Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя
Хедрик передернул плечами. Роман сощурился еще сильнее.
– Вавил стал беспризорным мальчишкой, – сухо продолжал ворон, лишь иногда переминаясь с лапы на лапу, – внешне он сильно ожесточился. Но сердце его жаждало доброты, справедливости и счастья для тех, кто трудится. Вавил начал следить за убийцами родителей, за расхитителями их очага, возвращающимися из трактира в стельку пьяными. Через неделю они были мертвы.
– Молодец парень, – уважительно заметил Хедрик. Роман же по-прежнему молчал, анализируя каждое слово.
– Вавил презирал воров и убийц, но сам превратился в настоящего монстра. Лицемерие лилось из него через край, но люди начинали ему верить с первых минут. У него была цель, а жизнь стала игрой, в которой он собирался играть другими… для их же счастья.
– Душою он чист, но совершал сплошное дерьмо, – констатировал Хедрик.
Ворон согласно каркнул, не заметив иронии.
– Будущий князь перебрался в этот город с горсткой преданных ему людей. Их фанатичной идеей было добраться до власти любыми способами, чтобы уже потом, с верхушки, дарить трудящимся людям счастье, – продолжал вещать Чет. – Стали пропадать советники предыдущего князя, ушла из дома его дочь. Кстати, сейчас она жена Вавила. По городу пошли сплетни-слухи о благородном освободителе, которому нужно помочь добраться до власти.
Ворон сделал многозначительную паузу, затем продолжил:
– Добраться-то Вавил добрался. Трупов было много. Но ведь главное удержаться. Что Вавил думал, говорил или сделал после провозглашения его князем – неизвестно. Вспышка Срединных сил произошла в тереме, в котором он скрылся. Странная мощь пронеслась над городом. Солнце на несколько мгновений погасло, затем мир озарил белый божественный свет, потом накатил густой туман… – последние слова ворон произнес шепотом, а затем затих окончательно.
– Жутковатая история, – отозвался Роман и задал риторический вопрос:
– Интересно, что он сделал во дворце?
Наконец-то спутники нырнули в улочку. Через десяток шагов они словно прошли через невидимую пленку, блокирующую все звуки и запахи. Незримая длань князя отпустила друзей. Хедрик сразу выпрямился, в движениях появилась ловкость гепарда. Роман лишь слегка качнул головой, словно отгоняя последние крохи чужого давления.
Перед глазами предстал огромный речной порт в разгаре дня. У причала мирно покачивались корабли, совсем непохожие на своих морских братьев. Паруса на невысоких столбах были спущены. Из множества бортовых прорезей, с каждой стороны, торчали длинные весла.
Туда-сюда сновали люди. Отовсюду слышались злые крики матросов, брань надсмотрщиков, отвечающих за погрузку-разгрузку товара. Народ шастал тертый, битый, с крепкой жизненной хваткой.
– И в роли кого мы будем проситься на корабль? – спросил Роман.
– Купцов, – сделав многозначительный вид, сказал Хедрик. – Везем битую птицу. Редкую. Говорящую.
Чет каркнул с таким протестом и негодованием, что даже Хедрик проникся.
– Да шучу же, можно догадаться. Битая не говорит…
Роман скривил губы и сказал:
– Может, как пассажиры? За деньги.
– Проще как воины или гребцы.
– Пшли! Пшли с дороги! – послышался раздраженный крик. – Встали тут!
На спутников двигалась пятерка волов, запряженных в огромную телегу, наполненную свежесрубленными деревьями. Друзья отошли в сторону.
– Едешь как улитка, а орешь, словно галопом скачешь, – сказал Хедрик сидящему на козлах мужику.
– Стоите, ворон считаете. Делом занялись бы лучше, – начал напутствовать возчик.
– Хватит нам одной вороны. Ты лучше скажи, как до озера добраться?
Мужик округлил глаза.
– По реке.
Хедрик на мгновенье смутился.
– Может знакомый капитан есть? Или корабль какой-нибудь посоветуешь?
– Ребята, я вожу бревна от леса к верфи, от леса к верфи… – раздался щелчок плети и мужик крикнул: – но, пшли, ленивые твари!
Роман, широко зевая, двинулся вниз по улице.
– Ты куда? – обеспокоенно спросил Хедрик.
Роман ткнул пальцем в вывеску, прибитую к столбу рядом с домом. На широкой доске красовались кровать, тарелка и кружка.
– Чет, советую спрятаться за пазуху, – не переставая зевать, сказал Роман.
– Вдруг кому-то захочется птичьего супа, – пошутил воин.
– Хедрик, сними комнату сразу. Несколько часов сна за двое суток… я пока не бог.
Воин, едва стоящий на ногах, ухмыльнулся и потянул дверь. Тугой, упругий запах пива и жареного мяса едва не сбил спутников с ног. Пробравшись сквозь чад, заполнивший помещение с двумя десятками тяжелых столов на шесть человек, друзья остановились у стойки. Корчма пустовала, лишь за столом под высоким окошком сидели два старика, помаленьку потягивая пиво за неспешной беседой.
– Людей нет, а дыма, словно пир, – заметил Хедрик.
– Работа закончится – народ повалит, – сказал вышедший из дымного облака высокий грузный хозяин. – Вы, видно, с дороги, раз таких вещей не ведаете.
Роман, перекосив лицо в чудовищном зевке, кивнул.
– Нам комнату на день и ночь. Есть? – спросил Хедрик.
– За серебряную.
Хедрик положил на стойку монетку и произнес:
– Проводи.
– А жратаньки?
Роман покачал головой. А Хедрик объяснил:
– В тарелке уснем.
Хозяин скупо усмехнулся и махнул в сторону лестницы. Идти по маленькому коридору второго этажа приходилось полусогнутым.
– Чердак, – разводя руками на недоуменный взгляд Хедрика, объяснил трактирщик и отворил одну из шести дверей.
– Спартанский дизайн, – заметил Роман, оглядывая комнатку не больше чулана с двумя скамьями и окном, размером с альбомный лист.
– Что? – не понял спутник.
Факелов покачал головой, мол, ничего. Вылетел из-под куртки Чет и приземлился на подоконник шириной в ладонь. Роман бросил опостылевший рюкзак в угол и с наслажденьем вытянулся на скамье.
– Ты на дежурстве, – строго сказал Хедрик птице, – смотри не усни.
Ворон бодро каркнул и зашагал туда-сюда по подоконнику, наполнив комнату тихим перестуком когтей.
Глава шестая
Луна, со слегка надкусанным краем, светила в маленькое окошко. Влажный уличный воздух, вперемешку с дымом корчмы пах как прелые водоросли. Гул голосов в нижнем зале давно стих. Последние гуляки либо ушли, либо уснули под столом в куче объедков и лужах пива. Раздалось громкое карканье. Хедрик вскочил, словно на него вылили ведро холодной воды. Воин со всего размаху ударился о низкий потолок и дико взвыл. Перед глазами Хедрика, севшего на скамью, несколько секунд плавали разноцветные круги.
