Анатолий Махавкин - Пасынки страны
Рита молча поманила супруга пальцем и пошла в сторону дома, даже не удосужившись проверить, следует ли благоверный за ней. Однако, в её жесте оказалось столько властности, что муж и пикнуть не посмел, засеменив к супруге. На меня он косился с таким ужасом, будто опасался немедленной жестокой расправы.
Удивительно, но я не ощущал даже того слабого укола ревности, который присутствовал вечером. Поэтому, я спокойно наблюдал за неверной, которая приближалась ко мне, пряча виноватые глаза. В её волосах торчали соломинки, отчего Вера напоминала то ли шаловливую школьницу, то ли какого‑то лесного духа разврата.
— С добрым утром, — иронично поприветствовал я её, — как спалось на новом месте? С новым партнёром?
— Максим, — она подняла руку, словно защищалась от возможных обвинений, — я всё понимаю: вела себя, как настоящая блядь, но прошу — выслушай меня. Просто, есть кое что…
Хлёсткий звук оплеухи разнёсся в утреннем воздухе и Вера испуганно втянула голову в плечи, не рискуя оборачиваться. Я беззвучно хихикнул, мне‑то было видно абсолютно всё и кивнул: продолжай мол.
— Макс, всё это началось после той ночи, когда мы попали сюда. Я тогда проснулась рядом с Серёжей, ну, с Сергеем, и ощутила его самым близким мне человеком. Ты прости, но с тобой такого никогда не было, а тут…И потом, в реке, когда мы купались, было так весело! Я совершенно забыла обо всём на свете и этот поцелуй…Да, я понимала, нас могут увидеть, но мне было абсолютно плевать! Потеряла голову, как девочка! Да и вообще, всё казалось таким странным, словно я должна остаться в реке и жить там. Чудно?
Я только плечами пожал: вокруг и так сплошные странности, одной — больше, одной — меньше…Вера необычайно привлекательным движением отбросила прядь волос, упавшую на глаза и прищурилась. Прежде, это вызвало бы прилив желания, а сейчас…Ничего.
— Так и получилось, чем дальше — тем ближе мы становились с Серёжей, а вечером, когда вы спали…Ну в общем, сдерживать оказалось некому, а хотелось просто невыносимо. Прости, пожалуйста. Если хочешь — можешь ударить, я не обижусь.
Я удивлённо уставился на неё.
— Это чего ты себе такого напридумывала? Я тебя хоть раз пальцем тронул?
— Ну, это, — она словно пыталась подобрать нужные слова и вдруг её прорвало, — Максим, это ещё не всё. Понимаешь, я тебя бояться начала! Страшный ты стал.
— Ну, спасибо! — я даже хрюкнул, от изумления, — это чего: рожу перекосило или прыщами обсыпало? Вроде, всегда говорила, будто муж у тебя имеет единственное достоинство — симпатичную морду.
— Да нет, с внешностью всё в порядке, — она сделала попытку улыбнуться и вдруг начала плакать, покусывая пухлые губки, — даже лучше; стал — хоть в кино снимай. Но вот посмотрю на тебя и аж в дрожь кидает. И Рита эта, твоя, — угу, уже моя, значит, — тоже. Вроде как, ещё позавчера, могла спокойно её овцой назвать, а сейчас, как зыркнет своими чёрными глазищами, так аж писаться охота. И Серёжа говорит — холодом от неё тянет.
— Да? Хм, не замечал. Кажется, только лучше стала.
— А вы, с ней? — в глазах Веры был не вопрос — просьба. Как бы ей хотелось услышать, что мы тоже переспали и я даже поразился, насколько Марго оказалась права, — нет?..
Подошёл Сергей, прижимая ладонь к пылающей щеке и стал в сторонке, выжидающе глядя на меня.
— Бить будешь? — поинтересовался он, с такой странной интонацией, что я едва не расхохотался.
— Тебе мало? — хмыкнул я, — вернись, попроси ещё. Марго, как я погляжу, сегодня в ударе.
— Ну и дальше то как? — подошёл Подорожник, посасывая кусок чёрного сухаря, — нет, понимаю — не моё это дело, просто не хотелось бы видеть смертоубийство какое…Вон та дамочка — ух и сердитая, того и гляди — загрызёт!
Пока он болтал, я потянулся, похрустывая костями и огляделся: солнце уже успело оторвать розовое брюхо от полосы горизонта и любопытствуя, уставилось на меня. По безоблачному небу вовсю носились быстрые длиннокрылые птицы, напоминающие формой стрижей, а окраской — попугаев. Похоже, пора двигаться дальше, пока я вновь не свалился без сил.
— Какое там убийство, — пробормотал я, почёсывая нос, — пусть живут вместе, если им так охота. Серёга, — он поспешно приблизился, — в общем так, хоть оно и звучит, как бред, но забирай Веру себе. Видишь, как подфартило — в новый мир — с новой подругой. Только запомни одно: будешь обижать, на правах законного супруга дам в рыло.
Кто‑то хихикнул. Оказывается, Маргарита успела подкрасться и внимательно выслушала весь этот чудовищный монолог, иронично покачивая головой, во время особо забористых пассажей.
— Так поцелуйтесь же, дети мои, то есть — наши, — дополнила она мою мысль, — благословляем вас. Плодитесь и размножайтесь.
Невзирая на общий сюрреализм происходящего, мой товарищ не растерялся: подмигнув мне, он схватил Веру за руку и потащил куда‑то за дом.
— Куда это они? — поинтересовался я у хозяина.
— Дык, рукомойник там, — он развёл руками, — вам то оно ни к чему, вон пахнете, точно клумба, а им, просто необходимо. Тут ишшо такое дело, вашим я вчера предложил походную одежонку, дабы хорошую не пылить и не рвать. Они согласились.
Только теперь я сообразил, Вера и Сергей расхаживали в плотных зелёных штанах, вроде как кожаных и таких же коротких курточках. Как ни странно, но обоим шла перемена, даже толстый товарищ выглядел намного стройнее и моложе.
— Вот и вам хотел предложить. У меня ишшо имеется всякое…
— Нет, — не задумываясь отрезала Рита и провела ладонью по ткани своего костюма, — не желаю терять последнюю связь с родным миром. Да и удобный этот костюм, хоть раньше, честно говоря, казалось будто он немного великоват. Спасибо, конечно, но — нет.
— Пожалуй я тоже воздержусь от перемен, — джинсы и ветровка показались мне такими родными, хоть обними и плачь. Обменять их, ну просто — святотатство, — лучше скажи: опасности впереди нет никакой? И куда нам, вообще, идти?
— Дык, прямиком по дороге, — Подорожник радостно рубанул воздух ладонью, — днём тут вообще опасности нет никакой, иди себе и иди, семки лузгай да ворон считай. А к полудню встретится вам ишо один такой домик, там мой брат будет, старшой, Подорожником кличут. Вот он вам всё окончательно и растолкует.
— Какое распространённое имя, — пробормотал я, — нетрудно предположить, младшего тоже Подорожником зовут?
— Младший — это я, — поправил старик и лукаво ухмыльнулся, — а тот Подорожник — средний. У меня ж работа, самая что ни на есть простая: встречай путников, да разъясняй, куда попали, а вот у братьев посложнее будет. В общем, сейчас друзья ваши себя в порядок приведут, накормлю их и в путь дорогу.
