Татьяна Каменская - Ожидание
— Ну, а это он?
Колесов протягивает Нике раскрытый паспорт. На неё вдруг глянуло строгим взгля-дом знакомое красивое лицо, обрамлённое тугими кольцами светлых кудрей.
— Он! — растерянно отвечает Ника.
— А это?
Колесов переворачивает ещё страницу, и перед ней возникает страшное, испещрённое глубокими рваными шрамами лицо незнакомого ей мужчины.
— Нет! Это не он! — отзывается Ника, волнуясь. — Это не он! И он не мог… не мог этого сделать…хотя…
Она вдруг вспомнила руку Игоря, занесённую над ней, и боль в щеке. Это было уже так давно, а боль, или ощущение боли остается в памяти на долгие годы. Хотя, если ра-зобраться, что заставляет человека порой делать глупые, ненужные, и даже страшные поступки. Что?
Колесов внимательно глянул на Нику, затем громко, со стуком захлопнул папку ле-жащую перед ним, швырнул небрежно её в стол, также с шумом закрыл дверку, и тут — же бодрым голосом произнёс:
— Слышал, дочь поправляется! Очень рад, чуть ли не счастлив вместе с вами!
— Спасибо! — улыбнулась Ника, поднимаясь со стула. — Спасибо за магазин!
— Поблагодарите лучше своего генерала. Он очень активный человек, в два счёта всё поставил на свои места.
— Почему моего? — смущённо отозвалась Ника. — Это просто друг детства, мы вместе росли.
— Ну-ну! — засмеялся Колесов. — Прекрасно, что всего лишь друг детства! Только у ме-ня ведь ума хватило, а может, моя медлительность помогла, что не успел за вами приударить, а не то… — вздохнув, Колесов протянул руку Нике, и, улыбнувшись, пожал её ладонь. — Говорят, что глаза у вашей дочери, точь в точь, генеральские…
— Говорят, в Москве кур доят! — резко произнесла Ника, и, выдернув свою ладонь из рук Колесова, вышла из кабинета.
Она шла по длинному коридору и смеялась в душе. Перед её глазами стояло хитро-вато-удивленное лицо Колесова. Ничего! Сам напросился на грубость! Хотя, если по правде, то, что в том страшного, если все будут знать, что Гера, дочь Володи. И первой должна это узнать она сама! Его родная дочь!
Ника шла по улице. Под её ногами хлюпала вода и грязное весеннее месиво из снега. Машины, проваливаясь на скорости в образовавшиеся после весенней распутицы вы-боины на разбитых дорогах, обдавали прохожих потоками грязной воды. Но всё это бы-ло временно! Скоро, совсем скоро станет тепло, распустятся на деревьях листочки, зе-лёной травой покроются луга, полянки и даже то место, где погиб Игорь. И пусть ду-ша его, освободившись от бренного тела, в другой своей жизни найдёт свою лучшую долю, и лучшую судьбу. А пока, мир его праху! И вечный ему покой!
ГЛАВА 47.
Если бы только можно было, то Ника сидела возле телефона круглые сутки, ожи-дая звонка от Володи. Но всё равно, этого не получилось бы! Замкнутый круг: мага-зин-больница — дом! И на всё уходит уйма времени. А вечером уроки с Данилкой, и лишь потом наступало время, когда звонил телефон, и Ника мчалась к нему, теряя на ходу тапочки.
Уже прошло две недели, как Гера находится в Москве, в известной всей стране кли-нике. На такой большой срок Ника ещё никогда не расставалась с дочерью. И если бы не все эти каждодневные заботы с магазином, с маминым домом и её хозяйством, как-бы она выдержала разлуку?
Телефон звонил ровно в семь часов вечера.
— Пунктуальный! — который раз думала Ника, поднимая трубку. — Ну, что же ты мне скажешь?
Она услышала в трубке ставшее ей уже знакомое дыхание и невольно затаила своё.
— Скоро Геру выпишут! — в раздавшемся мужском голосе слышалась радость.
— Скоро, это когда? — еле сдерживая слёзы, произнесла Ника.
— Самое большее, через неделю, как раз Данил будет на каникулах. Так что, на днях я вас жду!
Видно Данила укачало. Он затих на своей верхней полке, и Ника, поднявшись, убра-ла из под его щеки большой разноцветный журнал комиксов. Укрыв сына простынёй, прилегла сама, закрыв ладонью глаза.
— Тук-тук, тук-тук! — стучали колёса, наводя на пассажиров полуденный сон.
Но Нике не спалось. Её обуревали самые противоречивые чувства. Здесь была и радость, и тревога, и ожидание, и стыд. Стыд? Да-да! К чему скрывать, что стыд и смуще-ние, напополам с тревогой и ожиданием, смешанные воедино, словно обыкновенный са-лат, и приправленные для пикантности чувством радости, наполнили её тело от самой макушки до кончиков ног, вызывая стойкое чувство тошноты и отвращения от всего…
— Неужели? — стучало где-то там, в глубине её мозга. — Неужели опять?
Судорожно стиснув руки над головой, Ника замирала, но через минуту открывала гла-за, и словно к чему-то прислушивалась. Интересно, что скажет Володя? И не будет ли это ответом на его предложение. А может все её подозрения, лишь только плод её вос-палённого воображения? Или быть может, она съела что-то недоброкачественное, и по-этому её тошнит уже третий день? Но ведь дело не только в тошноте. Прошла неделя, как у неё зародилось это подозрение, а появление тошноты лишь только подтвердило диагноз. Но как-же так произошло, что они опять забыли обо всём на свете? Ведь стыд-но в 37 лет вновь стать молодой мамой, да и нужно ли?
Ника покачала головой, отгоняя крамольные мысли. Чтобы не расстраиваться, стала думать о другом: о магазине, ассортименте товара, который надо было уже поменять, но всё упиралось в деньги. Она вспоминала новые модели платьев, предложенные ей на фирме в прошлый раз. Думала о том, что перед новым ассортиментом необходимо провес-ти в отделе полную ревизию товара, отобрать на возврат тот, что уже залежался. Сколь-ко дел, а её мутит так, что ничего не хочется делать.
Вздохнув, Ника мысленно отбросила и эти мысли, и стала думать о матери, которая всё ещё лежала в больнице. Несмотря на её настойчивые просьбы о выписке, Ника упро-сила врача оставить мать ещё на неделю в отделении. Марию выпишут после того, как Ника вместе с детьми вернётся из Москвы. А пока что, мама находится на попече-нии медперсонала. Ну, а за домом Марии и её курами присматривает соседка, такая-же пожилая женщина. Так что, можно ни о чем не переживать…
Поезд, дёрнувшись напоследок всем составом, наконец, остановился. Ника вздохну-ла, и стала не спеша натягивать на голову лёгкую шапочку. Никогда путешествие в Москву не казалось ей таким долгим и нудным как в этот раз.
Пассажиры засуетились и устремились к выходу. Ника ждала, когда все выйдут. Пусть все пройдут! Пусть! Ведь все прежние поездки, связанные с её " диким" бизнесом про-ходили по одному и тому-же сценарию. Как и все, Ника, также торопилась быстрее выскочить в тамбур, и в числе первых, набрав скорость, мчаться к метро, лавируя меж-ду прохожими. Но в этот раз, она может спокойно, не торопясь, выйти из вагона самой последней… Да и по правде сказать, ей надо немного прийти в себя, что-бы спокойно и с достоинством взглянуть в лицо тому, кто будет её встречать.
