Александр Никоноров - Раздать сценарий
Быстро расплатившись с извозчиком, я побежал к дверям трактира.
Сумка неудобно оттягивает плечо, однако сейчас не до этого — внутри творится нечто странное. Я подозреваю, что мой вспыльчивый дружок как-то связан с шумом, треском, бешеным мельтешением в окнах… Все наводит на мысль, что происходит драка.
Я растворил дверь и опрометью ворвался в трактир. Все стоят на ушах. И одно сплоченное движение беснующихся людей. Такой суеты я не видел даже во время сражений с мергами в Малых Пахарях. Через улюлюкающую толпу очень трудно пробраться. Вон и хозяин мелькнул и сразу же растворился в скопище людей. До Макса никак не дойти, но его яростные крики слышно куда отчетливее остальных.
Из ниоткуда раздался оглушительный хлопок. Будто внутри головы пьяные дебоширы разом принялись ломать табуретки, шкафы и кровати. Заложило уши. Безусловно, это самый мощный звук, какой я когда-либо слышал. Если встать под колоколом, гигантским, величественным — его звук покажется комариным писком по сравнению с этим. Толпа испуганно закричала, люди принялись разбегаться, отпихивая друг дружку руками, прыгая по столам и опрокидывая блюда и бутылки. Сейчас никто не считается с хозяином: ни закадычный друг, ни хороший знакомый, ни случайный прохожий — все спешат убраться восвояси, подальше от очага диковинного и невиданного. Пространство расчистилось само собой; только самые смелые и дотошные мельтешат перед глазами, охая и показывая пальцами на лежащего на спине здоровяка. Из груди идет кровь, тягучие густые капли тонкой струйкой стекают по левому боку прямо на грязный досчатый пол. Лицо. Лицо трупа…
Видимо, последние мгновения жизни его сильно удивили и испугали что ли, раз печать недоумения и внезапного ужаса так и не смылась после ухода души к небесам. Я пригляделся и рассмотрел рану — аккуратное отверстие, не имеющее ничего общего с раной от колюще-рубящего оружия. Какой там меч или кинжал? Больше похоже на удар шилом или чем-то тонким и невероятно острым. Из-под тела медленно-медленно, я бы сказал застенчиво, пополз ручеек. Стало быть, рана сквозная…
А рядом с бездыханным телом на боку, облокотившись на локоть, лежит застывший Макс. Подбитое лицо сосредоточено, в вытянутой руке что-то темное, металлическое, но это не холодное оружие.
Да я же видел ее! На входе в «Привокзальный»! Как он сказал? Амулет? Но это далеко не амулет и наверняка не из мира, не знающего магию.
Ошарашенная толпа с опаской смотрит то на таинственную штуковину, то на убитого. Все держатся на почтительном расстоянии.
— Макс! — позвал я, чтобы он обратил на меня внимание, пока я бегу к нему. Тяну руку: — Хватайся!
— Не все так плохо… — тихо пробормотал иномирец.
Тот, постанывая, вцепился в ладонь и встал на ноги.
— Как ты вовремя, елки-палки! — остервенело зыкнул он, однако тут же осекся — посетители, осмелев, стали сжимать круг.
Библиотекарь вытянул руку с предметом к потолку. Указательный палец нажал на нечто вроде крючка.
Именами Восьми Богов! Опять этот хлопок и пронзительный писк в ушах! Так и оглохнуть недолго. Отвратительное ощущение. С потолка посыпались опилки и глиняная пыль — там образовалась дыра. Люди отпрянули теперь уже с настоящим ужасом. Все их любопытство кануло в бездну. Пришелец воспользовался замешательством и стал водить устройством налево-направо, направляя на попавших в поле зрения торпуальцев. Дополняет картину его бесстрастное отрешенное лицо. Нет злости, боли и отчаяния. Высеченная из камня маска.
— Валим отсюда.
Не выкрик, не ор, а констатация факта. Он ринулся к дверям, все еще внушая собравшимся страх. Я не отстаю. Слава Лебесте, никто не осмеливается нападать. Спасибо вам, спасибо милостивым Богам!
Покинув трактир, мы побежали по улице. К счастью, старик, подвезший меня, замешкался и еще не отъехал. Он недоуменно обернулся и начал было причитать, но его возмущения мне сейчас нужно в последнюю очередь.
— Заткнись! В Тихие Леса, быстро! — взревел я, не церемонясь.
— Дык ведь как, кобыла-то… — попытался возразить он.
— Быстро!!!
Он стеганул лошадь, и та рванула телегу что есть мочи. Я утер заливающий глаза пот и посмотрел на Макса. Дышит тяжело, взгляд его смотрит вроде бы и прямо, но несфокусированно, словно он просто-напросто таращится на что-то ненавязчивое, например, на огонь. Так может смотреть слепой, пронзая человека бесконечно глубоким взором, чужим и отстраненным.
— Что ты там натворил? — не скрывая неудовольствия спросил я, рассматривая кровоподтеки на его лице.
— Не хотел платить за еду, — бесцветно ответил Макс.
— Как это?!
— Так это. У них там, оказывается, нельзя сидеть просто так, ничего не заказав. Тут все такие дебилы что ли или как?
— А почему бы тебе не заказать чего-нибудь?
— Видимо, все… Да не хотел! Нехрен заставлять меня делать то, чего я не хочу! — пролаял он.
Да уж. Какой же у него тяжелый характер, сил нет. Принципиальный как нольби, упертый как кримт, иногда туп как тролль.
Стоит признать, я совсем не ожидал такого поведения от торпуальцев: беспощадные, преисполненные желчи. Стая. Откуда столько негатива? Не окажись у Библиотекаря его диковины — быть беде. Мы покинули окраины города и вышли на ухабистую дорогу.
Телегу раскачивает, извозчик предпочитает ничего не говорить и не оборачиваться. Тем лучше.
После влажного воздуха Торпуаля, плесени и кусачего холодного ветра по утру голова кружится, а легкие работают как кузнечные меха. Не зря говорят, что Картаго не любит Торпуаль. Я мельком поглядываю на Макса — он, как говорится, словно тролль перед ночью. Расстроен? Равнодушен? Так сразу и не поймешь. Наиболее всего в его глазах, наконец обретших чувства, читаются отчаяние и смирение, как у преступника перед казнью. Лицо по-прежнему ничего не выражает. У людей, впервые убивших себе подобного, подобные припадки случаются часто. Но первая ли жертва Макса осталась там, в трактире? Откуда знать, что он успел натворить той штуковиной в своем мире? Я решил приберечь разрывающие меня вопросы на потом; ни ситуация, ни настроение к этому не располагают.
— Эта, там в мешке яблоки. Ежели чего — не стесняйтесь, — не оборачиваясь промямлил старик. Без особой злобы. В тоне куда больше усталости.
Стесняться никто не думал. Яблоки оказались сушеными, крупно нарезанными и вкусными. Иномирец жевал механически, просто из-за того, что надо. Да и чем еще заниматься в дороге? Наше счастье, что вслед не отправили погоню. Хотя кто его знает…
Погода хмурая, дует неприятный прохладный ветер, солнце спрятано за тучами. Кая'Лити размытые, темно-серые на фоне пепельного неба. Не знай я, сколько времени, подумал бы, что вечереет. Дыхание приближающейся осени дает о себе знать. Пора бы раздобыть одежду потеплее. Я невольно поежился и снова посмотрел на Библиотекаря, едва не подавившись — тот сидит в одной рубахе, да и та вся перепачкана кровью.
