Полина Копылова - Летописи Святых земель
Раэннарт затосковал возле тына, щурясь на блескучую равнину. Навригр дымил за спиной угрюмо, зло, несыто. Только дрянной браги вдосталь, хоть залейся, хоть топись. Дальше за Навригром – Хаар, а там голова Беатрикс на пике. Представил эту картину – еще больше закручинился. И не любил вроде ее особо, в смысле – как женщину. Конечно, если случай выпадал, не отказывался… «И вот на тебе… Сколько раз сама на казни ездила, красовалась в носилках, похваляясь нарядами и фаворитами. Видела в последний миг только Аргареда с ледяным ликом. И что теперь без нее будет?» Он покрутил головой. Наследники ее неизвестно где. Таббет к Аддрику поехал помощи испрашивать, так до сих пор там сидит, ничего путного выклянчить не может. Аддрик отправил посла, трубадура Эринто, в Хаар, а тот возьми и к Этарет переметнись. Эйнвар только вздыхает, больше ни на что не годен, Вельт пьет горькую, Ниссагль как узнал про королеву, лежит лицом к стенке, словно мертвый. А может, отравился чем? С него станется».
Заскрипел снег – по улочке, злобно переговариваясь, прошли двое вооруженных лучников, бухнули низкой дверью в кабак. Войско почему-то не роптало. Только на Этарет злобилось. «Должно быть, народ такой собрался, что броня им мама, а меч – отец родной, ни кола ни двора, кого с земель согнали, у кого и вовсе двор сожгли. Вот скажет следующий шатун, что уж точно казнили королеву, и можно будет потрепать Этарет напоследок. С такими людьми недурная выйдет трепка, даже если и удирать потом придется… – Он пальцем поскреб осевший на меху возле рта иней. – Вот уж точно счастье, что королеву я не любил особо. Ниссагль-то убивается, бедняга. Не повезло же человеку – ростом не вышел, попалась ему жалостливая женщина, да еще королева, так и ту убили. Что за жизнь пошла собачья на этом свете? Надо бы на подворье сходить, где придворные стоят. Может, шатун с новостями пришел? С этой-то стороны никто не приходит…»
Раэннарт вдруг торопливо заморгал, смахивая слезы, выступившие от морозного ветра: далеко-далеко на сияющей черте горизонта вытянулись цепочкой черные точки. Точек было много, и они приближались. Тяжело оттолкнувшись рукой от плетня, Раэннарт бросился объявлять тревогу.
***Навригрское предместье быстро опустело – все ушли в город, под прикрытие низких, блекло-зеленых от лишайника стен. Меж зубцами замаячили лучники. Раэннарт глядел с башни – отряд подходил большой, все в доспехах и одинаковых желто-зеленых плащах, под большим флагом, на флаге вышит олень. Въехали через распахнутые ворота в предместье, прошли на рысях по улице.
Раэннарт махнул рукой, офицеры перехватили команду, и по всей стене лучники, целясь в незваных гостей, натянули луки.
Предводитель отряда поднял забрало и помахал над головой белым шарфом. Лицо его было немолодо, в глубоких морщинах.
– Я, магнат Иоген Морн, могу ли войти в крепость один, оставив отряд за воротами?
Раэннарт пожал плечами. «Впустим? Пожалуй что впустим. На крайний случай заложник будет…»
– Отведите ваших людей на триста шагов от ворот и езжайте один.
Приезжий исполнил требование, более того, спешился, вынул из ножен все оружие, шлем поставил на локоть и так подошел – высокий, седой, огнеокий, с улыбкой на твердых губах. Его пропустили в приоткрытую щель створок, окружили кольцом. Раэннарт спустился с башенной площадки, подошел не торопясь.
– Что привело сюда высокого магната Морна? – язвительно спросил коннетабль. Впрочем, пока ничего не знаешь, лучше держаться спокойнее.
– Желание служить королеве.
«Где ж вы раньше-то были?» Раэннарт стиснул зубы, чтобы не расхохотаться и не выбраниться. Мельком, но цепко вслед за этим оглядел гостя – немолод, но и стариком не кажется. Улыбчив. Сдержан. Горделив, но без спеси.
– Вы несколько опоздали, высокий магнат. До нас дошло, что королевы больше нет в живых. – Раэннарт тут же пожалел, что это сказал. Такое обычно держат при себе. И как можно дольше. Вроде ножа в смертной кулачной драке.
– Полагаю, я осведомлен об этом чуть более вас, благородный рыцарь…
– Имею честь быть здесь коннетаблем. Мое имя Раэннарт, высокий магнат.
– Так вот, господин коннетабль Раэннарт, о королеве я и хотел бы повести беседу с вами, и не только с вами, поскольку, как уже было сказано, моя осведомленность простирается дальше вашей.
– Сейчас из ее приближенных в крепости только я, священнейший примас Эйнвар, господин Вельт и господин Гирш Ниссагль.
– Хорошо, возможно ли всем вам собраться вместе? Да побыстрее?
– Думаю, да. Примас, вероятно, ничем важным сейчас не занят. Также и господин Вельт, но он может быть слегка нетрезв… Он, видите ли, был начальником стражи, ныне командует большим отрядом, но войско пока бездействует и… А господин Гирш до того потрясен вестью о смерти королевы, что с утра не сказал ни с кем ни полслова.
– По правде сказать, мне достаточно было бы переговорить только с вами и с Ниссаглем. Сожалею об отсутствии канцлера Таббета. Примасу же Эйнвару оставим божественное.
Они шли по улице, сопровождаемые толпой хмурых солдат. Ни одна дверь не приоткрылась, ни одно окно не стукнуло, не говоря уж о том, чтобы встретился прохожий, – тревога чисто вымела заснеженные улочки, даже на торжище было пусто.
В крохотной приемной укутавшийся по уши Язош со вздохами читал бумаги, всем видом показывая, сколь мало смысла теперь в этом занятии. Левой рукой он прикрывал на столе половинку зачерствевшего тминного хлебца, от которого время от времени откусывал.
– Как себя чувствует твой господин, Язош? – Раэннарт закрыл спиной узкий дверной проем, чтобы гость и Язош пока не видели друг друга.
Камердинер прерывисто вздохнул:
– Грустит, сиятельный коннетабль.
– То есть молчит?
– Да. А что вам до него, сиятельный коннетабль?
– Не совсем мне. Вот высокий магнат Морн привез важные вести о королеве, желал бы их обсудить со мной и с господином Гиршем. Ты не мог бы доложить?
– Я-то могу попробовать, сиятельный коннетабль, да только он может и закапризничать.
– Не получится у тебя – попробую я. Время не терпит.
Язош разогнулся, сполз со стула и отправился в комнату Ниссагля.
Через низкое окошко заглядывало бледное солнце. Горел камин, было жарко. Ниссагль лежал к стене лицом.
– Господин Гирш! – Ответа не последовало; Язош еще раза два повторил, прежде чем добился сдавленного:
«Пошел вон!»
– Господин Гирш, к вам пришли. Магнат какой-то приехал, Морн, поговорить хочет. О королеве!
Ниссагль медленно, боясь за плечо, повернулся на спину. Лицо у него совсем осунулось. В темных глазах, не серых и не карих, стояли слезы. Он неловко смахнул их.
