Терри Пратчетт - Темная сторона Солнца
Отложив диктофон, он рассеянно вышел во внешний офис. Щелкнув, ожил робот-секретарь.
– Если мне кто-то позвонит, я пошел к башне. Я… эээ… скоро вернусь.
– Да, господин Председатель.
– У меня на столе ты найдешь куб. Пожалуйста, пошли его госпоже Джоан.
– Непременно.
Закрыв дверь, Джон Сабалос вернулся к столу. Он все еще был одет в черное с коричневым одеяние для празднования Страшдества прошлой ночью. Он еще не ложился, но испытывал упоение. Разумеется, это ложное чувство. Знать будущее еще не значит его контролировать. Просто тебе кажется, будто ты его контролируешь. Он снова взял диктофон.
– Но кое-что я все же могу сказать. Во-первых, если будешь искать в правильном месте, ты откроешь планету Шутников. Во-вторых, твоей жизни будет грозить опасность. И в-третьих… погляди в угол комнаты! Беги, спасай свою жизнь!!!
Выключив диктофон, он положил устройство на стол.
Где-то за стенами, на восточном газоне кто-то неумело играл на фнобском цитречлонге. Джон вышел из кабинета. Из кухонных куполов доносился лязг старого электрического компьютера Джоан, а значит, она проверяет домашние отчеты за одну восьмую года.
Он сделал глубокий вдох. Что-то искажало его восприятие третьего измерения, и все вокруг проступало слишком рельефно. Навыки адепта вероятности позволили ему установить причину. Мир подобен вину, потому что это его последний день здесь. Последние капли вина. И его убьют до того, как он откроет мир Шутников. Будем надеяться, Дому повезет больше.
У длинной пристани подпрыгивал в морской зыби его личный флайер.
Скользнув, закрылась дверь. Легким шагом Джон двинулся к пристани, подавляя поющую в нем бурную радость, потому что смерть – дело серьезное.
Голос отца смолк, проекция из куба памяти исчезла. Дом резко поднял взгляд.
В воздухе комнаты блеснула какая-то точка, словно бы частица металлической пыли. Он услышал голос Джоан, каждое слово бодрящее, как морозный воздух.
– Самхеди Суббота, тут еще одна. Приготовьтесь.
– Что это? – спросил Дом. Точка как будто выросла.
– Коллапсированный протон. Стало понятнее?
– Конечно. Как матричный двигатель.
– Вроде того. Но, судя по виду, оно уже поглотило собственный атом. Ты видишь всего лишь угловой эффект преломления света. Оно контролируется.
Во-первых, Дом осознал, что они оба застыли как изваяния. Во-вторых…
– Я такое уже видел раньше.
– Но раньше тебя затянуло в гравитационную воронку. Стоит тебе сейчас сделать хотя бы шаг, оно превратится в зубастую пулю. Тебя когда-нибудь засасывало в дыру диаметром в микрон?
– Ага.
– Прошу прощения, это было бестактно с моей стороны. Но если вскорости сюда не явится Суббота, об этом уже можешь не беспокоиться.
– Асфиксия? Оно высосет воздух из комнаты?
Джоан кивнула.
Из решетки в стене донесся голос Субботы:
– По моей команде, пожалуйста, лягте на пол ничком, держась как можно дальше от приблизительного центра помещения… Ложись!
Перед тем как удариться о пол лбом, Дом успел увидеть летящий через комнату серебристый шар размером с виноградину. Когда он перекатился на спину, шар парил в метре над его головой. По спине Дома пробежала странная волна жара. Шар поймали в матричное поле, но он засасывал воздух как миниатюрное торнадо. Минуту спустя он проплыл через стену, оставив по себе дыру с причудливо загнутыми краями, какие получаются при высоком напряжении сжатия. Снаружи донеслись крики и жалобный вой матричного генератора.
Дом помог Джоан подняться на ноги.
– Вы как будто обо всем заранее знали, – сказал он.
– Просто разумная предосторожность. После твоей… после твоего праздника у нас ушло много дней, пока мы не сообразили, как нам избавиться от этой напасти. Это твой робот нашел решение.
– Вы не могли поместить его на корабль, так как оно проело бы дыру в днище… Исаак? И что он предложил?
Они выглянули в отверстие. На газоне оборудование Самхеди теснилось вокруг новорожденной черной дыры. Серебристый блеск пропал. Теперь она казалась точкой в пространстве, при взгляде на которую напрягался, едва не рвался оптический нерв, и работающим вокруг нее техникам приходилось противостоять дующему со всех сторон шквальному ветру.
Три техника вручную передвинули высокий цилиндр, пока он не стал прямо под аномалией. Изнутри цилиндр был уплотнен кольцами матричного генератора.
– Впечатляет, – заметила Джоан.
– Кажется, я понимаю, в чем дело, – сказал Дом. – Нижний конец цилиндра герметично запаян, матричное поле не дает «дыре» касаться краев, сверху поступает воздух…
Перекрикивая штормовой ветер, Суббота проревел приказ. Аномалия – теперь она походила на глаз, причем злобный глаз, который уставился прямо на Дома, – погрузилась в цилиндр.
Грохнул взрыв.
Это был цилиндр, который, развив в миле над головой скорость в один мах, засосал себя к звездам.
– Замечательно, – сказал Дом. – А что, если он ударит в Видишь-Почему? Нет, у нас на орбите был бы корабль. А потом что?
– Запечатать и сбросить в глубоком космосе. Исаак предложил найти настоящую черную дыру и сбросить контейнер туда. Но это слишком уж отдает попыткой взорвать Вселенную, поэтому Хрш-Хгн предложил разогнать контейнер до приблизительно половины его массы. На его взгляд, для этого можно использовать межзвездный водород.
– И в конечном итоге просверлить дыру в чьей-нибудь планете в другом конце мироздания. – Дом попытался улыбнуться.
Бабушка похлопала его по плечу.
– Ты неплохо справляешься, Дом.
– И ты тоже, бабушка.
– Это потому, что я более или менее искусна в диссоциации. Когда я решу отключить «хладнокровие», ты меня не увидишь.
Дом против воли поежился. Он видел друзей, отключавшихся после трипов на «хладнокровии». Эту науку преподавали только в «говорильнях» жалостливой йоги. Можно днями, неделями жить, не испытывая никакого воздействия эмоций. Кое-кто рассказывал, дескать, это потрясающее ощущение ледяной интеллектуальной мощи, способности решать любые проблемы, отрешившись от обманчивой мишуры переживаний. Таких называли «хладнокровцами». Но стоит тебе отключиться, все, от чего ты отрешился, обрушивается на тебя разом, и тогда ты счастлив, если рядом есть эмоциональный друг, который раскатал бы тебя лапчатым ломом и уложил бы в постель – предпочтительно с пулей в черепе.
– И давно ты уже на «хладнокровии»? – спросил Дом Джоан.
– С обеда. И большую часть последних четырех месяцев. Но это не имеет значения. Как бы то ни было, ты как будто эту науку сам освоил. И к тому же без специальных лекарств.
– Я бы на это не полагался.
