Людмила Ардова - Путь интриг
На нас напали на повороте, там, где дорога делает резкий изгиб, обходя нагромождение камней и теряясь за ними. С десяток людей преградило нам путь — вилы, пики и топоры, — вот, оружие разбойников, но я опасался не столько его, как двух лучников, занявших вершины каменных насыпей.
— Я отвлеку их, а вы прорывайтесь вперед, — сказал мне Гилдо.
— Идет.
Он запустил кинжалы в лучников, и один — упал.
Гилдо бросился в самую гущу разбойников, размахивая своим топором, и несколько голов полетели с плеч.
Я, наносил удары направо и налево, думая, что мы легко отобьемся-второй лучник не рискнул натягивать тетиву, боясь попасть в своих. Но скоро я понял, что мы попали в ловушку — из-за поворота показалась другая группа людей, которая спешила на помощь к своим.
— Уезжайте! — прокричал мне Гилдо, — я их задержу.
Я так и поступил. Вырвашись вперед, я промчался мимо другой группы, успев на ходу зарубить двоих мечом. Началась бешеная скачка. За мной понеслась погоня.
— Мой конь, добрый друг, только не подкачай, — шептал я. — Здесь столько рвов, ям и ручьев, а до ближайшего укрытия в Гэнгре не меньше двух часов отчаянной скачки. Она измотает тебя.
Добравшись до деревянных ворот постоялого двора, я, что есть силы, забарабанил в них, мой конь с минуты на минуту мог свалиться замертво. Но мне никто не открывал.
— Я подожгу твою гостиницу, — заорал я, — открывай!
Наконец, мои крики были услышаны, и показалась недовольная физиономия хозяина. Человек фигура, которого напоминала пивную бочку, а рыжие лохматые кудри отросли чуть ниже плеч, высунулся и проорал мне в ответ:
— Еще чего! Я сам тебя подожгу, разбойник!
— Я-то вовсе не разбойник, а вот разбойники сейчас тут появятся, если ты не впустишь меня, мне не поздоровится.
— Мне, что за дело!
— А ну, ты сэлл, немедленно открой ворота этому господину! — раздался спокойный и властный голос, принадлежащий, без сомнения знатному человеку.
— Вот, и не подумаю! Что если он привел за собой свою шайку?!
— Я знатный путешественник из Ларотума и на меня самого только что напали!
— Сэлл, если ты сейчас не откроешь ворота, я сделаю в твоем брюхе дырку! — снова вмешался незнакомый голос.
Кажется, этот довод подействовал, и ворота нехотя заскрипели.
Я провел замученную лошадь, и ворота за мной закрылись тяжелой балкой.
— Кто же это коней так загоняет! Бедное животное, — пыхтел хозяин постоялого двора. — Он же вот-вот издохнет.
Слуга отвел моего коня в конюшню, а я вошел в гостиницу, где смог, наконец, рассмотреть человека пришедшего мне на помощь изнутри этой 'крепости' и, только благодаря которому, я оказался в безопасности.
— Хэлл Алозонце. Следую из Фергении в Ларотум.
— Граф Улон, — устало сказал я, — примите заверения в моей благодарности. Если бы не вы, то мне бы пришлось нелегко. Скоро у ворот этой гостиницы появятся бандиты.
— Где они напали на вас?
— Возле каменных насыпей по дороге в Гэнгр.
— Странно, — задумчиво сказал хэлл Алозонце, — обычно вблизи границ Ларотум они не нападали. Совсем обнаглели.
— Какая обстановка в Фергении?
— Плохо. В Миринделле всем правит Есталий Полтрит. Это смешно и страшно. Фергенийский король сам себе не хозяин — каждое свое решение он согласовывает с Полтритом. Строят сразу три храма — это в Фергении, где и без того дела — хуже некуда. Еще немного и римидинцы займут эту страну. О чем думает Тамелий — непонятно, но Фергения разорена, разобщена, и не сегодня — завтра дворец в Миринделле займут новые правители. Сестру короля обвиняют в измене и, возможно, приговорят к казни.
Так вот почему Гилика ничего не знает о своих родных. Я обещал ей выяснить что-либо, но человек, с которым я посылал письмо в Миринделл, к графу Болэфу, бесследно исчез, и я теперь задумался, несвязанно ли его отсутствие с тем, что мне поведал Алозонце.
Я провел тревожную ночь — размышляя о том, что же стало с Гилдо. 'Мне не следовало его бросать',- думал я.
Но он сам сказал: 'уезжайте'.
'В конце концов, он поступил так, как должен был поступить образцовый слуга',- успокаивал себя я, но на душе моей кошки сребли.
Под утро в гостиницу постучали еще четверо приезжих.
— Возле поворота на нас напали! — ругался один из них.
— Там лежал мертвый человек, по виду сэлл.
Я подошел к хозяину гостиницы и спросил, нет ли возможности отыскать моего слугу и похоронить, как подобает.
— Я заплачу тебе хорошие деньги. Мне нельзя задерживаться. Надо ехать дальше.
— Ну не знаю, — промычала бочка, — я подумаю. А сколько дашь, элл?
— На вторую гостиницу хватит. Но без обмана. На обратном пути ты мне покажешь что-нибудь из вещей этого парня. Смотри, если обманешь — спалю твой постоялый двор.
С трудом усыпив свою растревоженную совесть, я тронулся в путь, не переставая сожалеть о Гилдо.
Глава 2 Родной дом
Я давно не был в Гартуле и теперь, вернувшись туда, я повсюду увидел следы грабежа и запустения.
Подъехав к дому отца, я с трудом узнал его — наверное, вещи привычные с детства со временем искажаются в нашей памяти и меняют свои очертания после долгой разлуки. Но дело было не только в памяти. Огнем ненависти опалило эти стены. Прочная дверь была сорвана с петель, и на ее месте болтался щит из трех сколоченных вместе досок. Ограда возле дома была разрушена, лишь несколько одиноких столбов уцелели, от роскошной старой яблони перед домом остался обугленный ствол, все окна в доме были выбиты.
Со скрипом открыв тот щит, что служил дверью, я уже подумал, что никого не встречу в этом поруганном месте. Но когда глаза мои привыкли к темноте помещения, я разглядел какое-то движение в углу комнаты — кажется женская фигура, лежала на кровати, она пошевелилась, услышав меня, встала и зажигала лучину. Длинные рыжие волосы вились по ее плечам.
Это была Астратера! Только уже не та — яркая, полная жизненных сил красавица-серцеедка. Это была располневшая, погрузневшая, женщина, с усталыми глазами, и седыми прядками, пробившимися в золоте ее волос, которые я позже рассмотрел при свете дня.
Она сразу узнала меня. Наверное, женщины улавливают какой-то знакомый только им запах, но у них это получается безошибочно.
— Льен!
Я прижал к груди заплаканную Астратеру и усадил ее на кровать.
— Что случилось Астратера, почему ты здесь?
— Случились ужасные вещи, Льен. Ваш отец…
— Я знаю, поэтому я здесь.
— Его убили. Все добро из вашего дома вынесли, а меня… — голос ее оборвался, мне все стало понятно.
