София Карамазова - Елизавета в Мире Теней (СИ)
Я полагала, что поначалу мы будем там единственными людьми, но это было не так. Дворец - первое строение, которое мы увидели. И он был обитаем. Ещё издалека я различила непонятную суету, происходившую во дворе. Когда мы подошли к распахнутым воротам, зазвучали звуки оркестра и ливрейные слуги, стоявшие вдоль расстеленной красной дорожки, склонились в почтительном поклоне. У них за плечами толпилось множество красиво одетых людей и в их рядах то тут, то там раздавались крики: "Да здравствуют король и королева!" Мы шли, стараясь ни с кем не встречаться глазами. А уже во дворце нас, как детей, водили в ванную комнату, в гардеробную, в столовую и, наконец, в спальню, где мы, не сказав друг другу ни слова, уснули на четырнадцать дней. Очнувшись, мы стали обсуждать всё произошедшее после встречи. Илорен полагал, что я наколдовала настоящее королевство с подданными и именно эта версия считается официальной в нашем Мире. Я сомневалась, что в моей власти сделать подобное, но не стала особо пытаться разубеждать своего спутника. Вскоре выяснилось, что большинство наших подданных это всего лишь тени людей: они не эмоциональны, ничем не интересуются, ничему не удивляются и существование их чисто формально, так как кроме заученного этикета и набора учтивых ответов на все случаи жизни, в них не было ничего осмысленного. Со временем эти странные обитатели Королевства эволюционировали, что можно заметить даже по нашему Ульриху, но всё же у них нет ни воли, ни желания её обрести. В основном это придворные и слуги, те, кто встречал нас по прибытии сюда. Однако население постоянно росло за счёт уже настоящих душ, навсегда покинувших свой мир ради новой жизни, только они ничего не знали о своём прошлом, сохраняя при этом свои знания и умения, нужные для ремесла и хозяйства, а так же характер и предпочтения. В скором времени отличить тень от настоящего человека стало практически невозможно, ведь здесь до последнего времени все жили вечно и никогда не старели, так что они стали подражать осмысленности людей, а те, в свою очередь, начали перенимать бессмысленность теней.
Признаюсь, всегда отдавала предпочтение своим придворным, они не судят меня за спиной, ведь, по сути, я им безразлична, как и всё окружающее. Поэтому им и в голову не придёт мысль о предательстве, незачем. А вот Илорен всегда любил живую силу, оригинальность, эмоции и энергию. Он был рождён под ослепительным солнцем, в тёплом краю, на берегу моря. Он был также красив и силён, как изваяния божеств, в изобилии разбросанных по его родному острову. Бесстрашие и любовь к риску сделали его ловцом жемчуга. Однажды Илорен гулял на закате вдоль берега моря и увидел вдалеке девушку, стоявшую на краю высокой скалы, раскинувши в стороны руки и запрокинув назад голову. Она раскачивалась, опасно кренясь над обрывом, который был печально известен во всех уголках острова. С этой скалы не раз прыгали неразумные, за что людская молва дала ей прозвище "мыс самоубийц". Илорен помчался к ней, страшась того, что не успеет, каждый миг мог стать последним. Он боялся окликнуть её, ведь это могло испугать несчастную. Вскоре юноша достиг скалы и стал медленно и бесшумно подходить со спины к девушке. Она же, судорожно всхлипнув, издала короткий детский стон и сделала шаг в пустоту, но повисла в сильных руках своего спасителя.
- Зачем? - спросил он, поставив её на землю и, развернув к себе лицом, пристально всматривался в незнакомые черты. Он держал юное хрупкое тело, на печальном лице которого под сведёнными бровями сверкали две серых звезды. Она молча смотрела сердитым взглядом, давая понять, что ничуть не нуждается в непрошенных покровителях. Но Илорен даже не думал её отпускать, более того это бесстрашное создание его привлекало той внутренней силой, которая незримыми волнами исходила от незнакомки. - Как твоё имя?
- София.
Как рассказывал мне король, это был голос сирены и, услышав его, он тут же словно упал на дно, не успев набрать воздуха в легкие. Сочетание этой тонкости, лёгкости, слабости с внутренним жаром и сталью само по себе пробудило в нём интерес, тем более мы склонны невольно преувеличивать достоинства тех, кому смогли оказать услугу. Но этот голос шёл, словно из глаз цвета штормового моря, в нём отразилось все её существо и Илорен снова, с большей настойчивостью и недоумением, спросил:
- Зачем?
- Я должна, мне нужно... - щеки её порозовели, брови ещё ближе сошлись к переносице и она, опустив глаза, попыталась высвободиться. - Прошу, отпусти.
- Нет, я не пущу тебя, где ты живёшь, у тебя есть родные?
- Меня станут искать и всех, кто будет рядом со мной, ждёт только несчастье. Прошу, отпусти - в её голосе зазвучали слёзы и, стараясь их скрыть, она ещё ниже опустила свою тёмно-русую голову.
- Истинное несчастье ждет меня, если я дам тебе умереть. У меня здесь много друзей и я могу тебе помочь, если только ты позволишь. Хотя даже если ты не позволишь, я всё равно не смогу оставить тебя пока не узнаю что жизнь твоя в не опасности и не увижу улыбки на твоём прелестном лице. Если тебе некуда идти, то можешь остановиться у нас с мамой, мы небогаты и дом наш не велик, но зато есть вкуснейшая еда и уютный очаг.
Смущённая София подняла на Илорена глаза, полные смятения и согласно кивнула. Они пошли к дому ловца жемчуга, на пороге которого по традиции, появившейся ещё когда Илорен был смешным чумазым сорванцом, стояла его старушка мать и ожидала любимого сына, кроме которого у неё не было никого родных и в котором состоял весь смысл её жизни. Когда она увидела что сын идёт с девушкой, она сразу всполошилась, по обыкновению всех матерей и стала упрекать юношу за то, что он не предупредил о гостях, и она не приготовила никакого особого блюда. Но София тут же успокоила старушку, своим ласковым голосом объяснив, что её визит совершенно случаен. И так сильна была магия этого голоса, что мать тоже сразу совершенно поверила всему, что произносило это дитя. В прекрасной атмосфере провели все трое этот тёплый вечер. Шторм в ясных серых глазах утих и порой, когда София смеялась над забавными историями, которыми всех развлекал Илорен, она становилась такой доверчивой и ранимой, что было невозможно оторваться от подобного обнажения чувств. Все лицо её было холстом, каждый мускул палитрой, в которой смешались всеми цветами, доступными человеку, эмоции.
Но, когда наступило утро, магия вечера, позволившая растворить призраки дня в тёмных сумерках, потеряла свою силу. Илорен, дождавшись, когда матушка отправится на рынок за продуктами, приступил с расспросами к гостье. В благодарность за всё, что он сделал для неё, София подробно рассказала свою печальную историю. Её украли ещё в детстве и продали в рабство. Внешность ребёнка обещала красоту, поэтому девочку отправили обучаться музыке, пению, танцам и прочим наукам, нужным для наложницы. Так она росла в закрытом от внешнего мира месте. Когда Софии исполнилось шестнадцать лет, она отправилась с караваном купцов, купивших её для своего господина в далёких землях. Но во время морской части пути, их корабль захватили пираты и, забрав все драгоценности с галеона, потопили его вместе с людьми. Девушку забрал один из матросов, нашедших её в трюме, забившейся за один из ящиков. Сначала Софию хотели оставить на корабле, но нашедший её головорез настоял на том, что рабыню можно выгодно продать и так она очутилась у пиратов.
