется пофехтовать с тобой немного — три из четырех, ясно?
— Нет.
— Меньше — и он заподозрит подвох. Больше — и он обидится. Глупо обижать власть имущих, брат. — Он двинулся вниз по лестнице.
Совершенно сбитый с толку, Дюрандаль последовал за ним.
10
Подвал пропах пивом и потом, не считая разъедающей глаза вони от горящего в светильниках китового жира. Ни столов, ни стульев здесь не было — только штабеля бочек и большая корзина с рогами для питья. Из трех десятков стоявших здесь мужчин по меньшей мере двадцать пять были Клинки в синих с серебром гвардейских мундирах, да и остальные, похоже, тоже являлись выпускниками Айронхолла, только приписанными к частным лицам или же просто без формы — все, кроме одного, самого крупного человека в помещении, находившегося в центре всеобщего внимания. Судя по непринужденной атмосфере, бывшие не при исполнении Клинки не испытывали никаких затруднений с превышением установленной нормы питья. Возможно, это было маленькой цеховой тайной.
Король как раз договорил какую-то историю, от которой слушатели зашлись в хохоте. Что за Король! За каких-то два года пребывания на троне он полностью перестроил налоговую систему, завершил Исилондскую войну и изрядно укоротил права крупных землевладельцев, так докучавших его отцу. И тем не менее вот он — один из величайших монархов Эйрании — стоял и бражничал вместе со своими Клинками так, словно был одним из них, повергая их в хохот и — что еще важнее — разражаясь хохотом всякий раз, когда смеялись они. Тот человек, служить которому был создан Дюрандаль: ему, а не этому жалкому маркизу Ничтожеству, храпевшему сейчас где-то наверху.
Амброз обернулся глянуть поверх голов на вошедших. Хотя лицо его раскраснелось, а по лбу катился пот, взгляд его золотых глаз оставался ясен и уверен. Дюрандаль отвесил поклон на три четверти, наиболее с его точки зрения уместный для первой личной аудиенции в неформальной обстановке.
