Терри Пратчетт - Темная сторона Солнца
– С обеда. И большую часть последних четырех месяцев. Но это не имеет значения. Как бы то ни было, ты как будто эту науку сам освоил. И к тому же без специальных лекарств.
– Я бы на это не полагался.
– Я прошу тебя поверить только в то, что я никогда раньше не слышала второй половины этой записи. Он обращался к тебе. Он сделал это…
– Он сделал это на случай одного шанса на миллион. Если он предвидел все это, он мог вложить в куб простое реле времени. Есть множество и других способов, – успокаивая, добавил он.
– И что ты собираешься делать теперь?
Услышав в голосе бабушки такие нотки, Дом подобрался.
– Кажется, мне нужно открыть мир Шутников. Половина кубов по истории утверждает, что их планета никогда не существовала.
– Я не могу тебе позволить, – сказала Джоан.
– До тех пор, пока я его не открою, мне ничего не грозит. Вы же слышали предсказание.
– Твой отец мог совершить еще одну ошибку. Может быть, еще один шанс из миллиона. Кто-то ведь пытается тебя убить, Дом! Это уже третье покушение!
С каждым шагом, который она делала вперед, Дом отступал на шаг назад.
– Но в первый раз я нырнул в заводь и всплыл за сорок километров от нее. Во второй раз что-то спасло достаточное количество меня… Меня не только пытаются убить, но и спасти! Я хочу выяснить кто и почему.
Сделав еще один шаг назад, он дал двери скользнуть в сторону. Потом развернулся и побежал.
«ЖАЛОСТЛИВАЯ ЙОГА: пантеистская природоохранительная религия, основателем которой называют Арте Жалостливого Йога, правителя Земли с 20001 по 20112. Документы того времени предполагают, что он измыслил догматы, верования и ритуалы жалостливой йоги за один день и одну ночь, включив в него вырванные с мясом куски друидизма, отчасти сохранившихся колдовских практик вуду и «Пособия по выживанию на звездолете Земля».[10] Как религия жалостливая йога удалась и достигла своей цели – внедрять в сознание людей природоохранные идеи, а затем обрела собственную жизнь и превзошла своего создателя. Сам Жалостливый Йог был ритуально убит отколовшейся сектой, называвшей себя «Малые цветы Левой руки»,[11] в канун Великой пятницы на страстной неделе – в Ночь Длинных Анафем[12]».
Чарльз Подлунный. «Религии ста планет»
Лежа в кровати, Дом читал длинное бессвязное письмо от Кеджи. Она рада слышать, что ему лучше; жизнь на Лаоте довольно приятная, и скоро они отправятся с официальным визитом на Землю; еще она впервые увидела снег – и прилагает морозильный куб, в котором законсервировано несколько снежинок; и милый Птармиган разбил для нее сад, на который Дом обязательно должен посмотреть…
На хорошо смазанных ногах в комнату скользнул Исаак.
– Ну?
– Охрана по всему комплексу, босс. И я нигде не смог отыскать эту дурацкую лягушку…
– Это шовинистическое высказывание, Исаак.
– Прошу прощения, шеф. Повар сказал, он покинул жилые купола, чтобы переселиться в буруку.
Дом застегнул на ногах гравитационные сандалии.
– Нужно за ним сходить. Он здесь единственный, кто знает про Шутников больше трех фактов. А потом, думаю, мы, пожалуй, поищем планету Шутников.
Робот бесстрастно кивнул.
– Ну? Ты не собираешься спросить зачем?
– Тебе решать, босс.
– А, и ладно. Похоже, я должен исполнить предсказание. В последнее время исполнять предсказания мне не слишком-то удавалось. Надеюсь, по дороге заодно я найду пару-тройку ответов. Ты знаешь про третье покушение на меня?
– О да, и про все прочие тоже.
Дом застыл на месте. Подняв глаза от ранца, в который заталкивал одежду, он медленно спросил:
– Сколько было еще? Исаак загудел.
– Всего семь. Отравленный завтрак в больнице, метеорит, который едва не попал в электростанцию, два нападения на флайер, который привез тебя сюда. И еще одна искусственная черная дыра. Та объявилась в больнице. Ты тогда был еще в резервуаре.
– И все они провалились…
– Лишь благодаря улыбке судьбы, шеф. Завтрак в больнице… думаю, вы его не тронули, но один повар кое-что съел. Метеорит…
– Странные покушения. И какие-то топорные. Он на мгновение задумался, потом уложил в мешок подаренный Кородором меч-память. Когда он поворачивался, его взгляд упал на лежащий на проекторе розовый куб. Диссертация Хрш-Хгна. Он упаковал и ее.
– Здесь мне небезопасно, в этом можно не сомневаться. Уйдем сейчас, пока еще темно.
– Если попытаешься полететь на флайере, тебя поджарят. Суббота включил вокруг стен силовые поля. Мы могли бы попытаться уйти пешком. Но тогда тебе пришлось бы приказать мне применить необходимую силу.
– Ладно, – сказал Дом.
– Приказ полностью, пожалуйста. Если потом меня схватят легавые, все будет задокументировано у меня на диске. Нельзя демонтировать робота за то, что он подчинился приказу, – Одиннадцатый Закон Роботехники, клауза С, с поправкой, – твердо возразил робот.
– Тогда выведи меня отсюда, применив силы не больше, чем будет необходимо.
Подойдя к двери, робот подозвал стоявшего на посту в коридоре агента службы безопасности. А потом его вырубил.
– Неплохо, – сказал он. – Достаточно, чтобы оглушить, но недостаточно, чтобы раздробить череп. Делаем ноги, босс.
Буруку была построена на окраине столицы, где сухой берег полого спускался в топи. Напоминала она скопище опят под серым куполом. Каждый гриб представлял собой сплетенный из камыша форт. Некоторые были раза в три больше жилых куполов людей. Серый купол на самом деле был силовым экраном малой мощности, ровно такой, чтобы поддерживать внутри сырую и затхлую атмосферу. Еще он был затемнен, так что проходивший внутрь свет был тусклым. Внутри воздух был теплый, вязкий и пах гнилью. Дому казалось, что, если он будет дышать глубоко, в легких у него вырастет ужасная плесень. Это место десять тысяч фнобов считали своим домом.
Ближе к центру колонии форты жались друг к другу, складываясь в грибковый город, изрешеченный проулками и отрастивший несколько неприятно органического вида башен и общественных зданий. Хотя было сильно за полночь, магазины были еще открыты, продавали в них в основном плохо высушенные лишайники, рыбу или подержанные кубы. Из некоторых вздувшихся, как забродившие тыквы, фортов доносились обрывки назойливой музыки. И повсюду вокруг Дома улицы кишели фнобами.
В чисто человеческом окружении одинокий фноб выглядел или отвратительно, или жалко – начиная от выпученных глаз и кончая шлепаньем влажных ног по полу. В форте они обретали мощь, так призраки, бледные днем, становятся уверенными в себе и грозными ночью. Большинство альфа-самцов носили длинные двуклинковые кинжалы, и любой гость с тайной склонностью к обликошовинизму в конце концов вынужден был красться, плотно прижавшись спиной к утешительно твердой стене.
