Татьяна Каменская - Эртэ
— Ты создал трусов, вместо храбрецов! И в сердце у них больше подлости, чем благородства. Возможно, ты сам боишься их непредсказуемости. Едва ли ты станешь утверждать, что создал лучшее, пусть даже, послушное тебе…
Доктор усмехнулся, кивая на группу всадников окружавших полукругом поляну, словно повинуясь мысленному приказу Мага. Не следует показывать, что тебя тревожит эта молчаливая согласованность мрачного отряда. Волнение здесь противопоказано, потому-что избыток эмоций даёт выброс адреналина в кровь, повышение температуры, и резкий запах пота…
Лица всадников неподвижны и лишены чувств, да и да-Коны не животные, они химеры, но их плотоядные взгляды и слюна, что течёт по их длинному розовому змеевидному языку, говорят о том, что возможен срыв, который едва ли на руку даже Магу. Это видно по его глазам, в которых виден… страх.
— Ты угадал, мой дорогой брат, непороднённой крови. Ты всегда был догадлив… всегда! Но одну тайну ты не разгадал, и едва ли разгадаешь, ибо именно сегодня, и именно сейчас, она умрёт вместе с тобой, а ты умрёшь от моего меча…
Усмешка на лице Мага напоминает страшный оскал мертвеца. Эта мысль приходит совершенно неожиданно в голову доктора. Если бы эта поляна не была полем битвы, он мог бы предложить Магу пройти обследование на современной аппаратуре по знакомству, по старой дружбе, совершенно бесплатно, в той клинике, где выявляют самые страшные диагнозы. Ну, нельзя же всё время скакать по лесам и горам. Человек не вечен! Этот нездоровый цвет лица, эти круги под глазами, лихорадочный блеск его глаз настораживает, как и худоба…
Сильный удар едва не выбил доктора из седла. Смелый всхрапнул, и отпрянул в сторону, но не упал, а лишь поскользнулся на обледенелой тропинке, что проходит через всю поляну. Кажется, этой тропы не было вовсе, как и не было снега, что начинает падать крупными хлопьями. Но не время любоваться на крупные снежинки, нет времени даже осмотреться. В его руке оказывается тяжелый меч, который кажется огромным и неподьёмным, но вполне реальным для того, что-бы сразиться с противником. Как странно чувствовать, что холодная рукоять меча так привычна для рук, и как знакомо это ощущение теплеющей стали, которая станет скоро совсем горячей. Движения ещё неуклюжи, но Маг наступает, и хватило бы сил и сноровки отразить те сильные удары, что сыпятся на доктора, как горох из рога изобилия. И-иех!
— Держись крепче Далв! — кричит доктор мальчику, что уцепился за его плащ со всей силы, и тем самым сковывает его движения. — Держись за пояс…
Пришло время наступать. Пора! Удар, ещё удар! Держись Далв крепче! Смелый не подведи! Удар…
Словно по кругу движется его меч, отражая удары противника. Как странно, но лица Мага Влад не видит. Вместо него лишь темная черная масса, что нависла над ним, и которая кружит и кружит, словно затягивает его в черную дыру. А может это тень черного ворона? Из такого далёкого прошлого, из его детских беспокойных снов…
Черный ворон, чёрный во-орон, что ж ты вьёшься надо мно-ой,
Ты добы-ичи не добьё-ошься, чёрный во-орон ты не мо-ой…
" Дед Евсей, и ты здесь? Ты хочешь увидеть, как будут убивать твоего внука? Или это будет гибель Последнего потомка странного племени, о котором поведала мне пещера Теней? Ну что-же, если тебе интересно, то смотри!"
Чёрный во-орон, э-эх, черный во-орон…
" Дед, не пой эту песню, она напоминает о смерти. Хотя, почему о смерти? Если ты пришёл, значит, ты живой. Ну, а если ты что-то хочешь сказать мне, то говори, а не пой так тоскливо…"
…ты…ты не ве-ейся надо мно-ой.
Ты добы-ичи не дождё-ошься. Эх, черный ворон, ты не мо-ой…
"Ты дед, кажется, переврал все слова. Дай, я лучше вспомню…Я вспомню… вот сейчас… Какой удар! Но я вспомню…"
Эх, черный ворон… Держись сынка! Держи удар!
Ты добы-ичи не дождё-ошься, черный ворон, он не твой…
"Удар! Ещё удар, и он предназначен для меня! Ах, какая боль в груди, и нечем дышать. А может и в самом деле, умереть одним разом, одним моментом? Зачем дед, надрываться, зачем терпеть эту боль? Терпеть всю жизнь, которая заведомо никогда не будет ровной и гладкой…Ты тоже её терпел! Ты был солдатом, смелым и честным. И ты им оставался всегда! Даже слепой! Удар! Чёрт…сколько можно… У меня ребёнок за спиной… Держи теперь мой удар в ответ! Ты этого хотел, Маг? Видимо, да, хотел!"
Черная тень перед глазами доктора затрепетала, заметалась испуганно. Значит ли это, что всё в этом мире возможно? И прошлое увидеть, и будущее, и удар получить, и самому ответить на него. И даже дед Евсей, с его тоскливой песней тут видно к месту. " Ты меня рано хоронишь дед! Мы с тобой ещё повоюем, старый курилка! Повоюем… пусть, нас не трогают…"
Смутно, очень смутно доктор помнит, что чернота должна рассеяться, только не стоит опускать меч, в котором сейчас заключена большая сила.
— Ишь налетело, вороньё! Словно чует, что один стар, а другой млад! Возьми Серёженька мою палку, да помаши ею. Авось вороньё и улетит с огорода. А то склюют всё. Ох, и заругает мамка…
— Не-ет деда, они твоей палки не испугаются. Они моего меча боятся. Смотри, какой он…Богатырский, волшебный… Я его в поле нашёл, под старым дубом…
— Ну-ну Серёженька, богатырь ты наш, хотя бы распугай птиц этой железякой… Постучи ею по забору… Вороньё, оно такое, чуть сильнее да громче громыхнёшь, и тю-тю… поминай как звали…сразу силу хозяйскую почуют…
— Нет, дед, на этот раз ты ошибаешься! Привыкло вороньё к громким звукам, и пустым грохотом уже никого не испугаешь. И ворон этот, вовсе не ворон… а, видимо, злая тень прошлого, или обычный злой волшебник из мира сказок. И злость его непонятна, и агрессия необьективна…
— Он теперь мой! — каркнула громко чёрная птица. — Мой…мой…он мой вкусный труп!
— Не-ет, чёрный ворон, он не тво-ой! — голосит дед Евсей, перебивая птицу. — Пшла вон, отсюда, пшла проклятая…
— Слышал? Я ещё не твой, чёрный падальщик…
И поднимается тяжелый меч легко и свободно, отражая удары, что несут смерть.
И чувствует доктор, что с каждым ударом к нему приходит странное озарение. С каждым ударом меча к нему бумерангом возвращается прошлое воспоминание. Вот он в окружении врагов. Кто они, эти люди? У них странные пёсьи лица. Но времени нет на раздумья, он отражает молниеносные удары неповоротливых людей-псов в чёрных одеждах. Кругом дым пожарищ. И когда чёрный дым рассеивается, видно, что от черной вороньей стаи остался лишь один ворон. Но он самый умный и коварный, потому-что предугадывает мысли противника. Его не сломить, не достать мечом. Он словно заколдован, или заговорён, этот странный воин в черном одеянии ворона… Он поднимает свой меч… навстречу другому…
