Юрий Ижевчанин - Первая колония
Обиделся черный, завистник позорный,
Собрал ворСн кучу, устроили бучу.
Соколок увидал, всех ворон разогнал.
Сказал сове тихо: избегла ты лиха.
Девицу проводил, и жарко полюбил.
Она засмущалась, и с ним обвенчалась.
На свадьбе той был, мед-пиво там пил,
Все мимо лилось, не мой пир, небось.
Дину предложили участок на выбор, но он отказался:
— Я теперь младший член вашего рода и должен жить вместе с вами и воевать за вас. Я пока поселюсь с женой в домике в усадьбе.
Вскоре Дин построил домик рядом с усадьбой. Крестьянином он быть не хотел, но руки у него оказались золотые. Он вовсю строил и мастерил, тем более, что видел, что все старки работы не чураются, независимо от положения. Он с большим удовольствием учил соколов и затем появившихся орлят. Сов он побаивался, а воронов презирал. На лазанском языке он через полгода перестал разговаривать из принципа. Несколько лет счастливой и безоблачной жизни он с женой получил, пока не нагрянули новые большие потрясения.
Две сестры, как выяснил Суй, отправились в Дилосар, уже нашли себе женихов и отцу надо было спешить на свадьбу. А Сую предстояло вновь заняться птицами в отсутствие самого главного.
К Асретину Хирристрин послал Чунга Эйлартаръэ. Барон пытался усмирить Западный Ицк, и дела у него шли еще хуже, чем у принца. Население было явно враждебно, арцхане ненавидели лазанцев издавна, а теперь еще сильнее, как предателей. Огонь почти не помогал, а добрые слова не слушали. По временам налетал из Ссарацастра сам Цацикот, а еще чаще мелкие полубандитские отряды. Чунга тоже сразу определили к разведчикам, и в первую же ночь сова высмотрела что-то подозрительное в соседнем лесу. Пока со всеми предосторожностями разведчики пробирались вслед за Чунгом, отряд успел уйти. Днем Чунг сову отпускать не осмеливался.
Но это было небольшим достижением: если бы не старкские супер-псы, потери в партизанской войне были бы намного больше. Умные друзья вынюхивали и выслушивали врагов пока что лучше, чем сова, которой помогло лишь то, что она легко перелетела через лесную чащу. Враги беспощадно отстреливали псов, а старки столь же беспощадно мстили за каждого убитого друга. В деревнях псов уже опасались трогать: вырезали за убитого в деревне пса каждого десятого мужчину, считая всех, от младенца до старца, и забирали всех приглянувшихся женщин.
Конечно, ночная доставка донесений скоро сделалась привычным делом совы, она не была столь привязана к хозяевам, как псы, и летела на немой свисток или на сигнальные огни издали. Но в целом пока что она большого впечатления на барона не производила.
— Я-то думал, царь вез нечто великое, а это похуже наших псов будет, — ворчал барон. — А сколько денег на этого задаваку-ученого ухлопали! Только недавно я послал ему шесть дворов месепе, заодно конфисковав им на дорогу ослов и провиант у глехов и бывших азнауров, кто злее всего на нас смотрит. Хоть в этом надутый индюк Хирристрин чуть помог!
В такой обстановке Чунг даже не осмеливался заговорить о главном поручении ученого: доставить орлят, поскольку в этих горах гнезд орлов было много.
На третьей неделе пребывания у Асретина главный его отряд вошел в деревню Мецамор рядом с границей. Асретин задумал перейти к активным действиям по образцу Однорукого: ударить по базам бандитов в Ссарацастре. Он выслал отряды разведчиков по всем направлениям. А сам, поразмыслив пару дней, собрал военный совет, не задумавшись о том, что некоторые жители уже немного понимают старкский.
Чунга вместе с двумя разведчиками: Оном Атокарсом с псом Луиром, лазанцем Курктадже — направили через самый неудобный, но лежащий на самой прямой дороге перевал. Тут сова впервые отличилась, указав в горах затаившихся вверху стрелков. Бывший бандит Он вместе с Курктадже забрались незаметно для ничего не подозревавших арцхан на скалы с тыла и перестреляли засаду, захватив неплохо оборудованную пещеру с запасами провизии. А Чунг тем временем демонстративно кипятил чай и пил вино внизу, отвлекая внимание.
Передав с совой донесение об обнаруженном убежище стрелков, троица двинулась дальше.
Перейдя через перевал, разведчики заметили подготовленное большое убежище, но, судя по всему, горцам надоело сидеть и караулить дорогу, по которой так никто из врагов и не пошел, и они удалились, оставив пару стрелков вверху.
А затем разведгруппа спряталась в кусты, потому что по дороге кто-то ехал и напевал песенку. Это оказался График, мальчик лет тринадцати из деревни Мецамор. Он спокойно трясся на осле, который тащил на себе еще два тюка. Его остановили расспросить. Запах из тюков был столь притягателен для лазанца, что тот сразу спросил:
— Продашь табак?
— Бери, дорогой! — ответил График. — Все равно везу продавать.
Сразу все стало ясно. Несмотря на войну, торговля со Ссарацастром не прекращалась. Лишь Чунг тихо сказал товарищам:
— Не нравится мне этот пацан.
— Мой пес не беспокоится, — ответил Он. — Значит, вражды в нем нет.
Курктадже сделал из коры лодочку для остатков своего табака, очистил кисет, запустил полную горсть в тюк, набил кисет до краев и дал Графику медяк. Тот с радостью взял плату и поехал дальше.
Лазанец набил трубку старым табаком, чтобы не разнесло ветром, выкурил, и решил все-таки попробовать новый. Набил им трубку и довольно проговорил:
— Добрый табак! Хороший табак! Отличный табак!
Через пару минут он вдруг вынул трубку изо рта и возбужденно затараторил, еще наполовину потеряв свой бедный старкский:
— Отличный табак! Три медяка! Взял один и улыбнулся! Враг он! Войско приведет!
Осознав наконец, что говорит Курктадже, Он схватился за голову:
— Чунг, я дурак! Я тот ишак, на котором График едет! Ты был прав! Прячемся и следим за дорогой.
Через несколько часов по дороге потянулся довольно большой отряд, который вел График. А предводительствовал отрядом сам царек Ицка, печально знаменитый Цацикот. В том месте, где он видел разведчиков, График показал на дорогу и заговорил. Издали не было слышно, о чем. Но вглубь зарослей арцхане не осмелились сунуться: разведчики исчезнут, а если кому-то не посчастливится все-таки их найти…
— Как предупредить наших? Я еще раз осел! — тихо сказал Он. — Мой брат Осс в основном войске!
Он быстро написал донесение на тонком пергаменте, прикрепил его к ошейнику пса.
— Луир, Осс! — скомандовал Он.
И умный пес исчез в кустах. А Чунг послал условным свистом сову следить за псом, несмотря на то, что был день: пасмурно, и сова неплохо сориентируется, Чунг знал, что подзовет обратно немым свистком. Сова вернулась через два часа с клоком шерсти Луира в клюве. Он Атокарс беззвучно заплакал:
